– Наказывает? – переспросил я.
– Мы с Этной тоже были в шоке, но поступки Севастьяна оправданы. Наказаниям подвергаются те, кто не уследил за урожаем или ещё по какой-то бытовой причине. Эдем очень сильно зависит от каждого мешка с зерном, и, чтобы приучить людей ответственно выполнять работу, отец Севастьян прибегает к порке.
– Впредь, – с одышкой произнёс священник, – будь внимателен, Фарид. Проверяй, чтобы место, куда ты кладёшь мешки с зерном, было сухим.
На коленях перед Севастьяном, державшим окровавленный хлыст, стоял мужчина. Несмотря на ужасающие раны на спине и груди, на глазах провинившегося не было слёз. Он, аки сглупившее дитя, смотрел на отца, моля о прощении.
– Именем Господа нашего, я отпускаю тебе твоё прегрешение, – произнёс Севастьян.
– Спасибо, отец! – и тут, мужчина, наконец, разрыдался. И я сомневался, что от боли. Схватив ладонь священника, он принялся покрывать её поцелуями.
По толпе разошлись одобрительные шепотки.
– Отец Севастьян милостив к каждому из нас!
– Легко отделался…
– Фарид крепкий муж, его спина нам ещё понадобится. Отец Севастьян учёл это, при выборе наказания!
– Марко, скажи мне, – я дёрнул парня за плечо. – Ты считаешь это нормальным?
– Не знаю, но… У нас есть другой вариант? Те людоеды обращались с нами гораздо хуже, – ответил он.
– Что есть, то есть…
– Эдгар, – освободившись, Севастьян подошёл ко мне, когда люди разошлись, – как самочувствие?
– Неплохо, но, боюсь, теперь мне будут сниться кошмары несмотря на то, что я не могу видеть сны, – ответил я.
– Увы, менее трудозатратного и эффективного способа, в условиях дефицита ресурсов, я не придумал.
– Если Этна провинится, – произнёс Марко, – вы тоже её так накажете?
– Она способная девушка. Но закон един для всех. Впрочем, её труд – поддержание здорового духа в Эдеме, и она с ней справляется на отлично. Не вижу намёков на то, что мне придётся её наказывать.
– Я не хочу подрывать твой авторитет, Севастьян. Но впредь я буду чаще навещать Этну. И я потребую объяснений в случае, если она будет наказана: почему, за что и насколько справедливой была степень наказания. Не подумайте, это не угроза, – предупредил я.
– Понимаю, Эдгар. Ты беспокоишься о ней. Жители Эдема доверяют мне обучение своих детей с детства, у тебя не было такой возможности. Я и так отношусь со снисхождением к вам, как к новоприбывшим, – ответил Севастьян.
– Рад, что мы друг друга поняли.
– Но учти, Эдгар, – произнёс он напоследок. – Одному против всех не выстоять. Тебе следует скорее адаптироваться к нашим устоям. К слову, исповедоваться не надумал?
– Нет, хорошего дня, Севастьян, – ответил я, и направился к храму, проведать Этну.
Двадцать второе воспоминание
Войдя в храм, я почувствовал убаюкивающий запах ладана. Лёгкий сквозняк колыхал огоньки свеч. В зале было натоптано после утренней службы.
Я застал Этну с метлой у алтаря.
– Добрый день, Эдгар! – улыбнулась девчонка. – Прости, тут так грязно, утром шёл дождь, паства столько грязи нанесла. Можешь пойти и сам себе сделать чай, там ещё осталось немного каши, которую я готовила отцу Севастьяну.
– Спасибо, я не голоден, – ответил я, сняв шляпу.
– Что-то случилось? – обеспокоено спросила Этна. – Опять сердце?!
– Нет, за него, пока, не переживай. Я просто хотел тебя навестить и… – я подошёл поближе и убрал с лица девушки капюшон.
– Мне нельзя, – засмущалась она.
– Насколько мне известно, с покрытой головой обязаны ходить только замужние, – я провёл рукой по её щеке. – Мне не нравится Севастьян.
– Но почему? – отстранилась Ру… Этна. «Как достала эта память!»
– На моих глазах он до крови высек одного из селян, – ответил я.
– Он провинился, таковы здешние правила, – опустив голову, сказала Этна.
– Ты считаешь это нормальным? – спросил я.
– Нет, но отец Севастьян мудрее, он…
– Этна, – я приподнял её за подбородок и посмотрел в глубокие синие глаза. – Я протащил вас вместе Ол… Марко, на спине, через целый континент. Сколько раз мы попадали в передряги? Сколько раз я был ранен, защищая вас? Хотя бы раз, при этом, я поднимал на вас руку?
– Нет, – вынуждена была согласиться Этна.
– У меня даже мысли не было об этом. Я взял ответственность за вас. Вы были моей немногочисленной паствой. Я вёл вас к спасению, как это обязался делать Севастьян, став священнослужителем. Ваши ошибки – мои недочёты.
– Быть может, ты хочешь занять мой пост, раз я недостаточно некомпетентен? – раздалось позади.
– Я не сомневаюсь в твоей компетентности, – обернувшись, ответил я Севастьяну. – В конце концов, поселение живёт и процветает. Но твои методы спорны, не стану скрывать.
– Во времена первых людей, запрета на близкородственные связи
