совсем не по-дворянски заржать.
— Очень приятно, Лев Николаевич, — я всё же не смог сдержать улыбки. — Но вы здесь, если я правильно понимаю, не из-за Вани.
— Не только, — согласился Воин. — Громов настаивает на походе.
— А вы, — я внимательно считывал эмоции Толстого. — Против.
— Ты там был? — мрачно поинтересовался Лев Николаевич.
Я отрицательно покачал головой.
— А я был. Городки в пограничье возьмем без проблем, а вот дальше… Да мы половину войска в горах потеряем!
— А если морем?
— В корень зришь, — довольно кивнул Воин. — Что западники, что восточники против. И если западников можно понять — нам до их бухт пилить чуть ли не месяц, то восточники, на пару с прибрежными княжествами воду мутят.
— Кто-то хочет избавиться от княжеской армии, — я озвучил мысли своего собеседника. — Я ставлю на союзников.
— Ванька был прав, — глава Толстых с уважением посмотрел на меня. — Из тебя выйдет толк.
— Интересно, чем же они зацепили Громова, — задумчиво протянул я. — Он не выглядит глупцом.
— Деньги, — пожал плечами Толстой. — Артефакты, услуги. Если посмотреть в историю, то, как только одно из княжеств усиливалось, как тут же начинались какие-то проблемы.
— Я считаю, что Громов хочет объединить все княжества под собой.
Возможно я погорячился, открывая свои мысли малознакомому человеку, но от отца Вани так и веяло Честью и Силой.
Вот только Лев Николаевич, к моему изумлению, даже бровью не повел.
— Эка невидаль.
— И вас что это совсем не тревожит?
— Вообще никак, — Воин опрокинул в себя кубок и потянулся за кувшином.
— Но… — я не нашелся, что сказать. — Почему?
— Так всё равно ничего не выйдет, — как маленькому пояснил Толстой. — Не допустят наши… союзники усиления. Что бы Алексис ни делал.
Он задумчиво посмотрел на кубок, но пить не стал.
Некоторое время мы сидели молча — я думал откуда у западников и восточников столько влияния, а о чем думал Толстой не знаю.
— Я тебе больше скажу, — Лев Николаевич нагнулся вперёд, и я машинально подался к нему. — В надел прибыли официальные советники Алексиса, и что-то мне подсказывает, что они сделают тебе предложение, от которого ты не сможешь или не захочешь отказываться.
— В этом я очень сомневаюсь, — я с усмешкой покачал головой.
— Посмотрим, — не поверил мне Толстой. — Но, в любом случае, это не мои проблемы. Я пришёл к тебе по другому вопросу.
— Северный поход? — уточнил я.
— Он самый, — поморщился Воин. — Будь он неладен.
— А что если, — я заговорщицки улыбнулся. — Вместо Севера я предложу выступить в Священный поход против Алексеевского и Игоревского княжеств?
— Исключено, — Воин неохотно покачал головой. — Да, там сидят полные неадекваты, но просто так вторгнуться к своим соседям? Это без-честно! Да и потом, при чем здесь Священный поход? Что за ересь ты мне предлагаешь, Михаил?
Я с уважением посмотрел на отца Толстого, понимая, что не ошибся в этом человеке.
— Полностью с вами согласен насчет вопросов Чести, Лев Николаевич, — я выложил на стол папку с докладом Серебряных и молча пододвинул её в сторону Воина.
— Не думаю, что это что-то изменит… — Толстой поморщился, но папку всё же открыл.
Но чем дольше он читал, тем сильнее хмурил свой высокий лоб.
Дочитав до конца, он захлопнул папку и, с трудом сдерживая бьющую наружу ярость, толкнул её ко мне.
— Это всё меняет, — чуть ли не прорычал Толстой с брезгливостью рассматривая свои руки.
Ведь они касались папки с докладом Серебряных про Бездну, выпущенную северянами — вещи которые Толстые ненавидели всем сердцем.
— Это, — он с ненавистью ткнул в папку, — не имеет права существовать!
— Значит, священный поход против Бездны? — уточнил я.
— Да, — кивнул Воин. — Священный поход против Бездны!
Глава 13
— Предлагаю объединиться с Прокудиными-Горскими, — отец Вани мгновенно развил бурную деятельность. — Насколько я знаю, Серго в данный момент общается с кем-то из твоих ближников?
— Это так, — кивнул я, сохраняя на лице благожелательную улыбку.
Хотя осведомленность Толстого о делах в моем наделе мне пришлась не по душе. Понятно, что у Макса сейчас очень много работы, но это не дело.
Союзники-союзниками, но свои планы я бы предпочел держать в секрете.
Понятно, что в данный момент это практически нереально, а значит… нужно пользоваться случаем и щедро делиться дезинформацией.
Вслух же я сказал совсем другое.
— Думаю, они будут не против, если мы присоединимся к их обсуждению.
— Конечно, — фыркнул Лев Николаевич. — Если бы моего сына выдернули из лап северян, я бы на все согласился!
И вот опять.
Толстой лучше меня знает, что происходит у меня в наделе.
Выходит, Игорь был в плену? И Розов сумел не просто его найти, но и освободить? Впрочем, не буду гадать, сейчас всё узнаю.
А вот Жилик получит выговор.
Столько докладов, и ни единого слова про Прокудина-Горского!
— Никого не собираюсь принуждать, — холодно проговорил я. — Что до Игоря… Спасти своего товарища и одноклассника — это было делом Чести.
— Однако ж, — Толстой хитро улыбнулся, отчего морщинки вокруг его глаз тут же собрались в лучики. — Сам ты на поиски Игорька не пошёл.
— Кому как не вам, — я дипломатично улыбнулся в ответ, — не понять всю ту ответственность, лежащую на плечах главы клана.
И хоть мои губы улыбались, взгляд оставался холодным. Наверное, именно так полководцы посылают в битву целые дружины.
Толстой внимательно посмотрел на меня, чему-то кивнул и произнес, поднимаясь из-за стола.
— Что ж, Михаил, мы с тобой точно сработаемся.
— Прошу за мной, — я едва заметно кивнул в ответ на слова собеседника и показал на неприметную дверь, ведущую в Малый переговорный зал.
— С удовольствием, — усмехнулся Лев Николаевич, следуя за мной в коридор, соединяющий Малую переговорную с Тронным залом.
Малый переговорный зал я про себя называл конференц-залом, а Тронный зал — Актовым.
Зачем? А Бог его знает. Возможно, таким образом моё подсознание цеплялось за понятия родного мира.
Ведь чем дальше, тем больше мне нравился мир, основными понятиями которого являлись Честь, Воля и Любопытство…
Впрочем, развить мысль я толком не успел.
Коридор закончился неожиданно быстро, и спустя каких-то полминуты, мы уже заходили в конференц-зал.
— Лёгок на помине, — напряженно улыбнулся Оут, — только хотели тебя звать.
— Добрый день, уважаемые, — я с достоинством поклонился, приветствуя Оута и Прокудина-Горского. — Я не один.
— Здарова, Серго! — Толстой, вывалившись за мной следом, был подобен ревущей
