Выбросил дурацкую книгу далеко в пространственный карман. Не волкам же её вниз кидать, ей-богу, то-то эльфы удивятся, найдя в лесу данную макулатуру, а потом и по моему следу пойдут?! У меня слишком параноидный тип личности, чтобы оставлять о себе следы. Нетушки, бумагу можно использовать или как туалетную, если лопуха не найду, или пойдёт на розжиг костра в лесу!
Экие, однако, эльфы нетерпимые, нетолерантные: всех сжечь и уничтожить! Наши люди не такие, разве нет? Я своих, конечно, «нормальных», цивильных, которые не рабы, никогда не видел, эдакие Homo Vulgaris (человек обычный), но не можем мы быть такими же?! Стопудово не можем! Почему-то в голову пришло устроить себе двойной перевод сначала с эльфийского наречья, а потом обратно на один из человеческих, причём почему-то на немецкий. Книга «Моя борьба» лесничего по имени Аркуэн Нарио — что в переводе означает благородный волк. Вообще ономастика — наука, изучающая собственные имена и их историю, штука неточная, но я попытался, раз в голове торкнуло. Название книги в переводе будет звучать как «Майн Кампф», лесник по-немецки hütler, Аркуэн Нарио — благородный волк — Adal Wolf, или Атаульф, он же Адольф.
А-а-а, так и не понял, зачем я напрягал мозги, вспоминая даже древненемецкий язык?! Нацизм и расизм — это плохо, и среди местных эльфов пора проводить принудительную денацификацию, выжигая болячку калёным железом.
* * *
Придумал необычный крафт, несколько дней путешествуя до момента плотного гнездования на осине, я не только собирал цветочки, но подбирал редкие камни в лесу. Не особо понимаю в них, но если приглядеться, прицениться, то иногда над камнем светилось название горной или иной породы. Кремень, вот что я собирал, лучше, конечно, обсидиан, вулканическое стекло, только где его здесь взять?! Вокруг лес, а не остывшие вулканы, никаких даже маломальских гор, и уж тем более гейзеров воды или лавы рядом. Почему я собирал именно эти камни, хоть убей, не знаю. Почему именно их, а не другие такие же?! Видимо, опять непонятные знания в моей голове, «научные артефакты», оставшиеся от божественного откровения, давшие мне мозги и знания различных наук и языков.
Выбор вида камня был таким: не крошится, нет выраженной зернистости или слойности, однородная текстура. В месте скола должны образовываться выемки с острыми краями, такие, что даже порезаться можно. Затем мне нужен был молоток или отбойник твёрдой породы. Делается он легко: находишь продолговатый и толстый камень с очень твёрдой структурой, привязываешь его верёвками в толстой и крепкой палке, «колдуешь» над ним, представляя, что это молоток, мана оседает, и вуаля… неудача… Так, через некоторое время и после двух неудачных попыток, получился обычный молоток.
Доисторический каменный молоток мерзкого качества (ранг обычный).
Урон 1–1.
Верёвки на молоточке были уже иными, крепкими, даже камень изменился, стал ровнее, упростился, будто бы принял прямоугольную форму, но с округлёнными краями, — то, что доктор прописал. Живём! Молотком я и отбивал очень осторожно, по углам мелкие кусочки от большой болванки кремния. Набрав большую кучу такого каменного добра, выбросил на землю ненужное крошево. Говорить о том, что я рукожоп и как много раз отбивал пальцы, не буду. Ушибы и мелкие ранки, в отличие от порванного сухожилия стопы, — ничто, больно, но раны затягивались на глазах.
Дальше для отщепления небольших кусков породы от заготовок требовался ещё один продолговатый кусок более мягкой породы — этим оказалась обычная кость. Давеча убив одну из свинок, я захотел её берцовой кости, когда потрошил и свежевал трупик. Этот план у меня сформировался загодя, но времени исполнить его тогда не было. Теперь же, лёжа или сидя на дереве, я рад был заняться хоть чем-нибудь полезным, а именно крафтом. С дерева доносился звонкий стук камня о камень, когда я откалывал плоские пластинки кремния от большой заготовки.
После получения большого количества мелких плоских осколков от необработанных изначально камней начался второй этап работы: откалывание берцовой косточкой кабана острых уголков от плоских пластин кремния. Первые заготовки ломались и требовали кучу времени для создания, но потом я потихоньку приноровился, превращая плоские камешки в некое подобие наконечника стрелы. Затем происходила ювелирная обработка, а точнее, доводка. Мне ведь нужно было привязать каменный наконечник к тонкому корпусу будущей стрелы, выбивая где-то в середине заготовки маленькие зазубрины, чтобы нитка крепко-накрепко держалась на камне, подтягивая его к самому древку.
А дальше дело техники — брать свои жуткого качества «Кривые стрелы косорукого строгальщика» с никакойским уроном «1–1», стачивать до плоского состояния деревянное остриё. Затем привязывать нитками наконечник из кремния к тупому «верху» стрелы. В процессе часть заготовок ломалась. И стрелы пополам, и каменные наконечники в пыль и хлам, но около сорока процентов изделий превращались в нормальные качественные снаряды для стрельбы из лука.
Стрела с каменным наконечником доисторического охотника (ранг необычный) × 80шт.
Требуется уровень: 15, ловкость: 15.
Урон: 5–6.
Дело происходило на осине, на минуточку, почти бесконечном ресурсе веток! Более-менее прямые стрелы я мог изготавливать хоть тысячами, поэтому, пока не кончились добытые ресурсы кремния или время кукования на дереве, я не останавливался. А там и несколько дней пролетели, зато в деле, не скучно. Когда руки уставали, а пальцы вконец отбивались молотком, я думал о всяком. Это не только месть эльфам, но и общение с друзьями и женщинами, которые когда-нибудь у меня появятся. Также думал о качественном снаряжении и оружии. Короче, влажные мечты и фантазии о насущном и необходимом.
Задумывался и об оптимизации хранения вещей в моëм не таком уж большом пространственном кармане — кубе десять на десять на десять метров. Получалось, что пока могу держать там всего пару дюжин, максимум тридцать остовов деревьев. Старые, добрые подсчёты говорили о том, что их можно набросать туда штабелями, как сельдей в бочку. Арифметика подсказывала, что при высоте бревна в десять метров и диаметре полметра, можно было рядами и столбцами уместить двадцать на двадцать брёвен по ширине и глубине, а это четыреста деревьев! Это если бы они были квадратными, а учитывая, что ровное, не кривое бревно — округлое, то немного больше четырёх сотен! Или сотня деревьев при метровом эквиваленте диаметра. Но сейчас мне мешала крона дерева — огромные сучки и ветки с высохшими листочками. Такие мощные кроны мешали другим кронам в пресловутом пространственном кармане. Значит, придётся не просто брать любое дерево на карман, но и долго и мучительно отбивать всё лишнее от этих буратин. Только это занимает много времени и производит достаточно шума в Великом лесу, где если не страшные твари, то эльфы могут наведаться к лесорубу на огонёк.
Но с сотней брёвен в загашнике я стану просто имбой, если успею залезть на дерево, конечно. «По пояс деревянный» — так уважительно меня назовут трепещущие враги, видя, как я раскалываю под орешек головы небольшой армии вражин в низинах!
Глава 2. Лосяш.
Одиннадцатый день лета 223 года.
Стопа ноги начала работать утром, после проведения четвёртой ночи кукования обросшей шерстью и грязью человекообразной обезьяной, или даже образиной, на осине. Несмотря на долгое отсиживание парочки яиц в тёплом гнезде и постели на дереве, никто, как ни странно, не вылупился. Что ж, обойдусь пока без детей и птенцов, всё равно моя прекрасная пташка-принцесса пока не объявилась в моей жизни.
Осторожно спустившись, я почапал не на север, куда направлялся ранее, но и возвращаться на юг, туда, где убил трёх эльфов, не захотел, поэтому ушёл на восток, в сторону Серого Предела-18. В моих странных, хаотических и спорадических сменах маршрута была своя странная, но логика — если какая-то псина (ушастый эльф или реальная собака — неважно) возьмёт мой след, то легко собьëтся в этих «зигзагах судьбы». Пока решил не выходить из зоны редкого ранга, а пройти её насквозь, она же не будет бесконечно длиться?! Важно высматривать живность впереди и с боков от меня, убить противника-одиночку мне вполне по силам, а покачаться очень хотелось.
