Ну, это я переборщил… Хотя, — было бы чем вооружить тех же Сережку и Аллочку — вооружил бы. Просто под них стволов нет.
Селим замолчал, до нас донеслась какая-то возня, а минуты через три он произнес.
— Хорошо. Но когда ты будешь заходить в покои владетеля, оставишь пистолет кому-то из своих людей. Так — и никак иначе.
— Идет, — согласился я. — Даже спорить не стану.
Ну, а что? Это нормальный вариант.
Тут ведь дело не только в том, что я безоружным останусь, мне вон, в кабинет Рувима тоже с пустыми руками идти. Просто сама мысль о том, что мой «кольт» будут держать чужие руки, мне не очень нравится, не сказать — не нравится вовсе.
Что-то щелкнуло, скрипнуло, и в стене обнаружилась дверь, причем не там, где я ожидал ее увидеть. Надо же, какие молодцы, сразу видно — профи работали. Контур с черными полосками наложили не в том месте, где вход был на самом деле. Хотя это все эффективно сработает только в том случае, если диверсанты тут впервые и не получили точную наводку от того, кто здесь уже бывал. А в девяносто девяти процентах случаев, наводчик или заказчик убийства — человек, с потенциальным покойником хорошо знакомый или даже находящийся с ним в родстве.
Чужаки редко нанимают убийц, обычно это делают свои.
За дверью обнаружился узкий проход, стены в нем были из толстенных каменных глыб.
— Идем, — скомандовал Селим, которого я узнал по голосу.
Ух, и зверовидно же он выглядел!
Это был турок, ростом метра под два, в мускулатуре он мог бы поспорить с Азизом (который, к слову, очень на меня обиделся за то, что я его не взял с собой, даже больше, чем Марика), с черной, как смоль, бородищей и невероятно страшной рожей. Как по мне — с редактором-то можно было и поработать. Если бы я эдакое чудище в ночи увидел — кто знает, как бы отреагировал. Может — сразу стрелять начал, а может, даже и убежал бы.
За коридорчиком обнаружилась и искомая узкая лестница — я же говорил, что без нее не обойдется.
— Наверх, на второй этаж, — напутствовал нас Селим. — Там вас встретят.
— Знаю, — пробурчал Оружейник, который явно до сих пор переживал ситуацию при входе.
Лестница дала небольшую петлю, которая обеспечивала хорошую и меткую стрельбу со второго этажа по поднимающимся вверх людям. На такой лестнице врага можно долго держать, особенно если вовремя гранату бросить.
На втором этаже нас встретил еще один турок, как видно, охрана была набрана именно из них. Однако — новые янычары, Рувим знает, что делает.
Глупо думать, что все турки за прошедшие века стали мастерами массажа, уборки гостиничных территорий и торгашами, весело кричащими: «Эй, Наташя! Иди суда!». Среди них остались те, в которых течет кровь профессиональных вояк, причем — первостатейного разлива. И неважно, что большинство янычар изначально не были этническими турками, их потомство это только укрепило.
В группе гросс-капитана «Каймана», с которой нашему подразделению как-то довелось на пару побывать в Хорватии при выполнении одной невойсковой операции, служил турок по имени Айрым. Что он вытворял с ножом — вы бы видели! И воевал будь здоров как. Жека с ним тогда сошелся накоротке, на предмет общих интересов в виде ножевого боя.
Так что если эти ребята тех же кровей — не завидую я тем, кто сюда полезет.
Еще пара узких коридоров, в стенах которых на уровне своей головы и пояса я увидел несколько отверстий, явно предназначенных для того, чтобы в них просовывать толстые металлические пруты, блокирующие проход — и мы оказались в небольшом помещении, которое было убрано красивыми коврами, меблировано и явно служило преддверием перед покоями владетеля Рувима.
— Цветан, это к повелителю пришли, — сопровождающий нас турок обратился к миловидному юноше, сидящему за чем-то вроде стойки, которые были на том свете на ресепшн в офисах.
— Да-да, — поддержал его Оружейник. — Доложите — прибыл владетель Сват.
Вот я и стал «владетелем». Кстати — а почему он не сказал, владетель чего? Хотя — поди сформулируй, чего именно. «Сват — владетель Сватбурга»? «Сват — владетель города, стоящего на Большой реке»? А другие-то варианты еще бредовей будет.
— Секунду, — мелодичным голосом сказал юноша и, чуть вихляя задом, направился к деревянной двери, украшенной искуснейшей резьбой.
Деревянная-то она деревянная. А ткни ножом — и лезвие скрежетнет о железо. Знаем мы такие двери.
Через минуту дверь широко распахнулась, и чуть покрасневший и улыбающийся Цветан гостеприимно произнес:
— Владетель Рувим ждет вас, почтеннейший Сват. Проходите.
А Рувим-то не по женщинам, видать, ходок. Впрочем, мне до этого дела нет.
— Оружие, — негромко, но с ощущающейся угрозой, потребовал турок за нашей спиной.
Я холодно на него глянул, достал из кобуры свой «кольт» и отдал его Голду. За пистолетом последовал нож.
— Всё? — уточнил турок и сделал шаг вперед, явно собираясь меня обыскать.
— Его щупать будешь, — показал я на Цветана. — Понятно? Ты делаешь свое дело, я тебя за это уважаю, но палку-то не перегибай.
Турок сморщился, но отступил назад.
— Владетель ждет вас, — без особой любви глянул на телохранителя Цветан. — Извините уж нас за них, они невероятные грубияны.
— Мои не лучше, — расстроил его я. — Поверьте мне. У нас тоже таких полно.
— Так тут иногда тяжело жить, — захлопали густые ресницы, оттеняя чуть подведенные глаза. — Грубый мир, ужасно, ужасно грубый.
Ну да, с твоими-то запросами… Голубок. Хотя у меня и свой такой есть, Стилист. Правда он пообтесался за это время, забросив свои ужимки и привычки. Нет, ориентацию не сменил, но при этом в коллектив влился. Тут ведь все от среды обитания зависит. Ну, и от человека — хочет он быть своим среди своих, или все-таки «никто его не понимает». Только если в том мире одиночка худо-бедно выжить мог, то здесь это вряд ли случится.
И совсем уж жутко представить, что с вот таким вот Цветаном степняки сделают.
В покоях владетеля царил полумрак, сам он привольно раскинулся на невысоком диване.
Был он среднего роста, поджарый, черноволосый, с небольшой курчавой бородкой и очень живыми глазами на смуглом лице.
— Вот наконец мы и встретились, Сват, — довольно шустро поднялся он на ноги и подошел ко мне, раскидывая руки. — Я уж, если честно, тебя заждался. Прости, что на «ты» — но мы оба владетели, а значит равны.
— Согласен, — не скажу, что обниматься с любителем Цветана мне было сильно в радость, но в этой ситуации кривить лицо не стоит. — Если бы я знал, что меня ожидает такой человек как ты, я бы прибыл куда раньше.
— Время не потеряно, — порадовал меня Рувим, похлопывая по спине. — Так что все происходит так и тогда, как должно.
Он отпустил меня и показал рукой на диван:
— Присядем? Беседа будет не короткой, нам многое надо обсудить. Да — чай, кофе?
— Прямо вот кофе? — заинтересовался я. — Ароматный, настоящий, не суррогат?
— Как можно? — возмутился Рувим. — Недавно азиаты старое здание к югу от Вавилона откопали, так там, кроме десятка живых скелетов и прочей дребедени, обнаружилось три десятка мешков с кофейными зернами. Я купил у них пяток. Дорого! Но не могу себе отказать в этом напитке, привычка, знаешь ли.
С живыми скелетами? Не родственники ли эти костлявые хранители кофе нашим, тем, что из бункера? Внутри приятно запокалывало — чую, много интересного мне удастся тут узнать, — и это здорово.
— К кофе равнодушен, — признался я, садясь на диван. — Но, если есть такая возможность, — в приемной мой советник, вот он без него страдает невероятно, всем нам мозги уже по этому поводу выел. Его бы чашечкой угостить?
— Настоящий лидер всегда думает о своих людях, об их чаяниях и пожеланиях. Главное, чтобы их пожелания не становились больше, чем польза, этими людьми приносимая, — одобрительно заметил Рувим, позвонил в колокольчик, стоящий рядом с ним на небольшом серебряном подносе, и отдал несколько команд Цветану, секундой позже появившемуся в дверях. Причем — не на английском, а на каком-то другом языке, то ли болгарском, то ли еще каком. Вроде как знакомые слова — а поди их пойми.
— Ну-с, — Рувим потер руки. — Поговорим, друже Сват? Причем предлагаю говорить сразу напрямую, без дежурного обнюхивания. Мы же деловые люди.
Кто же он по национальности? «Друже». Болгарин? И внешне вроде похож. Но при том «Рувим» — имя еврейское, я, кстати, сразу подумал, что именно по этому принципу наш Антоныч именно «Дом Земноморья» выбрал, как наиболее дружественный к нам.
— Для того и пришел. — Я повольготнее устроился на очень и очень мягком диване. — Мой человек сказал мне, что у вас есть предложение…
— От которого невозможно отказаться? — лукаво прищурился Рувим.
— От любого предложения возможно отказаться, а если загоняют в угол — то это уже не предложение, это по-другому называется, — пожал плечами я. — Ну, или мне просто везло.
