Обед будет состоять из испеченного несколько дней назад чёрного хлеба и супа с мясным фаршем. После этого все продолжат работать на полях, и как только зайдет солнце, они вернуться домой и будут ужинать.
Как и обед, ужин тоже будет состоять из чёрного хлеба, но суп будет фасолевым. Если деревенские охотники вернутся с добычей, будет и мясо. После ужина все соберутся на кухне, и в свете огня будут счастливо общаться, чиня при этом порванную одежду.
Около восьми часов вечера они пойдут спать. Энри Эммотт родилась шестнадцать лет назад и вплоть до этого дня никогда не покидала деревню. Ей было интересно: дни всегда такими останутся?
Как и в любой другой день, Энри встала с кровати и пошла к колодцу, набрать воды. Чтобы наполнить большой резервуар, ей требовалось пойти от колодца к дому три раза. "Ёш", - Энри засучила рукава и показала белую кожу, на которую не светило долго солнце. Работа в поле сделала её руки тонкими, но сильными, с мускулами.
Наполненный водой кувшин был тяжелый, но Энри подняла его с легкостью. Если наполнить его до краев, ходить нужно будет меньше раз, и на работу потребуется меньше времени, так ведь? И слишком тяжелым он не должен быть. Думая так, Энри зашагала домой. По пути она услышала странный звук. Когда она повернулась в ту сторону, от ужаса сжало сердце.
Она услышала, как ломается древесина. А затем...
- Крик?..
Будто кричит от удушья птица, но это точно не птица. Энри бросило в дрожь. Она не хотела в это верить. Должно быть, это воображение, это точно не был человеческий крик. В голове промелькнуло множество ужасающих мыслей.
Нужно поспешить - крик идёт со стороны дома. Она бросила кувшин с водой, потому что с таким тяжелым грузом нельзя было бежать.
Она почти споткнулась о платье, но сумела не упасть. И снова этот звук. Сердце забилось, как бешенное. Это точно человеческий крик, в этом нет сомнений. Она бежала, бежала и бежала. Никогда в своей жизни она не бежала так быстро, она бежала, пока не споткнулась об собственные ноги.
Ржание коня, люди плачут и кричат. Всё становилось яснее и яснее. Впереди, ещё издали Энри увидела: незнакомец в полных доспехах направляет обнаженный меч на сельчан. А недалеко на земле лежит крестьянин со смертельной раной.
- Мистер Морджина...
В такой маленькой деревеньке никто не был чужаком, все были частью одной большой семьи. Поэтому Энри узнала того убитого крестьянина. Хотя иногда он шумел, он был хорошим человеком и не заслуживал смерти. Ей захотелось остановиться... но она прикусила губу и продолжила бежать.
Короткое расстояние от дома до колодца теперь стало бесконечностью. Ветер принес к ушам крики и ругань. Наконец она увидела свой дом.
- Папа! Мама! Ниму! - Закричав, Энри открыла дверь и увидела, как семья застыла с полными ужаса лицами. Однако как только вошла Энри, они сразу же расслабились, показывая облегчение.
- Энри, ты не пострадала! - Отец руками, сильными от работы на поле, поднял Энри.
- Ахх, Энри... - Мать тепло её обняла.
- Хорошо, Энри тоже вернулась, теперь нужно быстро бежать!
Положение семьи Эммотт было незавидным. Они беспокоились, что Эйми ещё не вернулась, и потеряли тем самым возможность убежать. Им неминуемо грозила опасность.
Но слишком уж быстро страхи стали горькой реальностью. Как только они захотели сбежать... в дверном проёме показался силуэт человека. В лучах солнца стоял мужчина в полных доспехах с гербом Империи Багарут. В руке он держал ножны с мечом. Империя Багарут часто воевала со своим соседом, Королевством Рэ-Естиз. Но вторжения случались лишь близ Города-крепости Эае Рантел, они никогда не доходили этой деревеньки.
Тихой жизни деревни вдруг не стало. Глядевшие из щелей шлема холодные глаза сосчитывали членов семьи Энри. Ей стало страшно, когда она посмотрела в те глаза. Рыцарь схватился за меч, и послышался скрипучий звук того, как он выхватывает меч. И как только он почти вошёл в дом...
- Агх!
- Эгх!
...Отец кинулся на рыцаря, и они оба вывалились за дверь.
- Бегите!
- Ты!
По лицу отца текла кровь, наверное он поранился от удара о рыцаря.
Отец и рыцарь схватились на земле. Рыцарь сдерживал клинок отца, а тот сдерживал меч рыцаря. Когда Энри увидела на отце кровь, разум опустел - она не знала, помогать отцу или живо бежать.
- Энри! Ниму! - выкрикнула мать, вернув её к реальности. Энри увидела, как мать с болью на лице покачала головой. Энри ухватила сестру за руку и побежала. Ею овладело сомнение и чувство вины, но она решила быстро бежать в лес.
Ржание коней, крики, лязг метала и запах гари.
Из каждого уголка деревни... Энри всё это видела, слышала и чуяла. Где, с какой стороны? Энри бежала и отчаянно пыталась понять. Следует бежать до пределов тела или спрятаться в уголку какого-нибудь дома? Подгонял не только страх за свою жизнь и сильное биение сердца. Ей придавало силы чувство того, как за её собственную руку хватается другая, маленькая рука.
Жизнь сестренки.
Бежавшая впереди мать у следующего угла вдруг остановилась и развернулась. Она побежала назад, показывая Энри бежать в другую сторону. Думая о том, почему мать повернулась, Эйми быстро сжала губы, давя крик. Она сильнее ухватила сестру за руку и побежала, не желая оставаться в этом месте даже на мгновение больше нужного. Ужасаясь того, что может увидеть.
- Владыка Момонга, что-то не так? - снова спросила Альбедо. Момонга не знал, как ответить. Столько всего произошло в одночасье, что его разум опустел.
- Извини. - Момонга мог лишь подняться и по-дурацки уставиться на Альбедо.
- Что-то случилось? - Альбедо, медленно изучая Момонгу, нагнулась поближе своим красивым лицом. Он учуял ароматный запах. Этот аромат вернул Момонге мыслительные процессы, и он медленно вернулся к реальности.
- Нет... это... ничего.
Момонга не был таким человеком, кто будет почтительно говорить с куклами. Но... когда он услышал вопрос Альбедо, машинально ответил почтительно. Потому что из-за её действий и речи было невозможно не замечать её человеческое поведение. Хотя Момонга явно видел, как не нормально ведёт себя Альбедо, он всё ещё не мог понять, что случилось. В таких обстоятельствах ему оставалось лишь подавить переполняющие его чувство страха и удивления, но поскольку Момонга был обычным человеком, ему это не удалось.
Ему захотелось закричать. Но тут он вспомнил одну согильдийку.
Суматоха - это поражение масштаба страны, нужно всегда держать голову холодной и мыслить логически. Сохраняй спокойствие, планируй наперед, и не трать время на мысли о пустяках, Момонга-сан.
Думая об этом, Момонга успокоился. В мыслях он выразил благодарность Чжугэ Лян гильдии Аинз Оал Гоун, девушке в платье моэ.
- ...С вами что-то случилось? - спросила Альбедо, её прекрасное лицо, когда она сделала шаг вперед, стало ещё ближе, Момонга почти ощутил, как она источает свой аромат. Несмотря на то что он наконец сумел успокоиться, он в мгновение снова чуть снова не потерял самообладание.
- ...Функция вызова Гейммастера, похоже, не работает. - Момонга не мог не ответить этому НИП - у неё были такие щенячьи глаза.
За всю его жизнь у Момонги никогда не было такого опыта с противоположным полом, особенно в такой атмосфере. Хотя он понимал, что она - НИП, у Момонги заколотилось сердце, столь человечными были у неё выражение на лице и действия. Но он подавил биение сердца и снова успокоился. Хотя Момонга был взбудоражен, он вспомнил те мудрые слова согильдийки.
Но в этом ли дело?
Момонга покачал головой - сейчас не время об этом думать.
- ...Пожалуйста, простите, что не могу ответить на вопрос владыки Момонги о Гейммастерах. Простите, что не смогла оправдать ваши ожидания, если я как-то могу исправить ошибку, я буду рада вам угодить. Пожалуйста, дайте мне ваши следующие приказания.
...Они друг с другом говорили. Тут не было никакой ошибки. Когда Момонга заметил это, то оказался слишком удивлен, чтобы что-то сказать. Такое ведь невозможно?
Этот НИП способен говорить. Нет, вполне возможно было использовать автоматизированную речь, чтобы позволить НИП говорить, игроки, например, могли загрузить многие возгласы и приветствия. Однако нормально разговаривать с НИП - это нечто невозможное. Даже Себастьян, и тот понимал лишь простые команды.
Так что же тогда случилось? Изменилась лишь Альбедо?
Взмахом руки Момонга велел Альбедо подняться, что она с большим сожалением и сделала. Затем Момонга обратил взгляд на дворецкого и шесть горничных.
- Себастьян! Горничные!
