жопы, что захотели отжать «ЕГО». Ну, а дальше я и так знаю. Получалось, что появились мы в этом мире практически одновременно, что, учитывая нашу непонятную «приязнь» друг к другу, не выглядело случайностью. Мы явно знали друг-друг до этого. Вопросы-вопросы…
А ещё возникла проблема с Санькой. Если, будучи «новорождённой королевой», она могла бесконечно оставаться в стелсе, то теперь, став «младенцем», для применения этой способность немного-нимало требовались энергокристаллы. Да немного, примерно один осколок в минуту, но в рамках нашего ограниченного бюджета это была непозволительная роскошь.
Подготовив народ к предстоящему зрелищу, я попросил Соньку показаться. Реакция разнилась: женщины смотрели на неё со смесью отвращения и ужаса, а вот дети полюбили с первого взгляда. Мохнатая чушка, размером со среднюю собаку, со свойственной той же собаке готовностью, играла с мелкими, таская «поноску», и с удовольствием подставляя мохнатую спинку для того, чтобы дети могли её почухать.
И вообще, как я посмотрел, в ней было больше от собаки чем от паука, хотя я мог ошибаться. Повадки пауков я не знал, а вот собака у меня когда-то была. С другой стороны, может быть, все пауки такие дружелюбные, люди просто не давали им шанса, повсеместно страдаю арахнофобией?
В общем, утрясли мы все дела и организовали наш караван. Три открытые телеги по два коня на каждую и один большой крытый фургон, своего рода, местный дом на колёсах, в который запрягли четыре лошади.
На оставшиеся четыре взгромоздилась молодёжь, открытая для новых знаний, достаточно отчаянных, чтобы не думать о том, что это опасное занятие может закончиться свёрнутой шеей.
Я поподробней познакомился своими новыми подопечными. Итого, было. Две старушки — жены дедков. Шесть женщин среднего возраста. Восемь детей и подростков. И четыре молодые женщины, оставшееся без своих мужей — внуков дедуганов. Два из них погибли в скрытой Локации, а два были забраны в рабство к князю и уже там, по слухам, погибли.
Вот с этими четверыми женщинами, совсем недавно бывшими девушками, возрастом с 23 до 30 было интересно. В отсутствии мужчин, они выполняли всю тяжелую работу, также периодически делая попытки поохотиться. Правда, из оружия у них были два старых арбалета, три ржавых винтовки без патронов, ну это было дело поправимое.
Всех мёртвых дружинников мы обобрали. Кирасы и шлемы частично восстановили и отмыли от крови. Так что молодые Амазонки, которые также оказались вполне умелыми наездницами, отобрав у малышни коней, стали выглядеть вполне себе боевито.
Ну да, я устроил для всех «рекрутов» небольшую тренировку, собрав старые горшки и устроив стрельбище. Трое из молодых вполне успешно обращались с огнестрелом, а вот с одной возникла проблема. Она отрез отказалась расставаться со своим луком, который являлся подарком её покойного мужа. Посмотрев на результаты её стрельбы, я махнул рукой. Кроме того, что этот лук был частью памяти о муже, это был ещё системный предмет, добытый ранее из Локации.
Маханыч сказал, что в Локациях он отличался повышенным ураном. Как я уже понял, оружие теряет большую часть своих свойств в реальном мире, но, тем не менее, что-то в них всё равно остается и здесь. И подтверждение этому была пробитая обычной стрелой толстая доска, которую в принципе не пробивала пуля из винтовки. Так что, оставил я ей этот лук. Ещё три женщины постарше знали с какой стороны браться за ружьё, поэтому они будут также мобилизованы в случае внезапной войны.
Наш караван загрузился и медленно потянулся в сторону видневшихся вдали гор.
Маханыч предложил спалить оставшиеся зерно и строения. Я было хотел отказаться, ведь дым сильно демаскирует, а потом посмотрел, какую колею оставляет наш караван и махнул рукой. В случае прибытия на место карательных отрядов, даже слепой поймет в какую сторону мы ушли. Так что я махнул рукой и старик, не сдерживая льющийся слёзы, твёрдой рукой спали весь хутор дотла, вызвав кратковременную истерику, у женщин. Мы удалились вдаль, оставив за спиной подожженные поля и прошлую жизнь хуторян…
Трудно было сказать, какая погоня за нами последует. Большую армию они вряд ли пошлют, не думаю, что возницы видели, кто напал на их хозяев. Однако убийство дружинников считалось чуть ли не самым большим грехом, поэтому погоня точно будет и, скорее, всего их количество нам не понравится.
Неудивительно что Валиса — молодая женщина с луком, была вполне успешным охотником с таким чудо-луком, а еще она неплохо держалась в седле, научившись верховой езде ещё в детстве. Родом она была из другого хутора, более богатого, чем этот, и на нём даже было две лошади! Поэтому именно её я выбрал для дозора. Ну, а второй поставил её подружку — Мелису, не имевшую опыта, но управлявшаяся с лошадью наиболее ловко из всех оставшихся.
Примерно посчитав скорость движения нашего каравана, я дал девчатам команду держаться за нами. С учётом того, чтобы они, при обнаружении противника, галопом скакали к нам, чтобы дать хотя бы полчаса для организации обороны.
Кони были отдохнувшей, люди физически тоже. Хотя моральное состояние была «ниже плинтуса». Маханыч хотел, было, поднять настроение с помощью самогона. Но я запретил. В случае нападения все должны быть в нормальной кондиции. Только Сонька подозрительно тёрлась около бочонка с местной бражкой, и даже пыталась поскрести лапой за что получила от меня пендаля. Вспомнив обстоятельства нашего знакомства, я начал опасаться, что у меня под командованием юная алкоголица. Так-то я был не против расслабиться, после трудного дня, но неизвестно что придёт в голову паучихе после того, как она накатит. Так что сухой закон распространялся и на членистоногих…
Из-за отсутствия дороги, мы ехали столько, сколько позволяла видимость. Местные безлунные ночи не давали возможности разглядеть путь, поэтому я, посоветовавшись с Маханычем, всё-таки решил организовать лагерь.
Старый герой сказал, что у княжеской дружины сильно хромала боеспособность и дисциплина. В последнее время безопасных Локаций в округе появлялись единицы. И в них ходила Малая Дружина князя. Вот это, по уверению Маханыча, были реальные звери. Командовал Малой Дружиной герой целого девятого ранга!!! Они были слишком ценными для того, чтобы отправлять их на подавление крестьянского бунта.
А «обычные»
