Как же я ошибалась!
Первым же ударом в прыжке (не без помощи моей воздушной стихии) я задела его лицо еле уловимым движением лезвия. Даже кровь проявилась, правда, не сразу. Приземлившись на одно колено позади Ашерро, я еще и умудрилась сбить его с ног воздушной волной. Помедлила секунду, смущенная своей излишней жестокостью. Даже как-то неудобно стало. Он меня пригласил к себе. Пусть даже вкусы в общении у него своеобразные, – я тут драку устроила. Смутилась я напрасно. Воспользовавшись моментом, Архан нанес точный удар в грудь, от которого я свалилась, не в силах дышать. Хорошо, что не кулаком. Судорожно глотая воздух, я выронила оружие. Мне понадобилось около двух минут, чтобы прийти в себя.
– Много думаешь, – насмешливо прокомментировал маг.
Протянул мне руку, помогая подняться на ноги. Прикосновение тут же вызвало пробежавшие по телу разряды.
– Еще раз? – ухмыльнулась я в ответ.
За маской насмешки я пыталась скрыть свою минутную слабость.
На этот раз я не стала нападать первой. Не выдержав ожидания, он сдался, взмахнув оружием в воздухе. Я с легкостью отразила удар, затем второй, третий. Мы кружили по траве. Иногда Ашерро уклонялся от моих ударов, иногда, кажется, специально пропускал. По большей части он не нападал, лишь защищался. Такой высокий, такой грациозный, словно самый опасный хищник. В черных глазах отражалась сталь клинка. Его мускулы рельефно выделялись под обтягивающей черной футболкой с длинными рукавами.
И зачем он снял только куртку?!
Точно схожу с ума. Он сводит меня с ума одним своим видом, не давая мыслить рационально. В итоге оказалась, что я лежу на земле, прижимаемая тяжестью его тела.
«Уже проиграла», – подумала я.
– Я все равно не надеялась выиграть этот поединок, – флегматично поведала я ему свою самую страшную тайну.
– Знаю, – прошептал он.
Архимаг Ашерро придвинулся к моему лицу – так близко, что казалось, оставшегося расстояния и не было вовсе. Пришлось отвернуться в сторону, будто бы разглядывая окружающие двор каменные стены.
– Это ваш дом? – спросила я невинно.
Тут мне пришло в голову, что я так и не сказала ему, что я не Лилит. А вдруг он думает… Тогда, наверное, мой вопрос прозвучал странно.
Сердце словно замерло в ожидании ответа – ведь тогда я смогу понять, знает ли он, кто я. Почему-то в глубине души я надеялась, что не знает.
Странно, наверное, хотя я уже давно определила, что плохо соображаю в его присутствии.
Ашерро нехотя поднялся на ноги. Помог мне встать, затем присел на край фонтанчика и, не проронив ни слова, принялся снова задумчиво рассматривать меня. Конечно, я смутилась, а потому и отвернулась, уставясь на сияющиее в небе черное плетение защитного контура. Через десять минут я решила, что тупо пялиться в небо уже не совсем разумно, а потому вновь обернулась к своему собеседнику, надеясь уже прояснить двусмысленную ситуацию.
Архан исчез. Я огляделась, но его нигде не было. Появился маг не скоро; в руках у него оказалась корзина с едой. Все в такой же гнетущей тишине мы сымпровизировали подобие пикника.
– Кольцо. Откуда оно у тебя? – наконец заговорил Архан.
Он открыл бутылку с белым вином и вновь устремил на меня взгляд своих черных, словно сама ночь, глаз. Ситуация меня нервировала, и, чтобы хоть как-то успокоиться, я взялась очищать мандарин.
Что ему ответить?
Я же не знаю, а точнее – не помню. Признаваться в этом мне не хотелось, а потому я молчала, сосредоточившись на фрукте.
– Откуда? – почти прорычал Ашерро.
Он перехватил мою левую руку, на безымянном пальце которой красовался мой артефакт. Или – не мой?
– Просто оно всегда было у меня, сколько себя помню, – чуть слукавила я.
Рука в его ладони онемела: хватка была сильная. Не понимаю – меня тянет к нему, но иногда он пугает так, что хочется провалиться сквозь землю. Вот и сейчас дрожу, причем от страха и желания быть ближе одновременно.
– Архимаг Вероника Де Соррель уже рассказала мне, при каких обстоятельствах они тебя нашли, – усмехнулся Архан.
Он все еще не отпускал мою руку, рассматривая кольцо.
– Да, мне тоже понравилось, – съязвила я, отдёргивая руку.
Нелепость и натянутость разговора уже начали меня подбешивать, поэтому я вскочила и принялась мерить лужайку шагами.
– Я так долго ждал, – тихий голос раздался прямо около моего виска.
Ашерро взял меня за плечи, развернул к себе и впился в губы. Резкость движений сменила трепетная нежность, но маг становился все более настойчивым. Огонь желания снова разгорался во мне, поглощая остатки здравого смысла. Я отвечала на его поцелуи со всей нежностью и страстью, на которые была способна. Его руки, такие теплые и сильные, скользили по моей спине, талии, опускаясь все ниже, пока не достигли бедер. Раздался стон. Кажется, мой.
– Лилит. Моя Лилит, – не отрываясь от моих губ, хрипло прошептал Архан.
Мир разлетелся на тысячу осколков, словно разбитое зеркало.
«Ну конечно, а чего еще ты ждала, деточка? – злорадствовал мой внутренний голос. – Не думала же ты, что это любовь с первого взгляда? Тебе что Александр говорил? Не слушаешь старших – вот и получай».
В общем, мой мир приказал долго жить.
Я с огромным трудом собрала силы и ударила по Ашерро воздушным потоком, отбрасывая мага. Слезы застилали глаза, катились по щекам, не желая останавливаться.
Создатель! Как же мне больно!
Но на что я надеялась?! Сама во всем виновата.
Арханиэлиус даже не потрудился встать. Лишь гневно сверкающие глаза, наливающиеся кровью и почерневшие, словно сама тьма, выдавали его чувства. Тяжело дыша, он молча ожидал, что я сделаю дальше.
– Я – не она, – сказала я.
Пытаясь успокоиться и выглядеть хладнокровно, я произнесла это резко, но безэмоционально.
Я с вызовом смотрела на мужчину, из-за которого только что разбилось мое сердце.
«Лучше иметь каменное сердце, чем живое, но разбитое вдребезги…»
Ну почему не послушала? Почему?
Тут же захотелось оказаться в другом месте, но выйти отсюда без помощи Ашерро я не могла. И у меня не было сил даже смотреть на него, не то что просить.
Я чувствовала себя униженной, разбитой, оскорбленной, проклинала себя за глупость, ругала безволие, ощущала себя так, словно падала в предательскую пропасть. Падала и не могла почувствовать дна. Словно она нескончаемая, словно она все глубже и глубже затягивает меня, как трясина. Кажется, ноги подгибались от нервного перенапряжения. Сопротивляясь этой слабости, я вдруг почему-то подумала о большой раскидистой иве и древних вековых дубах, хранящих в своих тёмно-зелёных кронах умиротворение и покой. Словно блуждая между ними, я почувствовала, как гнев и ярость уходят. Меня, словно что-то манило к внезапно возникшей в моей голове насыпной горке, соединяющей два парка. Откуда-то я знала, что сквозь горку проходит каменный тоннель с дорогой. И даже точно знаю, куда она вела, раздвоившись, – все в тот же парк и к беседке, построенной в китайском стиле. Я мысленно потянулась в это очень знакомое мне место. Даже сделала шаг. Пространство тут же ответило, озарившись серебристым свечением. Еще шаг. Где-то вдалеке кто-то еле слышно кричал:
– Камелия, не надо…
Но мне было все равно. Словно маячок в этом неблагодарном мире, причиняющем мне только боль, меня звала эта беседка. Сияние померкло.
Холодно. Под ногами скрипнул снег. Вокруг никого. Рассвет. Первые лучи солнца показались из-за горизонта, разливаясь по небу оранжевым, лиловым, желтым и красным. Я безотчетно потянулась вверх, ловя солнечные лучи, отразившиеся на моей коже. Они впивались тысячами иголок. Снова боль. Доля секунды – и все прошло.
«Да, в первый раз было больнее», – подумала я.
С упоением я заметила вновь проявившиеся на теле руны. Окончательно успокоившись и придя в себя, я ощутила, что зов внутри меня снова набирает силу. Источник был где-то совсем рядом. Я поднялась к так манившей меня беседке.
Вспышка!
…Принимаю из рук Александра по одному предметы и складываю в деревянную шкатулку.
– Когда мой мир рухнет, это – единственное, что поможет мне не сломаться, – говорю я.
– Если твой мир рухнет, – поправляет он меня.
– Не если, а когда, – устало улыбаюсь я ему. – Можно подумать, ты меня плохо знаешь.
Я закрываю коробочку с бесценным содержимым.
– Я оставлю тебе напоминание, – говорит Александр.
Он достает из кармана тонкую серебряную цепочку, на которой висит тоненькое колечко с гравировкой на внутренней стороне.
– Каменное сердце – это не для меня, но я учту, – благодарно улыбаюсь я и добавляю: – Повешу его на брелок ключа зажигания, чтоб никогда не потерять.
Смеясь, я вдвигаю на место камень, скрывающий нишу под лавочкой беседки…
Воспоминание вспыхнуло и испарилось. Зато теперь я знала, что делать дальше. Вытащила один из камней под скамейкой. За ним нашлась деревянная шкатулка. Не открывается. Но теплая – согревает начинающие замерзать руки.
