нам с Макро по полотенцу и куску домашнего мыла, сваренного из свиного жира. Этну она отвела в женскую баню, где помогла ей отмыться от налипшей грязи и неприятного запаха. В конце концов, на воздушном шаре ходить в туалет было некуда, особенно, учитывая физиологию девушек.
Сбросив поношенную, грязную одежду, я взял с собой в баню лишь верные револьверы. И замотавшись полотенцем, разлёгся скамейке, пока Марко разбирался с тем, как увеличить жар.
– Здесь нет девушек моего возраста, – произнёс паренёк.
– Ты и сам ещё мал. Подожди лет пять, – ответил я, с закрытыми глазами.
– А ты не думал за кем-нибудь поухаживать? Я видел нескольких старух…
– Марко! – усмехнулся я. – То, что я стар, не говорит о том, что мне нравятся женщины моего возраста. Да и, если честно, меня уже никакие женщины не интересуют. Сил стало меньше даже на простое ведение хозяйства… – признался ему.
– Мда… Ну, теперь-то ты можешь выдохнуть! Присматривать за нами не надо, вон, сколько ребят с ружьями! – воскликнул Марко.
– Оно, конечно, хорошо… Но от своей пары я не откажусь, – улыбнувшись, я приподнял правый револьвер.
– Ого! Сколько у тебя шрамов! – наконец, увеличив температуру в комнате, Марко присел рядом на лавку, впервые увидев моё тело под одеждой. – Откуда они?
– Я был на рудниках, я воевал с прокажёнными… В общем, хватало мест, где их зарабатывали все, – ответил я.
– Расскажешь? – заинтересованно посмотрел Марко.
– Ну… если только вкратце, а то меня в сон клонит после тёплой бани…
***
На место убийства быстро съехалась полиция. Меня затолкали в повозку, не дав даже надеть тёплое пальто. Рута плакала… Это ранило моё сердце. Но взгляд Олли… Он не ранил, он сжигал.
«Кто теперь позаботится о них?! О, Господи, ты всё-таки наказал меня! Поделом мне, Господи, я знаю! Но Рута… Олли… они же…»
Я заплакал. Впервые за долгие годы. Это не произвело никакого впечатления на конвоиров. Уверен, я держался вполне неплохо, относительно тех, кто пытались убить себя или выпрыгнуть из повозки на ходу.
Всё это время, моя права рука была пристёгнута к левому запястью полицмейстера. Приехав в дом полиции, он даже накрыл меня каким-то дырявым пледом, лежавшим на сиденье.
Практически сразу, меня посадили за решётку, сообщив, что разбираться будут уже завтра. Ночью я не сомкнул глаз. Было холодно, но больше внутри, чем снаружи. И страшно, очень страшно. Страшнее некуда.
Таким разбитым я себя не чувствовал даже, когда меня везли в первый раз за убийство четверых. Одно утешало: вряд ли власти Бригга были в курсе моих преступлений в Норвилле. Мне грозит наказание всего за одного убитого. И я даже предполагал два наиболее вероятных варианта…
– Вам повезло, мистер Радский, что собутыльник убитого, будучи единственным свидетелем произошедшего, не наговорил личного. За убийство по неосторожности вас отправят на железный рудник.
– Не в армию? – уточнил я, сидя в кабинете коронера в кандалах. – Сэр, я опытный медик, меня можно…
– У вас в военном билете отмечено, что вы склонны к панике и трусости. Это достаточное основание, чтобы запретить вам даже приближаться к линии фронта, не то, что к раненным солдатам королевства.
– Но… но… – я взялся за голову. – На руднике меня ожидает смерть! Вы это прекрасно осознаёте, господин коронер! Мне нельзя…
Стоявший у двери офицер подошёл ко мне спереди, и пока коронер вглядывался в документы, ударил меня в солнечное сплетение. Глотая ртом воздух, я упал со стула, содрогаясь на полу.
– Мне без разницы, что с вами будет, мистер Радский. Вы убили человека, пусть и не специально. Возможно, будь сейчас мирное время, к Вам отнеслись бы благосклонней, – ответил коронер, не отрывая глаз от бумаг.
– С-сволочь… – прохрипел я.
– Можете злиться сколько угодно. Война всё спишет. Уведи его, – бросил он полицмейстеру и тот, подняв меня за шкирку, выволок из кабинета.
Спустя три дня, так и не позволив мне увидится с Рутой и Олли, приказом коронера я был отправлен на рудники, примерно в двух неделях езды от Бригга.
В них я и провёл следующие шесть лет…
Жил в грязном бараке. Из одежды была только пара валенок на зиму и какое-то тряпьё. Работали кирками, прорывая километровые туннели в поисках железа. Всё это время, я только и думал, что о Руте, да Олли. «Как они? Им есть, где жить? Они могут позволить себе горячий обед?»
Потому, как я этого себе позволить не мог. Кормили нас, дай Господь, два раза в сутки. Утром – перловая каша без масла и стакан молока, вечером – пара сухарей и кружка чая. Слава Богу, хотя бы воду можно было пить неограниченно из колодца, но только в перерывы.
Пайка не хватало на то, чтобы просто поддерживать жизнедеятельность организма. Те, кто, как и я, понимали это – искали другие источники пропитания. Например, ловили змей и грызунов, живущих в шахтах. Кроме того, из различного рода насекомых можно было слепить и поджарить нечто вроде белковых котлеток. Многие новоприбывшие, падая духом, только и делали,
