– Долго стоять будете? – Тесме взошел на первую ступень. – Время, адепты.
Все молча и осторожно последовали за магистром, и только я стояла, оглядываясь по сторонам в поисках Счастливчика.
– Дэя! – окликнула меня Дара.
Послушно побрела к лестнице. В первый раз, когда мы пытались подняться, Тесме оставался внизу, и я так поняла, что никто не собирался закрывать вход в потусторонний мир, но сейчас магистр шел первым и…
– Здесь я, – раздалось позади, после чего Счастливчик, ловко запрыгнув мне на спину, взобрался на плечо, устроился поудобнее, отчего я чуть не свалилась, и промурлыкал: – Я узнал.
– Узнал что? – стащив кота, я обняла его и поторопилась подняться вверх по лестнице, причем воздух уже не удерживал.
– Узнал, кто так славно подставил тебя, малышка, – промурлыкал возрожденный дух и совсем по-кошачьи потерся мордочкой о мое плечо.
– Ии-и-и… – я даже остановилась, – кто?
– Узнаешь, мрр, все узнаешь на занятии со старшим следователем Окено, он как раз на месте преступления. – И Счастливчик умильно зажмурился, совсем как самый обыкновенный кот.
Осознав, что я отстала от группы, торопливо возобновила движение и все же:
– А ты не мог бы сказать? – с запинкой спросила я.
– И испортить тебе момент осознания истины? Я что, зверь? Не в буквальном смысле, но все же. – Счастливчик приоткрыл один глаз. – Сама догадаешься, ты у меня малышка умненькая.
Давно меня никто не хвалил, приятно очень.
* * *
Едва мы вышли в реальный мир, дышать сразу стало легче, хоть это и было подземелье. Причем намного легче.
И уже даже как-то с радостью воспринималось ворчливое:
– Ходют и ходют… Не шаркай ногами, Герген!
Наш самый невозмутимый и вечно ко всему безразличный адепт вздрогнул всем телом и продолжил подъем значительно быстрее.
Тесме нахмурился и остановился.
– И чего стоим? – умильно поинтересовалась лестница.
– Прекратите пугать адептов! – зло приказал магистр.
– Ишь, пугливых нашел, не смеши старую лестницу, Тесме. Твои пугливые, чай, и в одиночку туточки шастают!
Тесме промолчал, видимо, ожидая, пока пройдут лишние уши, то есть адепты. И он стоял, а мы все прошли мимо, но так как я позади всех шла, я и расслышала его тихое:
– Что?
– Ой, чегось сболтнула я, старая… Звиняй, Тесме, не моя тайна.
И дух умыл руки, в смысле – смылся, даже светильники чуть потускнели с ее уходом. В следующее мгновение магистр рявкнул:
– Риате, стоять!
Я остановилась. Счастливчик же делал вид, что спит и вовсе ничего не слушает, но мурлыкать перестал.
– Риате! – Тесме, перепрыгивая по три ступени за раз, стремительно приблизился, навис надо мной и прошипел: – Адептка Риате, еще раз и глядя мне в глаза – вы брали запрещенные книги из библиотеки?
Несмотря на не особо яркое освещение, я отчетливо разглядела, что правое веко у Тесме дергается.
Глянув в сторону ушедшей группы, тяжело вздохнула и честно ответила:
– Магистр, о моих отношениях с лордом-директором вы знаете. О том, с чем нам пришлось столкнуться в конторе, – тоже. Да вам же все известно, магистр! – Счастливчик вдруг снова начал мурлыкать, словно успокаивая меня, я успокоилась и уже тише продолжила: – И вот вы нас всегда учили смотреть, запоминать, анализировать, делать выводы. И знаете, каковы мои выводы, магистр? Мои выводы – мы столкнулись с кем-то, кто знает о проклятиях значительно больше нас! Это все равно, как если бы мы знали проклятия только до шестого, еще фактически безопасного уровня, а кто-то другой с легкостью пользовался бы десятым, а то и тринадцатым уровнями. И одно дело, когда все это учишь в теории, но совсем другое, когда сталкиваешься в жизни. Я столкнулась. Столкнулась с тем, что заклинания противодействия из вашей личной тетради помогают, а из сборника, что вы нам диктовали, – нет! И вот когда у тебя на руках умирает партнер, а он вообще Ночной страж, то есть в принципе магически защищен сильнее всех прочих, как-то перестаешь думать о том, что пользоваться вашей книгой плохо, потому что записанные в ней заклинания помогли спасти Юрао.
– Риате… – попытался прервать меня Тесме.
Но меня уже не остановить было.
– Я к чему рассказываю все, магистр, – судорожный вздох, и я все же это сказала: – Мне совершенно не совестно, что я пользовалась вашей книгой. Мне, наоборот, страшно даже представить, что я могла ею не воспользоваться. Но я не воровала никакие учебники из библиотеки! Потому что меня никогда не интересовали запрещенные проклятия. Вот заклинания противодействия к ним – да, но сами проклятия – ни в коем случае! Особенно учитывая тот факт, что теперь я точно знаю – это устаревшие знания.
Магистр молча смотрел на меня, я же тихо продолжала:
– И тем более я бы никогда не стала накладывать проклятие на господина библиотекаря. Да, я была в отчаянии, мне было очень страшно за лорда Тьера и я с ума сходила от неизвестности, но последнее, что я стала бы делать, – это причинять кому-либо вред.
В следующее мгновение Тесме с глухим стоном осел на лестницу и, сжав голову руками, простонал:
– Бездна!..
Счастливчик приоткрыл один глаз, посмотрел на магистра и вновь изобразил глубокий сон. Мне же как-то неудобно было стоять вот так, а тут еще и Тесме добавил:
– Если бы не Тьер, ты уже была бы отчислена с наложенной «Седьмой Печатью»… Я глупец.
Потрясенно смотрю на магистра и поверить не могу в услышанное. «Печать» – заклинание, блокирующее доступ к имеющимся знаниям. «Седьмая Печать» – практически стирание памяти, это… это…
– Магистр, – голос мой вдруг превратился в сдавленный хрип, – вы сейчас пошутили, да?
Мне не ответили ничего.
И оставалось лишь поторопиться подняться вверх по лестнице, стремясь догнать свою группу.
– Промолчишь? – мурлыкнул Счастливчик.
– Я не имею права задавать вопросы магистру Тесме, – глухо ответила я.
Кот вдруг спрыгнул с моих рук, и через мгновение на моем пути стоял высокий, почти как лорд Тьер, но значительно более стройный… дракон. С зелеными, как лес поздней весной, глазами, желтоватыми волосами чуть ниже плеч, светлой, покрытой золотистыми чешуйками у внешних уголков глаз кожей и тонкими бледноватыми губами. Дракон. Как есть дракон, причем вполне материальный. И вот этот дракон мне с легкой улыбкой сказал:
– В жизни каждого бывают моменты, когда молчание – величайшая глупость, малышка.
Потрясенно смотрю на возродившегося духа Золотого дракона.
– Забитые вы в этой академии, – дракон весело мне подмигнул. – Решай сама, кареглазая, можешь как побитый щенок плестись обратно в стайку столь же забитых, боящихся лишний раз тявкнуть, а можешь вернуться к Тесме, и при правильном подходе мужик даст тебе как минимум две зацепки для раскрытия всей этой истории с подставой.
Я продолжала стоять, все еще удивленно глядя на «котейку».
– Кстати, вся эта история связана с лордом Тьером, – улыбка у дракона стала в точности кошачьей, – так что найдешь подлеца, поставившего тебя под удар, – на шаг приблизишься к разгадке истории с артефактами. Решать тебе, малышка.
Я развернулась и стремительно побежала вниз, к все еще сидящему в сумраке магистру Тесме. Правда, на середине пути оглянулась – довольный собой Счастливчик сидел на ступеньке в образе упитанного котяры и хитро щурился, глядя мне вслед. Я же спустилась до магистра, подложив тетрадь, села рядом с Тесме и пошла на нарушение священного правила Академии Проклятий:
– Что произошло в библиотеке?
Быстрый взгляд магистра и насмешливое:
– А, как же, наслышан о вашей с офицером Найтесом затее с частным сыском.
– Мы делаем успехи, должна заметить, – торопливо ответила я и вновь задала вопрос: – Так что произошло?
В ответ Тесме усмехнулся, но вдруг начал говорить:
– Должен признать, я в чем-то горд собой, Риате, мы хорошо вас учим. Очень хорошо. Логичность, подавление эмоций, рациональность. Смотри, на мое обвинение ты не стала вопить: «Да как вы могли так обо мне подумать!», нет, ты четко и конкретно доказала свою непричастность к произошедшему. Ты привела разумные доводы и… Теперь я более чем уверен в спокойном заявлении лорда-директора: «Дэя на подобное не способна. Ваши выводы ошибочны».
Теплая волна благодарности Риану была мгновенно подавлена любопытством, которое жаждало получить ответы.
И я начала с вопросов:
– Почему мне сразу не сказали, в чем обвиняют?
Вопрос резонный – едва обнаружив вторжение в библиотеку, Дара мгновенно отвела меня в комнату, не слушая ни возражений, ни просьб. Через некоторое время явилась злая Верис, сообщила, что она была обо мне лучшего мнения и я под арестом до возвращения лорда-директора.
На этом все.
Ни обвинений, ни допросов, ничего. Даже еду мне приносила жена Жловиса, укоризненно качая головой при каждом появлении. Кстати, она же передала и записку от Окено, в которой старший следователь сообщал, что Юрао под домашним арестом.
