сильнее. — Мне хреново, не видишь?
— Ну все, Клеточка! Сама напросилась. — Бригадир сплюнул на землю, едва не попав в другого рабочего. — Пол зарплаты клубникой заберёшь.
— Подавись, жмотяра! — Девушка кое-как поднялась на ноги и, шипя от боли, побрела в сторону выхода с плантации. — Чтоб ты от своей клубники усрался до смерти. И туалетной бумаги под рукой не оказалось.
— Клеточка… — Рамирез схватился за рацию, но рация отчего-то вышла из строя.
Девушка, держась одной рукой за живот, показала неприличный жест.
…
Видение сменилось. Всё та же симпотяжка, в той же одежде, лежит на кушетке в кабинете врача. Стены грязные! Жирные мухи кружат на вентилятором, спасаясь от жары. Кажется слова “санитария” и “уборка” никогда не произносились в стенах этого заведения. Вон! Даже мухи через окно пытаются сбежать.
У кушетки, на которой лежит девушка, стоит видавший жизнь походный рюкзак. Взгляд сам собой цепляется за прицепленные сбоку стоптанные боты и бутылочку для воды. Сверху ремнями прицеплен спальный мешок бывалого туриста.
Доктор в грязном халате водит узи-сенсором по плоскому животику девушки.
— Ну что я могу сказать… Ик…. седьмая неделя… ик… плод развивается нормально…
— Ты чё, бухой? — Симпотяжка нервно откинула руку доктора в сторону. — Какой к демонам, плод? У меня и мужчины то никогда не было.
— Да-да. Cкажи ещё, что девственница. — Доктор неторопясь наклонился и поднял с пола упавший узи-сенсер.
Симпотяжка кивнула.
— Девственница.
Я мгновенно считал её взгляд. Не врёт. И чёрт бы с ним! Я буквально утонул в её голубых глазах. Доктор тоже заглядывается, но не знает, как подступиться. Красота глаз у симпотяжки нереальная! Будто видишь в них одновременно синеву неба и волны океана.
— Хорошо, запишем, что девственница. Ты это… скажи, как тебя в журнале учёта записать. — Хитрая улыбка промелькнула на лице доктора. Я уловил, что симпотяжка тоже её считала. — И номерок телефона оставь. Клиника у нас легальная только на половину. Если придут с проверкой, мне надо как-то отчитаться.
— Нет у меня имени. — Взгляд девушки потяжелел. — Не бузи, док! У меня предки хиппи из Альбукерке. Родить родили, а регистрировать не захотели. Я сама по себе.
— Как же к тебе люди обращаются? — Врач не веря тряхнул головой.
— Да, кто как. — Симпотяжка пожала плечами. — Вчера Кралей в попутке назвали. В забегаловке, где я работала до плантаций Фергюса, Незабудкой называли. Я тому хмырю нос сломала, когда он руки распускать начал.
— П-подожди! Я кажется перегрелся. Это что?! Ты все эти годы без имени живёшь? — Док не веря в услышанное снова тряхнул головой. — А ночуешь ты где?
— Где рюкзак пристрою, там и живу.
Симпотяжка слезла с кушетки и опустила футболку.
— Док, я же и впрямь с мужчинами ни-ни! Ни с кем, ни разу в жизни. — Девушка подняла с пола рюкзак и поставила на кушетку. — Хоть пополам тресни, но не могу я быть беременной. Тут что-то другое!
Доктор протёр ладонями лицо, раз-другой. Остановился и начал хлопать глазами. Услышанная история ломала известную ему картину мира. Двадцатилетняя девственница без имени. И в её чреве растёт дитя, зачатое без постороннего вмешательства?!
— Так не бывает! Да и к тому же, я видел результаты узи. У тебя мальчик! — Доктор с удивлением взглянул на двадцать баксов, протянутые ему девушкой. — Подожди… Да, стой ты! Не нужны мне твои деньги.
Симпотяжка явно торопилась покинуть больницу, но док не взяв денег схватил её за руку. Глаза доктора бегали туда-сюда, будто он старательно пытался что-то…
— Вспомнил! — На лице дока проступила смесь надежды и сомнения. — Шестьдесят лет назад, во время Второй Мировой, полевые медики регистрировали единичные случаи, когда женщина беременела без участия мужчины. Партеногенез. Но при таком варианте зачатия ребёнок всегда имеет пол матери.
— Док, хватит. Сказала же! Никого у меня не было. — Симпотяжка вырвала руку из захвата и выбежала из кабинета.
Мужчина всё ещё находясь в шоке, сел на кресло. Уперев отсутствующий взгляд на зажатую в руке двадцатидолларовую купюру, он просидел так несколько минут. Его взгляд забегал, будто разум настойчиво цеплялся за какую-то ускользающую мысль. Озарение! Док вскочил с кресла, но было уже поздно.
Симпотяжка всучила ему поддельные двадцать баксов. Вот почему она торопилась уйти.
…
Картинка снова сменилась. Всё та же девушка с завёрнутым в тряпьё младенцем, стоит недалеко от ворот общины Нехалем. Симпотяжка напряжена. Собаки у входа облаивают проезжающие внутрь грузовики с припасами. “Там не пройти” читается в её взгляде.
Она поворачивает голову и смотрит чуть правее. Там, на отшибе, расположилась автомастерская с покосившейся крышей. Ещё не появилось притащенных мною со свалки солнечных панелей и нет будки для Лесси. Из ворот мастерской доносится дружный мужской гогот.
Не попадаясь собакам на глаза, симпотяжка идёт к мастерской…
…
Видение заканчивается и выныриваю в настоящем. Справа от меня напряжённо сопит Кадди. Ноздри девушки раздуваются, словно кузнечные меха. Плечи Апрель мелко подрагивают.
— Ахренеть! — Чин-чин удивлённо смотрит на девчат. — И вы такую историю от меня зажали? А ещё подруги, называются!
— Так вот что ты имел в виду. “У Начала нет начала”. — Я расхохотался.
— Томас? — Кадди напряжена.
— Подумать только! — Я с трудом унял смех. — У меня что отец, что мать, те ещё кукушки. Прямо-таки Олимпийские чемпионы по спихиванию заботы о ребёнке на чужие плечи.
Прикрыв глаза, я внутренним взором осмотрел свою печать. Она дрожит с тех пор, как мы вообще затеяли весь этот разговор. Я думал уже не найду чем её улучшить, но Кадди смогла докопаться до такого, что ни один разумный человек слабостью не посчитает.
… 999 708 линий, сопротивление страху отсутствия линии прошлого…
… 999 709 линий, сопротивление страху отсутствия в настоящем…
… 999 710 линий, сопротивление страху отсутствия в будущем…
Человек крайне уязвимое существо. Его может ранить всё что угодно. Упавший на ногу камень, отсутствие воздуха, случайно брошенное слово. Отсутствие знаний о прошлом и веры в завтрашний день. Даже банальное одиночество. Шаг за шагом, линия за линией, я подавил в себе все подсвеченные уязвимости.
— Давайте поспим, девушки. — Открыв глаза произнёс я. — Многовато событий для одного дня.
* * *
