моих друзей.
— Только богам известно, как скоро дадут всходы ваши рекомендации.
— Странно слышать подобное от хозяина лавки с историей в три поколения. Я просто не могу заплатить больше, мне ещё им одежду сносную купить и в ратуше зарегистрировать.
— Неужели это всё, что вы можете себе позволить?
— Только это, и ещё с десяток монет россыпью.
— Хорошо, шестьсот монет расписками, — выдохнул торговец и протянул мне руку. Стоило мне её пожать, как ратон добавил с ухмылкой: — И с десяток россыпью.
Я возражать не стал. В соседней комнате, на отдельном квадратном столике, на постаменте с двумя углублениями для указательных пальцев покоилась статуэтка Тона, с весами и кружкой в руках. Спустя два укола и зачитанный вслух договор, у меня в руках оказались два листка. В ратуше на них обязаны поставить печати и пропустить через них ману, прислонить к кристаллу и ещё раз пропустить ману, а по завершении регистрации бумагу уничтожат. Как я понял из прошлого раза, когда Нот и Галис покупали рабов — если такое делают, то платить за смерть раба не нужно, но и пошлина за регистрацию будет выше обычной.
Ещё, помимо двух документов, в лог-файле строчка о рабах изменилась. Да и в самом лог-файле появились две новые строчки с надписями Хашир и Нарсак — но это я решил оставить на вечер, в спокойной обстановке с чашкой чего-нибудь горячего, или даже горячительного.
Когда мы вышли из лавки и встали около входной двери, рабы от холода сомкнули руки на груди и старательно прижимали голову к плечам.
— Ничего, никому, никогда, никак и никаким способом не сообщать обо мне и о всём, что прямо или косвенно касается меня, — сказал я. Узоры на кожаных ошейниках моргнули зелёным. — Идите за мной и молчите. Вас ещё надо зарегистрировать, и нормальной одежды найти.
На словах про одежду разумные приободрились, даже затюканный Нарсак и тот с надеждой посмотрел мне на грудь, но выше взгляда он не поднимал. Хашир же вовсе расплылся в довольной улыбке.
Работорговец не соврал, в ратуше меня действительно обслужили вне очереди. Вот только регистрация заняла непростительные полчаса, так что на рынок я шёл очень быстро. Вслед за мной, будто повинуясь какой-то магической силе, едва не бежали двое разумных. Когда мы оказались около тележек и прочих лавочек, каждое утро открывающихся на одной из торговых улиц города — рабы хоть и стояли прямо, но ловили воздух ртами и сотрясались от усталости.
— Чего вы такие немощные? — спросил я, но двоица лишь растерянно смотрела на меня. — Я вам вопрос зада… Да ладно⁈ — я аж удивился, вспомнив, как недавно сказал им помалкивать. И всё это время они действительно молчали. Каким только образом достигается такая покорность? Из-за системы? А если я прикажу им отгрызть себе ноги, они так же беспрекословно выполнят приказ?
— Разрешаю говорить вам обоим.
— Хозяин, вы, что, птица? Куда вы так летели? — спросил Хашир, кое-как отдышавшись, а я опять едва сдержался, чтобы не скривиться от отвращения.
— К вам за одеждой. Не хватало, чтобы вы в первый же день слегли с болезнью. Откуда у вас такая отдышка? Вы же работали у торгаша, вы должны быть привычны к нагрузкам.
— Работали, хозяин, но разве…
— Скудно кормили? — оба раба ответили утвердительно. — Разберёмся с этим потом.
На самом деле, разбираться с этим я вообще не хотел, но, когда мы нашли лавку с подержанными вещами и рабам было сказано подобрать себе спальники и тёплую одежду — я для конспирации осмотрел внешний вид остроухих рабов. У обоих выглядывали рёбра под кожей, что не удивительно.
После лавки с одеждой рабам была куплена посуда и один наплечный мешок для переноски всякого скарба. Что покупка тёплой одежды, что спальники из двух слоёв ткани и шерсти между ними, что личная тарелка, кружка и ложка — всё это удивляло Хашира и Нарсака. Каждый раз, когда я расплачивался с торговцами, Хашир удивлённо хлопал глазами, а Нарсак всё выше и выше поднимал свой взгляд, остановившись на моём подбородке.
Когда мы вышли с рынка — передний край плаща неестественно хлопнул меня по бедру. Я среагировал молниеносно, схватив чью-то мелкую руку. Ростом по пояс и в трижды перештопанных грязных одеждах, с оторванной правой мочкой уха мальчуган испуганно посмотрел мне в глаза, бормоча что-то про прощение, еду и несъедобность. Проходящие рядом разумные, казалось, не замечали пойманного воришку, а два раба с интересом ждали продолжения. Прислонив посох к плечу, я засунул свободную руку под плащ. Мальчик задрожал, сжался, закрыл глаза и что-то зашептал.
— В следующий раз сломаю руку. Любому из вас.
Мальчик открыл глаза, почувствовав на ладони что-то круглое. Я отпустил руку пацанёнка. Тот резко сжал кулак с золотой монетой и перепуганным щенком скрылся в толпе.
— Это хороший поступок, хозяин, — тихо проговорил Нарсак и осмелился посмотреть мне в глаза, но тут же опустил взгляд. — Простите, я поступил грубо.
— А хозяин ещё не говорил нам, что грубо, а что нет, — Хашир положил руку на плечо собрата по ошейнику. — А я вот говорю, что зря вы их подкармливаете. В следующий раз эта мошкара вас, господин, облепит со всех сторон.
— Вот там и подумаю.
— Вопрос-то можно?
— Задавай.
— Чего с посохом делать? Ну, вы ж сказали забыть про меч, а вот с рынка ушли и посох не купили.
— Недогадливый? — Хашир призадумался, но покачал головой. — Можно взять любую длинную палку и набить себе шишки, или заказать у мастера настоящий правильный посох. Сейчас времени на мастера нет.
— Моя глупость, но… Хозяин торопится куда-то?
— Завтра сами всё узнаете.
Приказав этим двоим не отставать — я заторопился к отелю. От его вида Нарсак удивлённо раскрыл рот, а Хашир присвистнул. В богато украшенном холле арендованного слуги не оказалось, мою верхнюю одежду хотел взять другой ратон — но я заходить в комнаты не собирался. У стойки регистрации я выяснил, что тот лакей полностью выполнил мои поручения, но сейчас отсутствовал. Купленные запасные вещи были переданы отелю на хранение, а рабы отправились в отдельную комнату отдыхать, ужинать и приводить себя в порядок. Главное было в том, что ужин они получат не куцый рабский, а вполне обильный.
Когда городской колокол пробил пять раз — я уже стоял недалеко от ратуши и поначалу крайне удивился, когда из двойных дверей вышел барон в сопровождении того самого лакея, оказывавшего мне сегодня услуги. Но своё удивление я барону не выказывал, лишь посетовал, что из-за непредвиденных обстоятельств заказанную телегу предпочёл бы забрать утром у
