друг напротив друга, а между ними втиснул низкий столик. Отыскал чашки побольше, пока супруга пыталась замотаться в плед на манер гусеницы, решившей стать бабочкой, принес чай. Вот так, обнимашки сейчас точно лишними будут. Уж насколько я не психолог — но желание отгородится у джиньи мог не заметить только кто-то слепой. Или очень самовлюбленный.
— Просто расскажи, почему тебе не хочется выходить из башни и общаться с другими членами семьи, — выждав небольшую паузу, попросил я.
— Мы слишком разные, — спрятав лицо за чашкой, все еще неохотно отозвалась она. Они… не понимают меня. У нас совершенно разные интересы…
Я терпеливо ждал, пока она не доберется до настоящей причины. И не дождался.
— …Мне некомфортно…
Надо помочь, что ли, с формулировками?
— Они тебя пугают, — в тон ей “подсказал” я, ожидая услышать яростное оправдание. Вот чего не ждал совсем, так выпущенной из пальцев чашки. Вазира так дернулась, что не смогла удержать её!
Та-ак.
— Кто тебя обидел? Угрожал? — быстро переспросил я.В голове не укладывалось, что мои — мои! — девочки могли устроить разборку. Но я ведь понятия пока не имел, чем они тут занимались без меня, особенно в начале вынужденной трехмесячной изоляции, практически сразу после свадьбы.
— Нет! Нет… — чашки у хозяйки комнаты больше не было, пришлось протянуть ей свою. К которой она припала, словно страдала от жажды минимум дня три. — …не меня.
— А кого?
— Л’ана сказала, что научит дикарок, привыкших с голой жопой по улице разгуливать, хоть минимальной культуре, пока муж отсутствует. Это было на второй день, как ты пропал, то есть, я хотела сказать, уехал! А Звездочка рассмеялась, потом обернулась и хвостом перед лицом туда-сюда. И Танцующая-в-листьях поддержала, тоже смеется. И тут паучиха как укусит минатавру за шею — только кровь брызнула. И та раз — и бухнулась ей под ноги! А Уля вскочила, но напасть побоялась. Безродная её потом, уже без меня, как-то выловила, и в кокон из паутины замотала. И на целые сутки к потолку подвесила! И Звездочку тоже.
Выражение на лице у меня в тот момент, наверное, было то еще. Чуть лучше я своих супруг узнать успел уже, и потому представил все в красках. Впрочем, наконец-то получившая возможность выговорится джинья, кажется, моего охреневания даже не заметила.
— Л’ана, когда сняла их, вручила всем платья. Сшила их для всех, только меня спросила предварительно, нужно ли оно мне. Я отказалась… А они — надели как ни в чем не бывало. Еще смеялись, говорили “вот мы попали-то”! Будто паучиха ничего такого с ними не сделала!
— Какие-то другие разборки тоже были, — я не спросил, просто констатировал факт.
— Безродная с Широхэби долго ругались при каждой встречи, только недавно как-то закончили. Танцующая пыталась заставить Кирби помогать ей на охоте, но тут вмешалась Шона. Слово за слово — и оборотень полоснула змею когтями. А та в ответ обвилась вокруг и сжала хвостом. Так, что кости с хрустом стали ломаться! Самый ужасный звук, что я слышала!!! Я испугалась дико, но Уля — хоть бы хны. На ней, конечно, в считанные минуты все зажило…
А я, помнится, удивлялся, что жены как-то смогли сложить отношения между собой без явного лидерства, на принципах общежития. “Как-то”, ага. Судя по всему, мне очень повезло, что они в процессе друг дружку не грохнули! Готов поспорить, синенькая видела лишь малую часть спонтанных противостояний. “Не могут устроить разборку”, блин.
— …И опять они стали общаться, будто ничего и не произошло! — теперь джинья почти кричала. — Не хочу так! Не хочу, чтобы мне делали больно! Это сломает меня!!!
— Тише, тише, — я отодвинул ногой столик и подхватил Вазиру на руки вместе с её пледом-коконом: теперь дистанция только мешала. — Никто не посмеет тебя ударить. Я не позволю.
Вот так: никакие разумные доводы не нужны. Это мне со стороны видно, что держащуюся обособленно магессу тронуть ни у кого из других моих супруг даже мысли не возникло. И даже не потому, что с колдовской ответкой основательно обиженной джиньи можно и не справится. Просто Вазира изначально оказалась при своем, обособленном деле, в которое больше никто не может — чародейской поддержке работы систем замка. Но объяснения сейчас не помогут, а вот обещание защиты — очень даже. Особенно, если одновременно прижать к себе покрепче.
— Правда?!
— Правда, — с улыбкой кивнул я, про себя крутя в голове не дающую мне покоя мысль. Человеческий коллектив складывается в том числе из выяснения негласного табеля о рангах, особенно если официальная иерархия недостаточно четкая. Но вот чтобы сразу лезть в драку с нанесением прямого вреда, не исчерпав перед этим другие способы? Нет, конечно можно списать все на расовые особенности, частично-нечеловеческий метаболизм, просто дикость нравов тех же гарпий, оборотней и минотавров. Но… — Вазира, скажи-ка, когда у тебя день рождения?
— А? — слишком резким переходом я сбил супругу с толку. — Зимой… А почему?..
— Вот зимой и узнаешь, — подмигнул я ей. — Считай, заранее готовлюсь. А сколько свечек на торт ставить?
— Двадцать… — окончательно запуталась она. А я мысленно выругался: подозрение полностью подтвердилось. Если Вазиру я сманил с должности младшей жрицы, то есть она успела сделать какую-то там карьеру, то остальных я забрал прямо из семей. Или из рода в племени, что тоже самое.
В игре я как-то не задумывался, сколько лет неписям, для которых выполняю квесты на возможность сделать предложение. Но применительно к новой реальности, вопрос о возрасте — это едва ли не первое, что мне должно было в голову прийти, когда я задумался о своих благоверных! Но вот — не пришло. А при личном знакомстве сбили с толку те самые “расовые особенности”, не дав на глаз определить возраст. Молодые и красивые — чего еще там думать?
Как будто в родном мире я не видел тринадцатилетних школьниц, выглядящих так, словно им давно пора замуж! Оставалось порадоваться, что из-за соблюдения юридических норм в мире “Бесконечности” строго прописали нижний порог возраста для квестовых спутниц — восемнадцать лет. Так и получается, что моим красоткам-монстродевам сейчас всем не больше девятнадцати!
Информация о возрасте поставила все замеченные мною странности на свои места. И резкость суждений моих жен, их зачастую резко-контрастное восприятие мира, отчего спор легко переходит в драку. И легкость, с которой мое общение с благоверными переходит в секс, причем частенько в местах, не особо для того предназначенных. И на глазах друг у друга, и даже с элементами
