не существовало, – произнёс Севастьян, подойдя поближе. – Господь велел плодиться и размножаться. Когда людей стало больше, был наложен запрет. Нынешние времена требуют определённых мер. Даже более радикальных, чем те, что принимаю я.
– Этот человек не сможет работать ближайшие дни. И если ты хочешь, чтобы он восстановился быстрее, ему придётся есть за двоих. Да, из-за него вы потеряли несколько мешков. А теперь, уже из-за тебя, нескольким людям придётся есть меньше ради одного раненого, – рассказал я ему свою точку зрения.
– Зато в следующий раз он будет внимательней относиться к порученной работе, и мы сохраним намного больше, чем несколько лишних порций. Понимаешь?
– Понимаю, но принимать отказываюсь.
– Придётся, – хмыкнул Севастьян, и закрыл дверь в келью.
– Лучше бы тебе найти общий язык с ним, – произнесла Этна.
– Боюсь, у нас остаётся всё меньше почвы для переговоров. Я не собираюсь вставлять ему палки в колёса. Просто за вас с Марко переживаю.
– Как только закончу с уборкой, зайду к тебе. Хочешь, приготовлю тебе жаркое? – спросила девушка.
– Было бы неплохо, – улыбнулся я в ответ. – Пойду тогда, поработаю над лекарствами.
***
Скрипели старые колёса у телеги. Кобыла шлёпала копытом по грязи. Уставший ямщик курил и думал о ночлеге.
– Быстрее! – молвил он кобыле. – Так мы до монастыря к утру точно не поспеем!
– Пощади скотину, – сказал я ему. – В таком тумане сам чёрт ногу сломит.
– Да только не тумана нам боятся надо, – произнёс ямщик, выдыхая дым из трубки. – Два дня тому назад вёз человечка в Отару, так какой-то умалишённый из лесу с ножом выскочил! Пришлось пристрелить.
При упоминании прокажённых серой гнилью, я положил руку на кобуру. Убедившись, что оба револьвера на месте, я посильнее закутался в плащ.
В квартире Олли я выгреб все деньги из тайников, тепло оделся и нанял повозку до монастыря.
«Совсем скоро мы с ней встретимся… И, что я ей скажу? Об этом я не думал. Мне ведь ещё предстоит сообщить ей о смерти Олли… Но лучше сказать это позже. А сначала… Господи, что же я ей скажу?»
Ворох вопросов без ответов переполнял мою голову.
– Тпру! – резко вскрикнул старик. – Кто такие?
– Таможня! Предъявите документы!
Я приподнялся из повозки, чтобы разглядеть: перед повозкой возникло несколько человек с ружьями. С виду, они были прилично одеты, но заросшие лица и кривые зубы выдавали в них вчерашних селян.
– С каких пор посреди леса у нас стоит таможня?! – возмутился ямщик.
– Документики, уважаемый, предъяви! А лучше покажи, чего везёшь, – ехидно произнёс один из них.
«Никакие это не солдаты», – понял я, и медленно вытащил револьвер.
– Ничего я тебе, жулику, показывать не намерен! У вас нет права меня останавливать!
– По-хорошему, значит, не…
«Достали!» – с этой мыслью, я поднялся во весь рост и выстрелил в голову говорившему. Второй револьвер снёс кусок макушки его товарищу. Ямщик, не растерявшись, выхватил ружьё и метким выстрелом в сердце умертвил оставшегося грабителя.
– Падаль, – сплюнул старик. – Не то, чтобы мне нравились эти конквесты, но при них хотя бы порядок на дорогах был!
Мы молча выдвинулись дальше. Всю ночь повозка шла, не останавливаясь. На открытой местности кобыла перешла на бег галопом, поэтому, с опозданием в несколько часов, мы добрались до подножия холма, на котором стояла, видавшая годы, белая церквушка.
– Я буду на обратном пути здесь, на третьи сутки. Это так, на всякий, – помахав друг другу, мы с ямщиком договорились встретиться вновь.
Я медленно поднимался на холм, и, с каждым шагом, сердце моё билось всё быстрее и быстрее. По коже разошёлся жар. «Что она подумает, когда увидит меня? Узнает ли она меня?»
Оказавшись перед воротами монастыря, я сделал глубокий вдох и постучал.
– Нам самим еды не хватает, ради Бога, уходите! – ответила мне женщина среднего возраста.
– Постойте, я не милостыню пришёл просить! – я поспешил успокоить монашку.
– А? Кто таков, признавайся?! – с ещё большим подозрением произнесла женщина.
– Я ищу девушку по имени Рута! Мы… любили друг друга. У меня есть информация, что она живёт здесь.
– Как тебя зовут? – спросила женщина.
– Эдгар.
На секунду повисла тишина. Видимо, монашка что-то вспоминала.
– Подожди немного, Эдгар.
Я затаил дыхание и стал ждать. Минуты показались мне часами. Наконец, из-за двери послышались быстрые шаги. Шаркнул деревянный засов, застонали ржавые петли и могучие дубовые ворота разошлись в стороны, пропуская вперёд её.
Наверно, она не поверила увиденному. Глаза её слегка щурились, не сразу привыкнув к свету О. Но стоило Руте, вглядевшись в моё потрёпанное жизнью лицо, узреть знакомые черты, как она невольно раскрыла рот, и тут же
