замечание, обошёл её и нервно дёрнул переднюю дверь машины со стороны пассажира. В этот момент показалось, что приложи чуть больше усилий, и я оторвал бы ту к чертям. — А как же «Буду ждать тебя в “Волчьем логове” ровно в восемь. Целую, ОК»?
— Да, — кивнула Ира, продолжая стоять, глядя на меня, — мне придётся сегодня с ним поужинать. А всё остальное… — Она на секунду замолкла и, не закончив, добавила: — Так что сейчас едем к Лёне, а потом я отвезу тебя домой и поеду в ресторан.
— Она меня отвезёт! — хмыкнул я, кидая рюкзак на заднее сиденье и пристёгиваясь. — Я что, ребёнок? Понимаю, мы бы с тобой были женаты, и ты переживала, что как только оставишь меня одного, я где-нибудь с кем-нибудь загуляю. А так, я что, такси себе вызвать не могу?
— Да не ворчи ты, — Ира села рядом, тоже пристегнулась и вставила ключ в замок зажигания, поворачивая его на полтакта, — ворчун старый! Я за тебя замуж пойду только в одном случае: если ты перестанешь быть тютей, а это невозможно. Так что, — она посмотрела на датчики, повернула ключ до упора, заводя машину, и посмотрела на меня, — не в этой жизни.
— Напугала ежа голой задницей! — ответил я, отмечая про себя, что мне и самому не нравится быть, по её словам, «тютей», но сделать с этим я ничего не могу. Кого-то детский дом превращает в закалённого бойца, а меня сделал вот таким. Да и не был я тютей, если уж на то пошло, просто не любил ввязываться туда, где могли ждать проблемы.
***
Стоило Баранову и Рогову появиться в туалетной комнате, как все, кто был в ней, тут же сбежали, оставляя меня с ними наедине. Я прижался спиной к стене, покрытой старой в некоторых местах покоцанной плиткой, стараясь не дрожать, и подумал, что кричать не буду, что бы ни произошло.
— Мелкий пиздюк! — Баранов схватил меня за руки, вытаскивая в центр помещения, заломил их мне за спину и приподнял над полом, так, что Рогов смог поймать мои болтающиеся на весу ноги. — На кого ты посмел бочку катить, а? Какого ты рассказал всё?
Я замотал головой. Из глаз брызнули слёзы — не от обиды, действительно, зачем полез туда, куда остальные не лезли? Ну, украли они эти деньги из сумки завхоза, и что? Разве это было моё дело? Но руки и ноги, находящиеся в неестественном положении да ещё и сжатые в запястьях и щиколотках до боли, не дали перенести происходящее стоически. Но я не закричал. Только беззвучно заплакал, стараясь не сопеть, чтобы не получить лишний удар под дых.
— Ты сегодня за всё ответишь! Вот посидишь всю ночь и поймёшь, как на меня хлебало разевать! — приговаривал Баранов, пока они вдвоём с Роговым вытаскивали меня в неосвещённый коридор, где ждал третий из их банды — Столяров.
Тот, увидев нас, щёлкнул по выключателю, погружая всё вокруг в полутьму, рассеиваемую лишь дежурным светом на лестнице. Глаза резануло от резкого перепада, и если бы из них уже не текли слёзы, то сейчас точно брызнули бы во все стороны. К тому же, я боялся темноты…
Тем временем Столяров вынул из кармана небольшой китайский фонарик — их недавно привезли в наборах от какого-то спонсора — и, подсвечивая путь, пошёл в сторону служебных помещений, стараясь ступать так тихо, как позволял скрипящие под ногами ссохшиеся доски пола. Баранов и Рогов тащили меня следом, стараясь не сипеть и громко не дышать от натуги. Получалось это у них откровенно плохо, и Баранов даже пару раз выругался вполголоса, пытаясь удобнее перехватить мои ноги.
Наконец, они втащили меня в хозяйственный блок и остановились. Из-под двери в дальнем конце коридора лился свет. Но было тихо, и подождав несколько минут, чтобы убедиться, что никто не застукает, Столяров, поковырявшись гвоздём в замке, открыл дверь в кладовку, где технички хранили инвентарь и средства для уборки. Меня поставили на ноги, а после Рогов пинком впихнул в неё, так что я упал на пол — между грязных вонючих тряпок и помятых оцинкованных вёдер. Локоть заныл от встречи с одним из них.
— Аривидерчи, пиздюк! — прошептал Баранов, махнул мне рукой и захлопнул дверь, на которой стоял английский замок, не открывавшийся без ключа. Или, как я понял, отмычки.
Я испугался, потому что резко стало темно — к этому моменту я уже привык к свету фонарика, — но почти сразу вспомнил, как однажды помогал Антонине Васильевне, нашей нянечке, и бегал сюда за пакетом с порошком. Поднявшись, я на ощупь нашёл дверь и, пошарив по стене справа от неё, нашёл выключатель. Щелкнул кнопкой, и под потолком зажглась лампочка, простая, без плафона или абажура. Моргавшая в такт перепадам напряжения.
Заняться было нечем, спать пока не хотелось, изучение полок с кучей средств для мытья полов, стен, окон и посуды оказалось не самым интересным занятием, и я, выбрав относительно чистое ведро, перевернул его вверх дном, сел на него и задумался. Да, по сравнению с остальными в моей группе я был самым мелким, как по возрасту, так и по росту, но это же не навсегда. Надо только подождать. Вот вырасту, стану большим и сильным, и тогда ни Столяров с Роговым, ни сам Баранов не смогут мне ничего больше сделать, а вот я им точно надаю таких тумаков… Но пока нужно было сделать так, чтобы меня больше не трогали. Затаиться. Стать тише воды, ниже травы. Тогда я ещё не знал слово «мимикрировать».
***
— Да ладно ты!
Мы ехали по Пролетарскому проспекту, и Ира со скоростью, превышавшей среднюю, маневрировала в потоке, перестраиваясь из одного ряда в другой, подрезая и не пропуская другие автомобили. Вися
Она так ездила всегда. Если бы я не знал, что она училась на права и получила их сама, то точно решил, что ей в их приобретении посодействовал отец. Олег Степанович руководил одной из самых крупных строительных компаний
