были весьма усердны, но теперь и вовсе воодушевились. А те кто уже не ждал от жизни ничего хорошо, вдруг… действительно засомневались. Если уж Вильгельм Де Ромар горбатится здесь в грязи под солнцем, то может быть что-то и можно поменять?
Кроме того к делу были пристроены все. Все мужчины, что уже готовы были распрощаться со своей мужской гордостью, вдруг почувствовали, что ещё нужны и что они могут что-то сделать. Нет рук? Не беда, верёвкой мы прикрепили тачки, сделав импровизированные хомуты, теперь их может возить даже безрукий. Также уже был создан примитивный педальный двигатель, где тоже хватало только ног. Садись и крути педали, чтобы колесо крутилось и поднимало воду к уже строящемуся акведуку. Остались только руки? Так тут открывается ещё больший простор.
Да, они были не так эффективны как неизувеченные люди. Но каждый мог быть полезен, а тот факт что они находятся в изначально более ужасном положении… так это заставит некоторых трудится ещё усерднее. Им нужна была лишь возможность и пример, а не подачки и жалость. Ведь никто из них не был убогим и каждый из них даже в суровой крестьянской жизни имел возможность заработать себе на хлеб, а может и больше. Моя же задача, как дворянина, управленца и лидера, заключалась в том, чтобы найти каждому инструменту максимально эффективное применение.
— Не унываем! Солнце ещё высоко! Никто кроме вас этого не сделает! Никому кроме вас нет дела до вашего поселения! — периодически повторял я, ведь впахивали мы от рассвета до заката, отдавая весь пот до последней капли.
Иногда я брал перерывы, ведь надо было успеть везде и посетить другие деревни. В частности на данный момент их было три: Речушка, Дрозд и Новое Пристанище. Общая численность населения переваливала за полторы тысячи, ещё неподсчитанное количество жителей поселилось рядом с замком. И пока в Речушке мы рыли оросительные системы и изобретали велосипед, в Дрозде во всю развивалась кирпичная фабрика, а в Новом Пристанище мы строили акведук.
Конечно и фабрика эта была скромной, на десять работников, как и акведук не походил на римские шедевры, а скорее был просто водопроводом из глиняных труб. Однако кирпичи нам были нужны ещё вчера, а водопроводы учиться строить надо уже сегодня. Поэтому метался я между тремя поселениями, а ходила за мной группа авантюристов, которая пока что занималась грубым ручным трудом, помогая мне и учась уму разуму. А то многие юноши о приключениях всё ещё думали, не понимали что такое жизнь.
Так, во время одного из перерывов, утомлённый солнцем, я решил посетить особняк Лиры. Она уже давно приглашала меня в гости, однако… как то всё времени не было и зачастую я просил её приезжать ко мне или же отправлять посыльного. Но в последнее время я почти не спал, ведь если простой мужик мог работать шестнадцать часов в день, то я… я мог работать круглые сутки, благодаря системе и куда более выносливому организму. Правда предел всё равно существовал.
— Трое суток… — протянул я, останавливаясь у дверей особняка. — Хотя в целом могу и дальше работать, если буду спать по два-четыре часа. Неделю протяну. С учётом того, что занимаюсь преимущественно ручным трудом, то помутнение сознание и вялость не столь существенны. Впрочем, лучше не буду выматывать себя без нужды и ставить излишне жестокие эксперименты над собой. А то будет как тогда с Павловым…
— С каким Павловым? — спросила Лира, уже открывшая дверь и смотрящая на меня с любопытством.
— Да так, учёный один. Условные рефлексы изучал. И когда я был моложе, то его труд попал мне в руки и я решил проверить, а правду ли он написал. Подопытных кроликов у меня не было, но… мне показалось гениальной идеей поставить эксперимент на себе. До сих пор на спине спать не могу, нога сама начинает двигаться, когда начинаю засыпать. А если мышцы сокращаются, то мозг заснуть не может.
— И зачем было проверять? — спросила Лира, проводя меня в гостиную.
— Исследовательский интерес, — зевнув произнёс я и плюхнулся на диван.
В этот же момент в гостиную забежали маленькие девчушки, быстро накрыли на столик и налили горячий чай, разложили сладкие ягоды, варенье и блины. Сиротки… в деревнях жили добрые люди, но война была жестока и плодила слишком много калек, сирот, вдов и изгоев. Во многих семьях можно было встретить вовсе не родных детей, но потянуть всех и сразу… было тяжело.
К тому же и самой Лире требовались помощницы. Она уже была научена горьким опытом своей наставницы и поэтому набрала себе учениц уже сейчас. Даже если талант в них не проснётся, то они всё равно смогут научиться каким-то базовым знаниям и приготовлению не магических отваров.
— Я сделала мазь от ожогов. Не знаю конечно характер ваших кожных повреждений, но если это просто ожог… то возможно мазь поможет. Кроме того я слышала, что вампиры принимают ванны из крови. Вроде как это полезно для вашей расы. Точно не знаю, но тут мазь с добавками из крови и просто мазь. Проверьте какая лучше будет.
— Благодарю, — произнёс я несколько разбито и радуясь тому, что Лира вместо того чтобы задавать вопросы и грузить меня, просто берёт и делает две мази, после чего даёт обе. — Как у тебя дела?
После Лира начала что-то рассказывать. Я слушал её не очень внимательно, стараясь просто переключиться с выдачи информации, на поглощение этой же информации. Постоянно раздавать приказы и следить за этими мужиками, которые порой вообще не умели проявлять инициативу… было сложно. Мне приходилось думать за них, причём порой за каждого в отдельности.
Ставить себя на место сначала убитого горем мужика, который лишился вообще всей семьи, затем на место другого мужика, у которого семья была, но не было рук и на него из-за этого странно смотрели собственные дети, которые ещё были слишком юны…
Поэтому вот так вот посидеть и послушать рассказ Лиры было важно, это был отдых.
— А ещё мои ученицы же с другими детишками играют. Говорят ваш пример уже полностью проник в каждую избу. Старики, бабы и дети только о вас и говорят, как и о своих мужьях, отцах. Гордятся ими. Хотят как-то помочь, но я объяснила, что помощь вам не нужна, да и у самих баб работы полно. Поля, скот, опять же лесопилка… думаю как норму по травам и шкурам
