— Девочек обижать нехорошо.
Подвёл секатор под следующий палец. Ещё щелчок. Вновь судорога на теле. Изнутри накатился кашель, и он отвернулся в приступе. Сплюнул жёлтую дрянь на пол, вытер локтем бороду. Шмыгнул носом, взялся за горелку. Зашкворчало, запахло снова.
Цель выгнулась, забилась в саркофаге. Завыла.
Сталкер отшатнулся, склонил голову набок, наблюдая. Мужчина бился в стеклянном гробу, будто его на электрический стул посадили. Тело изгибалось, дрожало. Что–то запоздало как–то реагирует.
Но все равно — хорошая случилась охотонька.
И тут кожа цели стала покрываться зелёными пятнами. Бутоны распускались на открытой коже, словно кто–то накачивал лежащего чернилами. Кляксы расползались по телу, объединяясь. Мужчина выл, лязгал зубами, изо рта пошла пена. Это что за чертовщинка?!
Позади что–то лязгнуло. Едва слышимо, но Сталкер уже развернулся на звук, схватив карабин. Крадучись двинулся в ту сторону, прислушиваясь. Яночка и Славик? Удерживая оружие правой рукой, он коротким жестом расправил собранную на голове шапочку–маску. С целью всё ясно, можно не прятаться, а вот на остальных у него были планы.
Осторожно вошёл в коридор. Заглянул в спальню, пропахшую куревом, в кухню. Холодильник ещё вибрировал. Вот откуда лязг.
— Тьфу ты пропасть, — сказал Сталкер. Опустил карабин, увидел чайник, щёлкнули им и вернулся к цели. Та уже вся позеленела. Выглядело жутковатенько, но интересненько. За время службы в ЧВК Сталкер повидал разное творящееся с телами, но такого ещё не было. Он подвинул стул поближе, сел, наблюдая. Русский халк!
— Хы–хы, — усмехнулся в бороду Сталкер. Погасил горелку.
Мужчина в капсуле перестал шевелиться. Лишь дышал часто–часто. Щёлкнул чайник на кухне.
— Никуда не уходи, — сказал Сталкер, встал. С трудом нашёл чистую чашку, бросил в него пакетик. Три кусочка сахара. Залил кипятком. Посмотрел в окно.
Ему нравилось находиться там, где живут другие люди. Обычно он старался следов не оставлять, чтобы иметь шанс вернуться. Сюда же возвращаться не планировал. Самая удобная цель та, которая прячется от всех. Но даже она наскучила. Погода не способствует. Дороги чистят плохо, пока доедешь, пока спрячешься, пока через лес доберёшься до оборудованного схрона. А там тоже сыренько уже. Не май месяц, чай. Пора заканчивать.
Он отхлебнул из кружки, настороженно слушая дом. Где прячут Яночку? Зубы скрипнули при мысли об отрезанном пальце. Сталкер прикрыл глаза, поймав чувство злобы. Улыбнулся. Его необходимо выпустить. Полезно для здоровья.
Вернулся обратно к капсуле. Бережно снял шлем с пленника. Выпученные глаза смотрели в пустоту. Губы едва шевелились. В белках глаз тоже были зелёные прожилки.
— Ты ведь не заразненький? — поинтересовался Сталкер. Вытер руки, на всякий случай. Запустил горелку. Взял секатор. Отсёк ещё один палец. Уже на ноге.
Цель даже не вздрогнула. Лишь едва слышно шептала. Сталкер наклонился, вслушиваясь.
— Единство… Единство… — повторял лежащий.
— Скучненько это, — разочарованно цокнул языком Сталкер. Встал. Дошёл до скомканной кровати и плюхнулся на неё. Окинул взглядом книжную полку, напротив. Названия–то какие диковинные. Мудрёные. Архитектура комплексных приложений. Кубернейтс. Тьфу ты.
В углу тикали часы. Чужая жизнь, чужие правила. Это только с виду люди одинаковенькие. На деле каждый полон своих интересненьких мелочей. И Сталкеру нравилось изучать их. Полежав какое–то время, он снова отправился на кухню. Заглянул в холодильник, оценил припасы. Вытащил колбасу, яйца. Нашёл сковородку.
Готовить в чужом доме — наслаждение. Полное доказательство контроля.
Сделав яичницу, он вернулся к цели. Присел рядом. Взял на вилку кусочек колбасы, протянул болезному.
— Будешь?
— Единство… Единство… — повторял тот. Выпученные глаза не мигали. Из уголков тянулись дорожки слёз.
— Скучный ты, дружок.
Сталкер откинулся на спинку стула и неторопливо доел.
И вновь услышал лязг. Теперь не холодильник, точно. Скорее дверная ручка. Отставив тарелку, он подхватил карабин и быстрым шагом двинулся на звук. Прошёл коридор, где выход закрывала железная дверь. Нашарил выключатель. С поднятым оружием крадучись двинулся к преграде. Вновь натянул шапочку–маску.
Приблизился. Перехватил карабин, потянул за засов, поднимая его. Железная балка чуть застряла, пришлось поднажать и тут что–то щёлкнуло.
— Ах ты… — успел сказать мигом похолодевший Сталкер, инстинкт бросил его на пол, но слева и справа что–то больно ударило в бока. В груди стало жарко. Поднялся кашель. Засов грохнулся рядом.
Сталкер повернул голову, нашарил взглядом знакомые отверстия в стенах. Попытался выругаться, но закашлялся. Булькающе, страшно. Кровь хлынула в рот, и он поник, жалобно просипев проклятье перед тем, как провалиться во тьму.
Эпилог
Сип за дверью был нехорошим. Кто бы там ни сипел — он наверняка делал это не от хорошей жизни и, скорее всего, больше никогда так не будет.
Мы стояли полукольцом, грозные воители в подгузниках, одеяле и каком–то тряпье, принесённым смотрительницей ангара. Сама женщина со шприцом в руках была рядом. Оружие, не спорю, грозное.
За дверью наступила тишина. Сердце стучало быстро–быстро, и мне хотелось спросить, слышит ли его кто–то ещё, кроме меня. Но вместо этого я шагнул вперёд. Взялся за ручку. Загудели петли.
В проходе на животе лежал мужчина в разгрузке. Лицо, скрытое маской, смотрело куда–то влево. В правой руке мертвеца был карабин. Я наклонился, сграбастал оружие, дёрнул на себя.
— Умеешь? — тихо спросил Слава.
В качестве ответа я хотел пустить пулю лежащему в голову, чтобы не уподобляться героям фильмов ужасов и не проверять странных людей пинками, а сразу валить.
Но вдруг это хороший парень, а? Охотник какой–нибудь, забрёл на шум, пришёл спасать. Хотя крови натекло порядочно. Не выйдет из него спасителя.
Поэтому просто кивнул. Поднял тяжеленный карабин и пошёл в дом. Следом за мною двинулся Слава.
Пройдя коридор, я оказался в комнате с мониторами. Слева торчала распахнутая капсула. Пахло яичницей и шашлыком. В животе забурлило.
— Алло? Алло?! — раздался сзади женский голос. Я обернулся. Яна, перепачканная в крови, держала телефон у уха. Нашла на теле мужика? Умница какая… — Помогите, нас похитили. Помогите… Да какая разница как меня зовут! Помогите, тут мёртвый человек, много людей в ангаре… Клеменская Янна Викторовна, дурак! — выкрикнула она в ярости. — Быстрее, пожалуйста!… Я не знаю где мы! Не знаю! Дом… Да не знаю я какой дом! Скорую, полицию. Здесь много людей, они не могут встать. Истощение!
Главное, чтобы ей ща рекламу не запустили, и не перевели на другого оператора. Потому что звонок, непременно, важен для них. Оставайтесь на линии. Когда убьют — тогда и звоните.
Я подошёл к капсуле и уставился на позеленевшего человека внутри. Невзрачный тип. В реально жизни никогда бы не подумал, что подобные люди способны на такое. Из–за него умер Стас. Из–за него умерла Света.
Карабин поднялся сам собой. Ствол ткнулся в голову лежащему. Я отметил отрезанные пальцы. Тот, у двери, похоже, тоже не был образцом порядочности и приличия.
— Посадят, — остановил меня Слава. — Даже не самооборона.
Я облизнулся. Палец лежал на спусковом крючке. Слава говорит разумно. Но… Я резко опустил оружие. Нафиг.
Почему он, кстати, зелёный? Вернее, почему он зелёный — здесь, в реальности. Магия и фэнтези остались там, в капсулах. Или Ловелас выжег мозг ублюдине, отчего пошла особенная пигментация? Это ведь можно объяснить научно, правда?
— Он связан, никуда не денется, — сказал Слава. — Убери ружьё.
— Неужели всё? — сдавленно спросил я. — Неужели — всё?
— Едут! — крикнула Яна. — Едут!
Я плюхнулся на стул рядом с капсулой. Опёрся на карабин. Взгляд упал на мониторы. Один из них показывал Тронный Зал. Света и Стас так и сидели у тела Серого Человека. Чуть дальше от них расположился Юра–Головастик. Чёрт, даже обидно. Он ведь старался больше других, и, получается, зря…
