после чего наношу удар по прыгнувшему на меня быстрому. Голова рассечена, противник падает бессмысленным кулём из гнилого мяса и костей.
Следующий сгусток кислоты я принимаю на щит, не от безысходности, а со злым умыслом. Теперь щит превратился в оружие.
Перехватываю инициативу и атакую.
Когда все ждут ударов палашом, бью щитом. Кислота, пожирающая нижнюю часть щита-скутума, отлично перекидывается на кожу мертвецов, делая за меня мою работу.
Заруба была скоротечна, из четырнадцати быстрых зомби не выжил никто, я увернулся от очередного плевка кислотой и перешёл в стремительное наступление на токсика, бросая себя в интервальные рывки, чтобы затруднить прицеливание. Токсик к такому был не готов, поэтому безбожно мазал.
Подлетаю к нему и, согласно уже выработанной тактике, рассекаю переднюю левую ногу врага. Тварь оседает, готовится расплескать кислоту по малому радиусу, но я немножко меняю план и прыжком кидаюсь прямо на токсика. Выставленные руки ему не помогли, потому что я отразил их движение оплавленным щитом, после чего вонзил острие в хоботок. Меч прошёл насквозь, выйдя из затылка.
Чувствую себя непобедимым, но это опасная иллюзия. Будь тут пятьдесят быстрых и хотя бы пять токсиков, бой прошёл бы совершенно иначе.
— А ты ещё не сдох… — прошептал я, глядя на завалившегося на спину токсика.
Подхожу к нему и срезаю голову начисто. Прилив могущества заставил меня ошеломлённо отпрянуть, после чего припасть на колено.
— Ох… — выдохнул я.
Это не новая ступень, но прирост мощи маски Тесея. Не следующая ступень потенциала, но некоторое приближение к ней. Теперь я понимаю, что можно развивать и другие маски…
Но главное — новые возможности для образа Тесея.
— Царство мёртвых? — спросил я себя. — Но зачем, если я и так в нём?
Нет времени размышлять, поэтому я прекращаю обдумывать новые грани развития и бегу к Илье.
/18 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, ул. Карташихина/
— Откройте проклятые врата, идиоты! — прокричал я. — Быстрее!
Набираю бабушку.
— Скажи своим безумцам, что промедление для них равнозначно смерти, — сообщил я ей вместо приветствия. — Пусть скорее отпирают врата!
Бабушка ничего не стала говорить, а положила трубку. Спустя десяток секунд, врата поднялись и я забежал во двор.
Мчусь к медпункту, из которого выглянул обеспокоенный Роман Хитров.
— Окажите ему помощь! — потребовал я, заходя внутрь. — В него попали из ружья, пулевым патроном 12 калибра!
— На кушетку, — указал Роман. — Ничего не могу обещать, но поборюсь за его жизнь. Пожалуйста, покинь помещение.
— Маску не снимай, — попросил я. — Она дарует ему больше шансов.
Выйдя из медпункта, я снял маску и направился к дому. Теперь всё в руках целителя и судьбы, а мне нужно подумать о том, что делать дальше.
— Алё? — принял я вызов.
— Разобрался? — спросила бабушка. — Иди домой, у нас тут некоторые проблемы.
Собирался покурить, но бросаю пачку обратно в карман и двигаюсь к родному подъезду.
— Что случилось? — спросил я, входя в квартиру.
— Твоя ненаглядная устраивает скандал, — сообщила бабушка. — Сейчас не те времена, когда я готова была спускать подобное…
Я не помню времена, когда она вообще была готова спускать хоть что-то. Тяжёлый человек.
— Дима! — выбежала в коридор Ани. — Наконец-то ты пришёл!
— Что за скандал? — спросил я, удержав её от объятий движением руки.
— Скандал? Какой скандал? — не поняла она.
— Ани хочет, чтобы вы вдвоём уехали из Ленинграда, в какую-то там Исландию или на другой остров, — вздохнула бабушка. — У нас состоялся трудный разговор, который завершился ничем.
— Я не собираюсь никуда ехать, — сказал я. — Ани, мы это уже обсуждали. Хочешь ехать — езжай.
— Давай поговорим снаружи, без… — она посмотрела на Агату Петровну.
Бабушке не понравился такой пассаж, она поджала губу и отвернула голову.
— Давай поговорим снаружи, — вздохнул я. — Но это ни на что не повлияет.
Вышли во двор и отошли к перекрытой арке.
— Мы же уже обсуждали всё это, — сказал я. — Я никуда не поеду, а ты вольна уезжать, куда захочешь.
— Без тебя мне никуда не нужно, — произнесла Ани. — Но тут слишком опасно…
— Ты главное пойми — у нас ничего не получится, — сказал я. — Эти отношения бесплодны, потому что я не питаю к тебе никаких романтических чувств.
Мы уже это обсуждали когда-то давно, во времена, когда всё было хорошо и спокойно, когда не было зомби, апокалипсиса и дефицита всего, а были только съёмки, деньги, роскошь и слава. Ани попыталась ко мне подкатить, но я чётко обозначил пограничную линию наших взаимоотношений, а она сказала, что всё поняла. И вот мы вновь в той ситуации, когда ей нужно больше, чем я могу дать.
— Но я думала… — заговорила Ани нервно. — Ведь всё изменилось, я прилетела к тебе, Дима…
— Я просил тебя не делать этого, но ты проигнорировала мою просьбу, — сказал я. — Я просил тебя не искать меня, потому что это слишком опасно. Ты делаешь всё наперекор мне, а потом искренне удивляешься, что я не иду тебе на встречу?
— Но я думала, что ты наконец-то всё понял и теперь… — Ани была обескуражена.
— Ничего не изменилось, — покачал я головой.
— Всё изменилось, Дима! Всё! — воскликнула она. — Мир на пороге гибели, человечество вымирает, смерть кругом, а ты… Я ведь не прошу многого!
— Ты хочешь, чтобы мы, каким-то образом, убрались в Исландию и просуществовали там неопределённое количество времени, вдвоём, — напомнил я. — Зачем мне это?
— Так тебе нужны другие бабы?! — вскипела Ани. — Я так и знала!
— Я свободный человек, — вздохнул я. — Я сам решаю, с кем и как мне быть. Нас с тобой связывают только дружеские отношения, поэтому будь любезна, не ставь мне условий.
Неприятный разговор, но он должен был состояться уже давно. Возможно, в самом начале.
За спиной у Ани появились трое косторезов.
— Не делай того, о чём потом будешь жалеть, — попросил я её.
— Ты должен поехать со мной, Дима, — словно констатируя факт, произнесла Ани. — Иначе не будет.
— Уважаемые, у вас всё хорошо? — начал приближаться к нам один из вооружённых охранников.
— Уйди, — махнула Ани рукой.
Один из косторезов сделал несколько шагов к отпрянувшему охраннику.
— Ты потеряла над собой контроль, — произнёс я. — Отведи косторезов, Ани.
— Ничего я не теряла! — прокричала она. — Ты идёшь со мной, и мы уходим из этой дыры!
— Этого не будет, Ани, — покачал я головой. — Успокойся и отведи косторезов.
— Не буду я успокаиваться! — ещё громче, на истерическом уровне, прокричала Ани. — Хочешь или нет, но ты идёшь со мной, Дима!
— Он никуда не идёт, — из подъезда вышла бабушка. — Ты можешь катиться куда хочешь, а Дима останется дома.
Ох, какая
