— Мою дочь, — хрипло уточнила Рей, глядя ему прямо в глаза. — За что?
— За что? — Иви цокнула язычком. Вот зря она это сказала, Аларик только этого и ждал, а зная способность темных распаляться… Ведь ей придется вмешаться.
— За все. За твои улыбки и смех, за то унижение, что терпит Элисс-таун. Зависимость от светлых! Подарок судьбы. Величайшее чудо. Попрание традиций! Предательство своей семьи!
— Хватит. Я не предавала!..
— Ты должна была поступить согласно воли отца!
— Моего отца убили! — не выдержала Рей, Элиан обнял ее, ободряя и успокаивая.
— Традиции это не отменяет.
— Традиции составлены людьми, они должны меняться!
— Ты правда так думаешь?
— Да.
— Что ж, да будет так. — Аларик расплылся в улыбке и извлек маленький, но очень острый ножичек из голенища сапога.
— Что ты делаешь? — мертвея спросила Рей, понимавшая, что ничего хорошего этот поступок брата не предвещает.
— Менять традиции. Близких нельзя трогать, так велит обычай, а если закрыть на него глаза, то…
— Довольно, — зло рыкнул Элиан, отстраняясь от жены. — Если ты хочешь выяснить отношения, я к твоим услугам и отвечу за все, в твоем понимании, долги Рей.
— Ты? — Аларик рассмеялся и сплюнул на землю — Ты мне не нужен. Твоя голова уже оценена и продана.
— Кому? — Рей быстро взглянула на мужа. Инквизитор едва заметно кивнул: он уже начал колдовать и оставалось совсем немного, чтобы Аларик застыл, опутанный чужой силой. Мгновение, и древо позади колдуна покрылось изморозью. Сам же он, усмехнулся, кивнул, благодаря кого-то невидимого супругам и активировал ловушку. За секунду их тела ушли в землю по колено, но болото все продолжало всасывать.
— Отлично-отлично, — Аларик был доволен. Он обошел их по широкому кругу, осматривая и наслаждаясь. Чары, что он создавал несколько часов кряду, сработали превосходно: закрыли доступ к силе не только классическому магу Элиану, но и ведьме Рей не удавалось призвать ни один из своих талантов. — А сейчас перейдем к заключительной части.
Колдун извлек ритуальный нож и мазнул по запястью. Кровь потекла по ладони, пальцам, но Аларик словно не чувствовал боли, он улыбался, а после начал читать старое, как и весь людской род, воззвание. Воззвание к Глерам.
«Зачем? — Иви нахмурилась не понимания. — Он же планировал всего лишь убить Рей».
Всего лишь, почему-то от этих мыслей Иви стало неприятно и как-то мерзко, как будто она предала близкого человека. Но ведь у нее никого из близких. И друзей нет. Или все же они были? Глядя на обреченные, еще не осознавшие всей подоплеки вызова, глаза Рей, у ведьмочки в груди защемило. Ошибка? Быть может, она поступает неправильно? Элиан… Простит ли он ей?
Он не узнает. Спокойная, обнадеживающая мысль, но верная ли она? Не узнает он, но ведь сама Иви всегда будет помнить ценой чьей крови куплено ее счастье. И Иви, маленькая Иви… Она была им дорога и они назвали собственную дочь именем погибшей ведьмы. Неправильно.
— Здесь нет зеркал, — тихо произнес инквизитор, но его голос ударил по ушам. Аларик скривился, но ответил лишь дочитав воззвание.
— Верно, — он был рад. Его лицо сияло странным светом полностью удовлетворенного человека, у которого на глазах вершилась заветная мечта. — Но там, где ваши дети, зеркал разве нет? Кровь, кровь покажет глерам путь.
— Рик, не надо, прошу… — взмолилась почти погрузившаяся в землю ведьма.
— Аларик! — зверем закричал Элиан.
— Уговора не было, — тихо, с затаенной обидой произнесла Иви. На смерть детей они не договаривались. Но, видно, Рик решил сделать наихудшее, что мог совершить для сестры. Оставить той жизнь и память. Не уберегла, не спасла, не сохранила…
Темная скривилась. Предатель, он обманул ее, что ж… даже Сагара не осудит ее поступок. Рывок, Иви выхватила у колдуна кинжал, ставший временным орудием ритуала и проводником, строившим мост между мирами, и полоснула по руке, одновременно извлекая собственный нож и пробивая темному сердце. Несколько раз для надежности.
Не почувствовать такого Рик не мог. Он успел оглянуться, увидел ее кровь, перебившую связь, и улыбнулся. И вот это была улыбка по-настоящему счастливого человека.
— Спасибо, — шепотом прохрипел он и упал. Его сила ушла раньше его жизни. Мужчина успел в последний раз взглянуть на сестру. — Прос…
Договорить он не успел.
Аларик ушел прежде, чем Иви успела что-либо предпринять, да и стали бы глеры ждать свою законную добычу, стала бы Сагара ждать?
Девушка отошла на шаг назад и уперлась спиной в мужскую грудь. Резкий поворот и она смотрит в ясные глаза инквизитора, кои не предвещают ничего хорошего. Ну и пусть. Он все равно не успеет чего-то сделать. Уже не успел.
Иви улыбалась, глядя куда-то позади мужчины. Туда, где ей уже виделись расплывчатые фигуры, а кровь капала на землю, впитывалась в нее, возвращая долг.
Девушка покачнулась, силы спешно покидали ее, вместе с бесценной жидкостью, но казалось, ей было абсолютно все равно. Кровь стекала на сырую землю, и оседало ее тело. Белесые фигуры становились все четче, а окружающий мир напротив уходил назад, словно нечто совсем незначительное. Фон. Не более.
Кто-то тряс ее за плечо, но для Иви это уже было не более, чем досадное недоразумение, не способное не то что вызвать чувств, но и просто заставить взглянуть.
В какой момент мир перестал существовать, темная не могла сказать. Просто все краски вдруг ушли, остались только темное и светлое, и радость. Дикая, всеобъемлющая, не оставляющая ни кусочка души, свободного от этого чувство. Радовалось все, каждая клеточка ее тела — почему-то Иви видела себя точно такой же, какой и была. Грань не изменила ее.
А вокруг стояли люди. Сейчас она видела их именно такими. Людьми. Разных возрастов, внешних данных, одежды. Красивых и уродливых, людей. И эти люди смотрели на нее. Цепко, заинтересованно, с любовью или почтением. Целая гамма чувств, а Иви просто было хорошо.
Она сделала шаг вперед — стоять было тяжело. Толпа расступилась, пропуская ее вперед, и сомкнулась за ее спиной. Никто не произнес ни слова, но ведьмочка чувствовала одобрение в их взглядах. И глаза, затянутые туманной дымкой, больше не казались ей затягивающими омутами, пугающими и неотвратимо прекрасными. Как и сами глеры, они вдруг стали объяснимо живыми и близкими.
Ведьмочка сделала еще несколько шагов и уперлась в стену. Холодная поверхность, гладкая и чистая. Прозрачная — Иви смогла рассмотреть себя. Ее несли на руках, а на землю все так же капала алая кровь. Рей что-то быстро говорила, Элиан был более сосредоточен, а позади них медленно брел Дункан, держа на руках ту, другую Иви. И он был печален.
Ведьмочка коснулась преграды, и рука ее прошла сквозь нее. Вместе с этим простым действием пришла и боль. Но не это было главным. Та Иви, что лежала на руках у инквизитора вздрогнула и застонала, словно больно было ей. Хотя… именно ей больно и было.
Кто-то коснулся ее плеча, и темная обернулась. Позади нее стояла молодая рыжеволосая женщина с мягкой, такой притягательной, обаятельной улыбкой, что девушка не удержалась и улыбнулась в ответ.
— И-ви, — как-то по особому произнесла она и снова улыбнулась.
— Иви, — подтвердила девушка, теряясь в догадках. Женщина знала ее имя, более того, на его звуки в ее устах отзывалось нечто в груди самой девушки.
— Доч-ка, — вновь по слогам произнесла рыжеволосая. Создавалось впечатление, что ей было тяжело говорить, словно сами слова были чужды этим созданиям грани. Хотя, так оно и было.
— Мама? — с какой-то затаенной надеждой, но полной разочарования и обиды, спросила Иви. Ей хотелось, чтобы ее самые смелые мечты исполнились и вместе с тем она боялась их исполнения.
— Ма-ма, — подтвердила женщина, раскрывая объятия. Она не приближалась, ожидая решения девушки. Словно понимала, как важно и тяжело ей самой принять или отвергнуть. Ведь это слабость — любовь, семья. А для привыкшей к одиночеству Иви еще и обуза.
В груди щемило, на глаза наворачивались слезы, но девушка стояла не в силах сдвинуться с места. Эта неправильность, нетичиность и придала ей сил. Иви резко качнула головой, отгоняя, как она считала эту глупую нерешительность, взглянула на женщину, с мукой ожидавшей ее решения и сделала первый, но далеко не последний шаг.
Мягкие теплые руки обняли ее, и Иви впервые сделала то, о чем так давно мечтала, но никогда не позволяла. Девушка зарылась в материнское плечо и заплакала. Душу рвало на части, было больно и вместе с тем приятно. Словно умирала часть ее сущности, но появлялась иная, недоступная прежде свобода. Когда девушка вновь открыла глаза, они уже не были глазами человека. В мире появился новый очень юный и сильный глер, представитель правящего рода своего народа.
