там утыкались в пределы.
Надо быть прагматичнее. К чему бесплодные земли, на которые надо тратиться? Тогда, шесть лет назад, все сибирские трофеи ̶ скот (почти весь съели по дороге), сырье, пленные мастера ̶ не окупили гибели костяка обученных бойцов в снегах. Те очень бы пригодились тут, на юге… хотя бы новые части обучать. Уже после сибирской конфузии несколько отрядов разведчиков сгинуло в уральских горах возле Белорецка. И вряд ли они там с горы сорвались, скорее, их вырезали местные бармалеи, или как их там... Эти уральцы и башкиры с татарами только вид делают, что лояльные. А так у них ножей за спиной хватает.
– Надо тряхнуть жирненьких кабанчиков. Там, где нам по шапке не надают. Ты слышал, что какие-то болотные дикари поставили на нож Петербург? Еще месяц назад. Почему до меня такие сведения доходят не от тебя?
– Я собирался сообщить после уточнения, – лицо Генерала стало растерянным, хотя правитель не выглядел сердитым. – Служба радиоперехвата доложила мне с пометкой «слухи». Агентов у нас там нет. Слишком далеко. И не актуально…
– Ты прав. Пес с ним, с Питером, там только лягушки. Знаю пару городов в Подмосковье, в которых сокровищницы ломятся. И они оборзели, посылают нас... хоть и дипломатично. А ведь мы правопреемники. Можно тряхнуть их.
Генерал сейчас предпочел бы устойчивое развитие в своих границах, но возражать не стал. Еще одна крохотная победоносная война не повредит.
– Что касается Рехабов… – заговорил он, стараясь увести беседу в более безопасное русло, – Лет через тридцать «особый порядок» отменим. Вернее, отменят те, кто придет после нас.
Обиженный взгляд правителя. Не злой, а именно… болезненный.
– Не знаю, как ты, Миша. А я собираюсь быть здесь и через тридцать лет.
– О, конечно, – Генерал позволил себе дозированный сарказм. – Может, и через сорок. Если бог позволит.
– Мне позволит, – отрезал Уполномоченный.
Во взгляде товарища Петраков на секунду увидел незащищенность, будто затронули самую больную тему. Он знал, какую. Великий правитель боялся. Того, чего боятся многие. Но простым людям это скрывать не надо. Не надо изображать бога, вечного и могучего.
И Петраков чувствовал, что его собственная болезнь и немочь раздражают Виктора, напоминая ему…
– А ты плохо выглядишь, – снова отметил Уполномоченный. – Бледный совсем. Возьми несколько выходных. Порыбачь. Если совсем хреново будет… можешь уйти в отставку… но с сохранением обязанностей, из дома будешь работать. Какие кандидатуры предлагаешь? На первом месте этот, как его, Бычок? А, нет, Окурок.
Всё он знал, и ошибся нарочно. Память у повелителя была цепкая и хваткая, может потому, что была свободна от всяких сложных вещей типа философских трудов, энциклопедий и умных словарей.
– Теперь его зовут атаман Саратовский. Да, это способный командир.
– Больше бы таких. Ему можно доверить более важный пост.
– Если… когда меня не станет, Витёк… из него получится замена мне по военной части. Премьера назначишь другого, а ему можно отдать оборону. И наступательные кампании у него получатся.
Механизм отбора кадров в новорожденной стране худо-бедно заработал еще четыре года назад. Тот же самый Степан Рябов был поднят из грязи – сын нищего батрака из Новой Астрахани. Но социальные лифты уже заканчивали работу, потому что кого надо уже подняли. От дальнейших перемещений только расшатывалась бы стабильность. Лифты стали выключать. Хотя людей со стороны принимали, появилась шутка в народе, что скоро на важные должности будут назначать с момента зачатия в правильной семье.
– А вот это мне решать, когда тебя не станет, – пробурчал глава государства. – Не отбросишь копыта, пока не разрешу, понял?
– Да разве рак спрашивает?
– Меня спросит! Пришлю тебе нового шамана, мы их часто ловим в Перми, их там пруд пруди, злыдней. Кого сжигаем, кого в клетки сажаем. В лечении они, говорят, помогают лучше, чем церковники. Подшаманит тебя. Да все мы временные. Но надо протянуть, дела свои завершить. А этот Окурок… Саратовский… у меня есть для него задание. Дело национальной, блин, важности. Покажет себя хорошо, продвину. Нет… задвину. Главное, найти чудо-оружие.
«О, господи! Опять он об этом…».
Генерал скептически относился к поискам древнего оружия. Но правитель был на нём всерьез зациклен. Уже проверили лабораторию «Вектор» в Новосибирске. Ничего не нашли, привезли в качестве трофея кучу пробирок с давно мертвыми культурами и смешную статую мыши, которая нить ДНК вяжет спицами. Кто-то из разведчиков подумал, что там внутри тайник. Её поставили в фойе лаборатории, которой Востриков заведовал. Хотя епископ Макарий ворчал: «идолопоклонство».
Обыскали секретный институт Минобороны в Сергиевом Посаде. Ничего не нашли, всё давно сгнило. Залезали в убежище в Ямантау. Проверили комплекс правительственных объектов в подмосковном Раменском… и ничего. Нет, полезные находки были. Но рядовые. Оборудование. Никакого чудо-оружия. И вот опять светлейший вспомнил об этом и хочет послать нового эмиссара на поиски! А перечить ему нельзя.
– Ты слышал про полигон под названием «Капустин Яр»?
– Я знаю это полигон, светлейший. Местные называют его «Капустный Яр». Там не растет капуста, зато много токсичных компонентов. Есть и радиоактивные, возможно. Это недалеко от Волгограда, но туда тяжело добраться. Там раньше были степи, а теперь голая пустыня. Воду найти трудно. Сушь.
– Он справится. Всё, мне надо отдыхать от трудов правильных, – правитель слегка зевнул, рот перекрестив, лицо его выражало равнодушие. – О чем еще ты хотел сказать?
Похоже, разговор его перестал занимать. Всё, что хотел, он получил, и снова ощущал скуку бытия.
– Про программу развития флота… Для борьбы с пиратами нужны скоростные катера. Минное заграждение хорошо бы, чтоб прикрыть главный порт, но пока не можем.
– Ничего вы не можете… Ищите катера. Пригласи главарей на встречу. Купим их, натравим друг на дружку. Всё?
– Еще проблемы в Новой Астрахани. А также мелкие неприятности у нашего гарнизона в Уфе…
– Опять?! Не могу, башка болит тебя слушать, – помотал головой Уполномоченный, – Ну их к бесу, эти Уфы и Астрахани. Завтра расскажешь. Нет! Завтра меня тоже не беспокой. Увидимся на смотре.
Через неделю должен был состояться Ежегодный торжественный смотр Армии Империи. А значит, до этого времени правитель видеть первого министра не желал.
– Что-то еще? – с раздражением произнес Виктор, видя, что старый товарищ не уходит, стоит на пороге, сжимая в руках ежедневник.
– И вот еще что, ваше превосходительство. Я боли не боюсь, но
