мерцание боевых заклинаний освещало лес, и я, лёжа на холодных камнях, слушал, как дикие твари рвали друг друга на части.
Каждый вдох напоминал мне о цене сделки, на которую я согласился. Я чувствовал, как что-то внутри меня исчезло навсегда. Сила покинула моё тело, забрав часть моей жизненной энергии. Лёгкие едва справлялись с воздухом, тело было истощено, и каждое движение давалось через боль. Я чувствовал слабость, как никогда прежде. Даже попытка просто повернуть голову отдавалась ломотой в мышцах и суставах.
Я смотрел в полутьму пещеры, пытаясь понять, что потерял в этой сделке. Душевная опустошенность была невыносимой. Голос забытого бога больше не раздавался в голове, но его след остался — холодный, отчужденный шрам внутри меня. Вся моя энергия, которую я когда-то считал неистощимой, теперь была разорвана на куски, словно обрывки ткани, разметанные по пустынному полю.
Прошло, казалось, несколько часов или дней — я не мог сказать точно. Пещера оставалась единственным местом, где я мог укрыться. В какой-то момент я услышал шаги — приглушённые, осторожные, медленные. Сердце забилось в груди: возможно, это монстры обнаружили моё укрытие? Я напрягся, но силы сопротивляться больше не было.
Но шаги остановились, и после продолжительной паузы я услышал тихий шорох. Глухой стук камней, осторожное движение. Кому-то удалось частично расчистить вход, и через узкий просвет в пещеру проник слабый свет факела. Я зажмурился от яркого света, но понял — это не враг.
На пороге стоял кто-то из гильдии. Лицо показалось мне смутно знакомым, но измученные глаза не могли сосредоточиться. Это был один из новичков, которого я видел мельком в гильдии. Он осторожно пробрался внутрь и, взглянув на меня, вытянул из-за пояса флягу с водой.
— Ты живой, — сказал он тихо, протягивая мне флягу. — Не верится. Мы думали, тебя больше нет.
Я сделал несколько глотков, чувствуя, как вода оживляет обожжённое горло. Слова новичка подтвердили мои мысли: никто не верил в моё возвращение. Даже этот авантюрист пришёл сюда больше из любопытства, чем из желания спасти меня. Но я был благодарен даже за это. Он помог мне подняться и вывел наружу, через те же камни, которые я когда-то обрушил.
Когда я вышел из пещеры, меня встретил совсем иной лес — дикий и мрачный, с затхлым запахом гнили и разложения, что бил в нос. Прошла, казалось, неделя, а то и месяц. Трупы монстров валялись повсюду, но теперь они были не свежими, а покрытыми налётом грязи и оседающей пылью, словно сражение здесь шло не один день. Земля была усеяна следами когтей и магии, оставляя чёткое ощущение, что лес поглотил всё, что здесь когда-то произошло. Я видел испарения от тел, начинающих разлагаться, и слышал, как на них уже копошатся мелкие твари, привлеченные запахом смерти.
Мир вокруг был залит серыми красками — ничто не двигалось, кроме слабого шевеления разорванных ветвей. Но застывшая сцена напомнила мне о собственных ранах, о глубокой усталости и опустошении, которое заполнило моё тело. Пейзаж вокруг напоминал моё собственное состояние — истрёпанное, разрушенное и выжженное изнутри.
Меня привели в город, но никто не встречал как героя. Для гильдии это была просто очередная битва, а моё возвращение не значило ничего. Я был полуживым, сломленным и уставшим, и, казалось, все уже забыли, через что я прошёл. Я смотрел на людей вокруг и знал, что никто не видел во мне того, кто спас их от гибели. Но это уже не имело значения. Мой путь теперь был моим испытанием, и никакие слова признания или похвалы не могли вернуть мне утраченное.
Я добрался до своих комнат, бросив взгляд на тёмные коридоры гильдии. Все уже жили дальше, как будто ничего не случилось. Я закрыл за собой дверь, прислонился к стене и почувствовал, как слабость вновь накатывает волнами. Внутренний голос подсказывал, что истинная битва только начинается — битва с самим собой и с теми последствиями, которые я принял ради одного шанса на жизнь.
Но я был жив. И этого, по крайней мере сегодня, было достаточно.
Я сидел в полутемной комнате, едва освещённой тусклым светом одинокой свечи. За окном слышались привычные звуки города — шум рынка, смех детей, перекрики торговцев. Всё было так, как и должно быть, словно последние недели и не существовали. Гильдия жила своей жизнью, как будто ничего не произошло. Я смотрел на свои руки, ослабшие и дрожащие, как у старика, и понимал, что та сила, которую я когда-то имел, уже никогда не вернётся.
Когда я вернулся, меня встретили равнодушием и недоверием. Никто не задавал вопросов о том, что произошло в лесу, и как я сумел выжить. Для них я был лишь ещё одним, кто вернулся с задания измождённым и разбитым. Моя победа над лидером орды так и осталась неизвестной, а сделка с забытым богом — моей личной тайной. Я не искал признания и не хотел объяснений. То, что я пережил, не могло быть передано словами.
На следующий день после возвращения я поднялся в главный зал гильдии. Я чувствовал на себе взгляды — неприязненные, скучающие, равнодушные. Никто не смотрел на меня как на героя. Меррик, гильдмастер, бросил на меня короткий взгляд, но не сказал ни слова. Я знал, что меня считали неудачником, которого едва не списали со счетов. Они думали, что мне повезло. И, возможно, они были правы.
Я сел за дальний стол, наблюдая за остальными авантюристами. Некоторые из них обсуждали новые задания, другие тренировались или хвастались успехами. Я чувствовал себя отстранённым, как если бы я был призраком, существующим на грани этого мира. Мне не было места среди них, и, возможно, это было правильным. Я понимал, что мои цели и мотивы изменились. Гильдия была лишь частью моего пути, но не его сутью.
Несколько знакомых лиц мелькнули в зале, но никто не подошёл ко мне. Те, кто отправил меня к лидеру орды, продолжали свои дела, будто ничего не произошло. Мне не нужно было их извинение или признание. Я знал, что никакие слова не вернут мне утраченного.
Прошли дни, но я всё острее ощущал последствия сделки с забытым богом. Тяжесть, которая осталась после утраты жизненной энергии, стала моим постоянным спутником. Тело не восстанавливалось так, как раньше, а раны заживали медленно и болезненно. Я больше не был прежним — ни физически, ни морально. Теперь каждый день напоминал мне о ценности моей жизни и той цене, которую я заплатил, чтобы её
