знать, но была она чистой и просторной. А самое сейчас главное — в ней была широкая кровать, покрытая периной и заправленная белыми простынями с широкими кружевными подзорами. И целая гора подушек, мал мала меньше. И пёстрое лоскутное одеяло. Но всё это было вторично, а вот кровать — кровать была важна в первую очередь.
А ещё там были стулья, на которые можно было бы сложить одежду, но, честно сказать, в тот момент он совсем не думал об этом, и все их наряды оказались раскиданы вперемешку прямо по полу.
Они любили друг друга страстно, словно не виделись целую вечность, а не каких-то два дня, а потом отдыхали на белых прохладных простынях. Он смотрел на неё и думал, как это всё хорошо сочетается в ней — медово-золотистые волосы, яркие зелёные глаза и очень светлая, нежная, словно светящаяся изнутри кожа. Он почувствовал, что начинает задрёмывать, подумал, что это, наверное, будет невежливо и спросил:
— Янусь, а чаю крепкого нельзя ли налить?
— Ой, а пойдём я тебе сбитня налью? У меня сегодня бодрященький, а?
Напиток оказался вкусным, с крепким ароматом пряностей, в которых он никогда не был особенно силён — но пахло приятно и реально бодрило.
— Я немного на крыльце посижу, — предупредил он Ягу, вышел и прикрыл за собой дверь — мало ли, налетит ещё мошкара какая-нибудь. Кошак выскочил за ним следом.
— Садись, друг! — Петька радушно хлопнул по верхней площадке крыльца рядом с собой, — Угостить тебя, жаль, нечем. Сбитень ты вряд ли будешь?
Кот фыркнул, соглашаясь, что такое коты не очень, улёгся рядом в позе сфинкса и глухо фоново заурчал.
Петька прихлёбывал из кружки, наслаждаясь покоем и тишиной — величественной, глухой, дремучей тишиной этого места. И всё ему нравилось: и ропот ветра в кронах, и огромные как горох звёзды, и тёплый урчащий кот под боком. Со стороны дальней прогалины заухали совы, и кот насторожил уши.
— Идёт, чтоль, кто? — недовольно пробормотал Петька, досадуя, что кто-то пошатнул его дикую гармонию.
И впрямь, кусты шуршат.
Избушка внезапно начала разворачиваться. Петька предположил, что пришедший, быть может, боится громко говорить в лесу и произнёс заветные слова шёпотом? Должен же он их сказать, в самом деле? Иначе тут прям и не знаешь, что предположить…
Крыльцо остановилось напротив молодого человека, одетого примерно как тот менестрель, которого они с Дроздом встретили третьего дня в орочьей деревне. Парень уже набрал полную грудь воздуха, но увидел Петьку и выдохнул с громким «п-ф-ф-ф-ф!» Должно быть, совсем не ожидал он увидеть на этом крыльце парня в трусах и с кружкой в руке.
Петька продолжал прихлёбывать сбитень и смотреть на незнакомца. Тот немного потоптался и наконец спросил:
— Ты кто такой?
Петька внезапно вспомнил ярла Йорана и слегка наклонил вбок голову:
— А кто спрашивает?
Дверь позади скрипнула и начала тихонько открываться. Петька резко привалился к ней спиной. Эльф вздрогнул и нервно замахал руками:
— Я не вижу смысла в продолжении этого диалога! Мне нужна баба Яга! Я прошёл дорогу, как положено, и она обязана…
Петька допил последний глоток и встал:
— Она занята́.
— Мау! — сердито добавил кот, оба вошли в избу и закрыли дверь на засов.
Ягуся сидела на лавке и смотрела на них большими глазами:
— Петя! Это же игрок!
— Пусть радуется, что получил новую, никому ранее неизвестную ветку сюжета.
Яга не выдержала и прыснула.
— И что он подумает?
— Что другой Иван-царевич успел раньше него. И в баньку сходить, и на постельку лечь. Кстати, там по сценарию ещё накормить положено, — Петька вдруг снова, как утром, почувствовал зверский аппетит, — Чё у нас на счёт пожевать чего-нибудь, а?
— Так это я мигом! — заторопилась Яга.
Петька выглянул в окно, за которым вопил и бегал туда-сюда нарядный эльф.
— Слушай, а чего он орёт там?
— А-а-а… — махнула рукой Яга, — Пытается избушку заставить повернуться. А это заклинание больше одного раза за один приход не действует, пущай орёт, лёгкие развивает.
Эльф побегал ещё, попытался залезть на крыльцо, получил изрядного пинка от избушки, обиделся и ушёл…
Кормила Ягуся как в старинных сказках, по-царски — жареными павлинами, печёным кабаньим мясом (по виду словно только что отделённым от цельной зажаренной на вертеле туши), чёрной икрой, пряжеными пирогами и самыми разнообразными соленьями. Скатерть у неё была не то что бы самобранка… скорее, самобранка была печь, потому как она ловко и с огромной скоростью доставала оттуда разнообразные вкусности. Воистину, что есть в печи — всё на стол мечи!
Она заставила стол до предела и уселась напротив, подперев щёку кулачком.
— Ты кушай! Уха стерляжья, пока не остыла, — она кивнула на маленький, исходящий ароматным паром горшочек, — И пирожочка в прикуску бери. Медку налить?
— Это же алкогольное? — уточнил Петька, которому не хотелось пока терять трезвость рассудка.
— Да я тебя умоляю! Он же слабее пива, там градуса три максимум. Давай по кружечке? И я с тобой попью…
Она налила мёду в две расписные деревянные кружки, села уже рядышком и провозгласила:
— Ну, будем здоровы!
Из кружки пахло летним цветущим лугом. Петька уже представил себе, как выпьет эту кружку — неторопливо, чтобы ощутить всю её приятность, и как после этого поцелует Ягусю в её сладкие медовые губы… как вдруг изба снова закрутилась.
— Да мать твою! — со всей сердечной искренностью высказалась баба Яга.
— Посиди-ка, — тяжело велел ей Петька и вышел за дверь.
На поляне стояло уже шестеро, и впереди — давешний эльф, которого упорно хотелось называть менестрелем.
— Я говорил!!! — завопил менестрель при его появлении, — А вы мне не верили!!!
— Правда, мужик в трусах… — обескураженно пробормотал женский голос.
— Для вас, мадам, я могу выйти и без трусов, если вас это утешит, — мрачно пообещал Петька, — Чего вы явились?
— Нам нужна баба Яга! — настойчиво выкрикнул менестрель из-за спин своих товарищей, — Мы прошли весь необходимый путь, и она обязана…
— Я сказал тебе: она занята́!!! — он почувствовал, как гнев поднимается в нём, словно медведь в берлоге, и голос его сделался угрожающе низким, — Докучливые людишки! Не вынуждайте меня доставать оружие!
Мой меч не ложится в ножны,
Покуда не выпьет крови!
Безумцам пустоголовым
Я дважды не объясняю.
— Это же виса [1]? — изумлённо спросил кто-то внутри этой кучки.
— Если вам милее проза, — зарычал Петька, — знайте: вы можете явиться ещё раз. Я спущусь к вам, вырву ваши кишки и натяну их между деревьев, чтобы обустроить заграждение вокруг этой поляны! А ваши отрубленные головы насажу на колья, чтобы они наглядно объясняли всем остальным, что сегодня сюда приходить не стоит!
Он чувствовал, что ярость клокочет в нём и сейчас прорвётся, как в тот вечер у дирижабля, вошёл в избу, громыхнув дверью, задвинул засов и привалился к доскам спиной:
— Это что щас было?.. — Петька почувствовал, что его накрывает нечто вроде адреналинового отката.
Яга сидела на лавке и задумчиво смотрела в кружку:
— Всё правильно. Ты становишься тёмным властелином. Игра чувствует, что ты хочешь быть им по-настоящему, и ведёт тебя. Подталкивает, — она посмотрела на него и улыбнулась, поднимая свою кружку, — За тебя!
Петька заставил себя дойти до стола и следил, чтобы ноги как можно меньше тряслись, сел, взял свою кружку тоже:
— За всех нас! Чтоб нам это всё нормально пережить…
Напротив избушкиного крыльца стояли шестеро игроков и смотрели на захлопнувшуюся дверь. Чувства всех обуревали разные.
— Знаете что? — первым высказался женский голос, — Давайте, правда, завтра придём? По-моему этот мужик был достаточно убедителен.
Менестрель посопел:
— А разве она не должна?..
— Нет, — перебил его другой, — В описании квеста ничего не сказано о том, что баба Яга обязана тебе помогать.
— Думаете, он реально мог бы это с нами сделать? — с сомнением спросил ещё один.
— Вы как хотите, — раздражённо вставила женщина, — А я сюда вообще не хочу ходить. Тем более, он обещал мне выйти без трусов. Нафиг такие эксперименты!
— Может, на форум? — примирительно сказал молчавший до сих пор голос, — Спросим: сталкивался кто с таким или нет?
На этом они согласились и направились назад по тропинке.
В кустах раздался смешок и звук сухих, потирающихся друг о друга ладошей. Ни один из этих
