наш куб-алтарь? Песецк, между прочим, не самое дохлое княжество в округе. Да и прошлый князь, если убрать в сторону его морально-волевые качества, был вполне себе опытным и грамотным управленцем. Если он не смог поддерживать уровень пожертвований, то возможно такая же беда творится и в окрестных княжествах.
— То есть вариант того, что князья на это плюнут всё равно остаётся?
— Ну да. По-хорошему — у них срок полгода. Ну да, народ сбежит, местность обезлюдит, но потом они приедут сюда на белом коне и снова восстановят порядок.
— Так, а почему им сейчас это не сделать, если такая напряжёнка с кристаллами?
— Ты что-нибудь понимаешь в государственном управлении? — улыбнулась Рыжая, а потом сбилась, — Ах да! Помнится, ты всегда был в этом не очень силён, и кто-то рулил экономикой за тебя, — она даже рассмеялась, — И, кажется, это были женщины!
— Чушь ты какую-то несёшь сейчас, — надулся я. — Чтобы женщины рулили экономикой вместо меня?
Рядом раздался ехидный смешок. Я повернулся — это был Лысый.
— Что?
— А ведь она права. Я что-то такое помню… Государственник из тебя так себе!
Я насупился и скрестил руки на груди.
— Зато у меня много других достоинств есть.
На что хмыкнула уже Рыжая, глубокомысленно косясь мне ниже пояса. Лысый же откровенно заржал.
— Несомненно, командир!
Никто меня не любит. Похоже, надо зарабатывать свой авторитет заново.
— Так, хорош ржать! Что сказать-то хотела?
— Сказать я хотела, что не одними кристаллами жива планета. Людской ресурс, который работает на полях, шахтах и производствах так же приносит натуральный продукт, который можно потом обменять на эти самые кристаллы. Опять же, народ местный прошаренный и помирать здесь не останется никто. Ну кроме разве что откровенных инвалидов и бомжей.
— И куда ломанётся вся эта толпа? К соседям? — уточнил я.
— Вот-вот! А у соседей обустроенный быт, занятые и освоенные территории и все собственные люди при деле. Не, ну рабы никогда лишними не были, но не население целого княжества! Тут им либо геноцид устраивать, либо, — она пожала плечами, — просто не допустить этого.
— То есть они всё-таки приедут? — окончательно запутался я.
— Да что ты прицепился ко мне?! — почему-то взъярилась Рыжая. — Я не князь, я не знаю. Есть кристаллы — приедут. Нету кристаллов, — она развела руками, — Тогда ой!
Я пододвинул к себе доску-рисовальню.
— Будем считать, что кристаллов хватает и княжеские войска сюда едут. Предположим, что в каждой из экспедиций по сто человек, — я неловко продублировала свои слова корявыми цифрами. — Сто здесь, сто здесь и сто здесь. Три дня — первые сто, четыре-пять — ещё двести. Гхм… Пока слишком много неизвестных переменных… Как у нас обстоят дела с армией?
— Как будто ты сам не знаешь! — нахмурилась Рыжая. — Бульдог, я тебя, конечно, люблю и уважаю и пойду за тобой на край света и в любую зарубу, но конкретно в этой ситуации предлагаю договориться!
Я повернулся к Маханычу, который присутствовал сс нами физически, но за всё время не проронил ни одного слова. Кажется, он уже смирился со своей судьбой, ушёл в себя и пока не может оттуда выйти.
Разговор с Маханычем, кстати, который произошёл чуть ранее, оказался на удивление проще, чем я думал. В отличие от меня, тупицы из другого мира, Маханыч, когда согласился в прошлый раз — уже знал, ну или очень сильно предполагал, последствия своего решения. Для него как-раз новостью было, что я об этом не знал на тот момент. Мои нелепые попытки извиниться были яростно отвергнуты бесстрашным дедом.
— Я свою жизнь отжил, сынок. Отжил ровно. Погибнуть бы я мог уже давно и в разных ситуациях, но все они были спорные. А вот одна бесспорная ситуация произошла седмицу назад, когда вы пришли к нам на хутор и спасли от местной дружины. Вот, считай уже семь дней как я живу своей новой жизнью, возможность на которую получил только благодаря тебе!
— Ну а родственники? — я кивнул в сторону горы трупов, что остались после «системной зачистки», и которые мы не успели ни похоронить, ни кремировать.
— А что родственники? — он пожал плечами, — Нет, я их очень сильно люблю и ценю, но все они точно так же живут исключительно благодаря тебе.
— Как-то звучит слишком пессимистично. Дед, ты фаталист?
— Ты зачем ругаешься? — нахмурился дед.
— Да не, это такой чувак, который верит в неизбежность судьбы, — пояснил я.
Дед на секунду задумался.
— А как называется человек, который безоговорочно верит в другого человека?
— Дебил? — хмыкнул я.
— Очень смешно, — буркнул дед. — В общем, в тебя я верю и верю в то, что, поставив меня на пост князя, ты не растворишься в закате! Порода у тебя не такая!
Я открыл рот, чтобы сказать ещё что-то едкое, но потом решил, что в данный момент шутки уже не уместны, ведь речь идёт о жизни и здоровье людей. Не всем повезло так как мне, за какие-то заслуги получившему практическое бессмертие.
— Ладно, дед. Как там говорилось в одной старой истории? Папа не бросил пить, не бросил курить, и тебя не бросит, — всё-таки попытался вяло пошутить я. — Не ссы, короче, прорвёмся!
И сейчас я смотрел на своего будущего князя, предполагая, не без оснований, что дед просто обдумывает, как обустроить быт, что он умел делать лучше всего и от чего я оторвал, забрав на это ненужное «совещание».
— Ты думаешь они утвердят нашего деда? — спросил я Рыжую.
— Скорее всего нет, — кивнула она. — Но тут есть варианты.
— Варианты прибить его… сорян, отец! И тут же поставить своего?
— А вот тут я как-раз и хочу предложить переговоры. Возможно, они кредитуют нас под проценты, дав кристаллы на снятие, так сказать, «напряжения» у алтаря.
