– Не надо, – остановила меня княгиня. – Не извиняйся. Мой муж только приветствует нашу дружбу. Его беспокоит моя замкнутость.
Но я видела, что что-то не так.
– Понимаешь, я пришла к тебе с просьбой. Разинский от меня что-то скрывает, и я хочу знать что.
Лидия, заломив руки, отошла к окну.
– Ты знаешь, – поняла я.
– Но не могу сказать, – выдохнула подруга.
У меня внутри змеей свернулся тревожный ком и сводил меня с ума.
– Лидия, пожалуйста! Я на все готова, только расскажи, что затеял Разинский!
– Я пообещала мужу…
Медленно я опустилась на колени, наблюдая, как у подруги расширяются от удивления глаза.
– С ума сошла?! – зашипела она на меня, поднимая на ноги.
– Я прошу тебя, – шептала я, стараясь поймать взгляд Лидии, который она постоянно отводила. – Прошу, прошу…
– Я обещала не рассказывать, но насчет письма разговора не было… – пробормотала молодая женщина, бросившись к секретеру около стены.
Я расхаживала взад-вперед по комнате, пока княгиня писала, и едва была поставлена последняя точка и мне протянули листок, как я выхватила и с жадностью вчиталась в строчки.
«Задание: 1838 год, Санкт-Петербург, не позднее 11 вечера. Спасти священника Пантелеймоновской церкви. Предназначалось для тебя, но служба безопасности присвоила ему 1 степень риска и предупредила о возможности нападения дуовитов».
– Но, судя по тому, как Алексей упрашивал мужа, этот прыжок во времени может быть связан и с предателем.
– Он забрал у меня задание? Как он посмел?! – разъярилась я.
– Тише! Он заботится о тебе!
– Это он о себе заботится, а не обо мне! Я же с ума сойду, если с ним что-то случится!
Сжав листок в кулаке, я, не попрощавшись с хозяевами дома, выбежала вон и направилась вниз по улице.
С неба капал серый мелкий дождик, и я, остановившись, подставила ему лицо.
Что делать? Что делать?
Надо отправляться за ним, но не исчезать же прямо посреди улицы? Куда отправиться? К родителям? Городская резиденция? Скорее, последнее.
Пока я добиралась до здания, находящегося в двух улицах от дома князя, мысли белками метались в моей голове. Как он посмел подвергнуть себя опасности? Как посмел решать что-то за меня? У него нет на это права, он не имеет права!
Ворвавшись в резиденцию Лемнискату, я торопливо направилась в первое попавшееся помещение. Мне повезло – это оказалась общая гостиная корпорации, которая в столь ранний утренний час была пуста.
Осмотрев свое платье и туфли, я поняла, что времени на переодевание нет, и придется отправляться в чем есть. Глубоко вдохнув, я сконцентрировалась, мир сместился перед моими глазами, а когда я вновь открыла их, то оказалась на темной улочке Санкт-Петербурга в нескольких кварталах от церкви.
Как же неудачно! Вот что значит волнение!
Подхватив платье, я чуть ли не бегом направилась в нужную мне сторону, редкие фонари слабо освещали улицу, затрудняя путь. Но скоро я выберусь на улицу побольше, и с освещением станет получше.
Один поворот, второй, цель все ближе и ближе, но, часто оборачиваясь, я заметила за собой преследователей.
В лунном свете хорошо было видно потрескавшееся лицо дуовита. Пока только один, но кто может сказать, сколько их здесь.
* * *
Алексей Разинский
Услышав щелчок взводимого курка, я обернулся и отошел от лежащего на полу священника. На меня с кривой ухмылкой смотрел мужчина в котелке – секретарь председателя Государственного совета, который и убивал творцов одного за другим.
– Что я вижу? – усмехнулся я, не в силах поверить собственным глазам. – Вы такой же, как мы?
– Да, но всего лишь третьей степени, с вами не сравниться, – скривился тот.
– И убивал себе подобных? – поразился я. – Не верю. Как ты мог?!
– Все просто. Несмотря на то, что я тоже мутант, как и вы, но мой хозяин уберег меня от попадания в это адское место – вашу корпорацию. Вы – приспешники дьявола и вмешиваетесь в Божий промысел, меняя жизни людей. Вы не имеете на это права!
– А я все думал, что тебя толкнуло на зверские убийства. Деньги, власть?.. Оказывается, все просто. Ты фанатик.
– Всегда ненавидел таких мутантов, как ты, думающих, что они боги! – выплюнул он мне в ответ.
Я вздохнул, готовый к смерти, но вместо того, чтобы выстрелить, мужчина вдруг повалился на пол, а я увидел Олю. Она, тяжело дыша, стояла босиком на холодном полу. Ее глаза выражали тревогу, а лицо – крайнее волнение.
Она смотрела на меня и не могла отвести глаз.
А я боялся поверить в то, что вижу, в то, что она беспокоилась обо мне, что все еще любит…
И тут Ольга растаяла, исчезла, уйдя обратно в наше время, и я, еще раз проверив самочувствие священника, последовал за ней.
Впереди меня ждал трудный разговор.
Ольга Орлова
Едва мы прибыли обратно, как я в полном бешенстве развернулась к Алексею:
– Как ты посмел? Кто давал тебе право решать за меня?!
– Оля…
– Никогда больше не смей так делать!
Я подскочила вплотную и заколотила Алексея по груди сжатыми кулаками, выплескивая весь свой страх, которого я натерпелась за последние часы, думая, что потеряю его.
Невыносимо! Впрочем, после сегодняшних приключений все сомнения в том, что я не могу жить без Разинского, отпали. Он нужен мне как воздух, и ничего уже с этим не поделаешь.
Алексей молча сносил удары и, как только я выдохлась, обнял и прижал к себе.
– Ты волновалась за меня?
Услышав этот уточняющий вопрос, я ткнула Разинского в грудь еще раз.
– Конечно, я волновалась! Какие могут быть сомнения?! Да я чуть с ума не сошла от тревоги. Более безответственное поведение и придумать сложно.
Алексей обхватил мое лицо руками и долго вглядывался в него, словно ища что-то, а потом улыбнулся и выдохнул:
– Ты все еще любишь меня.
Я замерла, не зная, как поступить: рассказать всю правду прямо сейчас или промолчать? Так страшно было вновь раскрыть душу…
Но тут же вспомнились слова той девушки – «надо уметь давать людям шанс». И я решилась.
– Конечно. Я всегда любила тебя и никогда не переставала любить, даже когда узнала о вашем плане обольщения.
– Прости, я очень сожалею о нем, – он виновато прижался лбом к моему лбу.
– Меня мучает мысль, что, если бы не тот проклятый план, ты бы никогда не посмотрел на меня как на девушку, достойную твоего внимания, – прошептала я, прикрыв глаза.
– Взгляни на меня, – строго приказал Алексей, и я приоткрыла глаза, увидев его лицо совсем близко от своего.
– Ты всегда была достойна внимания, и не только моего. Корпорация следила за тобой все эти годы, а я постоянно вспоминал девочку – удивительно милую и беспардонную.
Я улыбнулась, вспомнив, что говорила тогда, много лет назад.
– И я все равно непременно влюбился бы в тебя… просто это заняло бы чуть больше времени.
Как же легко и приятно поверить этим сладким для меня словам…
– Неужели я снова могу прикасаться к тебе, целовать?..
Если ты не можешь отпустить человека и решаешь его простить, то придется довериться во второй раз, полностью, с головой. Я лишь кивнула.
Алексей провел пальцами по моей щеке, слегка коснулся губ… Я плавилась в его руках, как воск. А в следующее мгновение меня схватили в охапку и сильно, страстно поцеловали.
Голова кружилась, в теле разливалось томление.
– Нам срочно нужно найти Корнейси, – послышался в коридоре чей-то голос.
Мы совсем забыли, что стоим в комнате перемещения и сюда в любую минуту может войти кто угодно!
Пальцы Алексея переплелись с моими.
– Уходим? – тихо спросил он.
Я, улыбнувшись, кивнула, и мы направились прочь из Цитадели. Перед этим я заглянула в свою комнату, чтобы надеть туфли. Мои сейчас лежали на тротуаре в Петербурге, около церкви.
Спустившись вниз к воротам, Алексей повернулся ко мне и шепнул на ушко.
– Ну что, решишься отправиться ко мне домой? Или тебя отвезти к родным?
Подумав несколько секунд, я мотнула головой, и карета полетела по дороге, направляясь в Петербург.
* * *
Глубокой ночью я расположилась на диване в гостиной Алексея, где, завернувшись в теплое покрывало, пила кофе. Рядом, довольно близко, устроился и хозяин дома.
– А твои слуги не проболтаются, что я у тебя ночую? Ведь завтра весь город может говорить об этом.
– Нет. Моим слугам, которых совсем немного, платят именно за то, чтобы они держали язык за зубами. К тому же весь штат у меня состоит из мужчин. Я взял их на работу в тяжелое для каждого время. Они знают цену умению держать язык за зубами.
– Тогда я спокойна, – хихикнула я. – Ты действительно был готов умереть за меня?
– Конечно, – мою руку сжали сильнее. – Оля, так не может дальше продолжаться. Нельзя все время бояться. Рано или поздно они перебьют нас.
