Однако Дамир удивился и, обернувшись к сыну, спросил:
– Ты не сказал Елене, что вызвал на бой и загрыз волка Фирсанова-младшего?
Моя челюсть рухнула на грудь. Потрясенно взглянула на Андрея в ожидании хоть каких-то комментариев. Он на взгляд не ответил, внимательно рассматривая узор обоев на боковой стене.
– После того как вас увезли в больницу, – Дамир, слегка помрачнев и скользнув взглядом по моему плечу, отозвался вместо сына, – Андрей вернулся, проверил заповедник и, прибежав в поселок клана, бросил вызов Фирсанову-младшему. Поскольку мы все были там, бурый волк не смог отказать.
У меня пропал дар речи. Единственное, что могла, – неверящим взглядом сверлить Андрея.
«Почему Егора? Неужели он имеет отношение к нападению на меня? На нас?»
– А… вожак? – с трудом выдавила из себя, переведя взгляд на Дамира и, кажется, уже понимая, что побудило бурого альфу сорваться и кинуть вызов сильнейшему. – Кто теперь вожак?
– Последний из Фирсановых. Твой… э-э-э… дядя. Но только номинально, на несколько дней. Фактически он слишком слаб, чтобы удержать власть. Ты же понимаешь, – Дамир неожиданно резко и холодно взглянул на меня, – тому, у кого зверь слабый, не дано стать во главе. Скоро прибудет один из моих бет. Кланом бурых пока будет управлять белый волк, до того времени, пока там не появится свой альфа.
– А как же семья старого вожака? Моя мама и сестра?.. – новость про Егора настолько сразила меня, что все личное отошло на второй план. Первостепенной стала тревога за близких.
– Все зависит от того, как они станут себя вести. Осознают новые реалии и будут в них жить – все у них будет нормально, начнут плести интриги и вредить – законы волчьего племени будут к ним беспощадны, – сильнейший говорил спокойно, но от этого сказанное им выглядело только еще более суровым.
– Какие интриги?! – поразилась я. – Это же моя мама… Ей и так очень трудно пришлось в жизни!
Добровольский-старший неожиданно хмыкнул, вот только в глазах улыбка не отразилась, оставив их холодными. Такой не поддастся эмоциям, в первую очередь будет учитывать лишь свои интересы. Впрочем, власть – это бремя.
– Знаю я твою мать. Хорошо знаю. Жизнь свою она сама выбрала, и не без причины. Так что не переживай за нее – выкрутится. А сестра…
И белый отвел от меня взгляд, посмотрев на сына. Я тоже сразу обернулась к Андрею. Он с выражением скуки на лице делал вид, что занят – смотрит в окно. Но стоило отцу на него посмотреть, как тут же резко повернул голову, встречая его взгляд. И коротко отрицательно качнул головой. Дамир в ответ безразлично пожал плечами. И этот, понятный только им диалог, меня взволновал. За Кристину стало тревожно – сестра как-никак!
– Отца моего вы тоже… знали?! – с испугу вдруг посетила меня мысль.
Я не думала о том, что противоречу сама себе, что белый, возможно, не знает о Волконском. Но едва вопрос сорвался с моих губ, как выражение лица сильнейшего изменилось, усилив чувство панического страха, затронув мое животное начало. Черты его лица заострились и окаменели, взгляд почернел, выдавая эмоции зверя.
«Знал…» – почувствовала я правду.
– Мне известно о нем, – Дамир не сказал: «Мы были знакомы» или «Он был неплохим оборотнем», из чего я сделала вывод, что вряд ли между ними была симпатия. – И мне нечем тебя обрадовать, еще неизвестно, чья кровь «хуже» – Фирсановых или Волконских.
Но вот договор?.. Я вновь мысленно вернулась к этому вопросу, все еще лелея надежду сбежать из окружающего меня дурдома. Поэтому отважилась озвучить выстраданное вчера решение.
– Дамир, – отец Андрея ответил мне спокойным внимательным взглядом, – поскольку я не имею кровного родства с родом, принявшим на себя обязательства по договору, объединившему нас с Андреем, я настаиваю на том, чтобы быть освобожденной от этих обязательств. Я, лично я, ничем не связана с кланом белых волков.
Едва последний звук слетел с моих губ, как со стороны Андрея послышалось яростное рычание его волка. Взбешенное. Несогласное. Поскольку я не успела отвести взгляд от лица Дамира, я заметила, как от потрясения на долю секунды расширились его глаза. Но он тут же совладал с эмоциями, взглянул на сына и нахмурился.
– Ты против?
– Да! – все, что он ответил, с трудом процедил сквозь стиснутые зубы.
Я же, уставившись на него во все глаза, была шокирована и раздавлена злостью, сверкавшей в ответном мужском взгляде. Он предупреждал, он грозил, он подавлял меня сейчас ею.
– Она права, – веско и почему-то напряженно возразил сыну Дамир. – Так было бы лучше. Для всех.
– Нет! – не согласился Андрей, поразив своим упрямством.
– Почему?! – скорее взвизгнула, чем выкрикнула я.
– Ты. Добровольно. Приняла. Обязательства, – он говорил ледяным тоном, не отпуская моего взгляда. – Публично. Именно ты! Все остальное второстепенно. Я не принимаю твоего отказа. Все!
И белый, вскочив с дивана, отошел к окну и замер там спиной к нам. Дамир несколько секунд смотрел на него очень странным взглядом, прежде чем перевести взгляд на мою особу, онемевшую от наглости Добровольского-младшего и потому молчащую. Опять Андрей решает за меня!
Не совладав с собой, я тоже вскочила. И возмущенно закричала ему в спину:
– Это мое право! Меня нельзя заставить! Ты просто объединишься с другой волчицей на два месяца. С Кристиной, например! У тебя же есть твой контроль альбиноса над зверем. Ты же так хвалился им! Так что сумеешь не повязаться за это время.
Он обернулся – резко, зло, явно на пределе сдерживаемого гнева.
– Можно, – он говорил очень тихо по контрасту со мной, не обращая внимания на присутствие отца, но так отчетливо, что каждый звук отдавался в моей душе. – Тебя можно заставить. Хочешь проверить?
И прежде чем я успела ответить, меня накрыло волной чужой воли. Ошеломляюще сильной, заставляющей моего зверя мгновенно пригибаться, безоговорочно подчиняясь.
– Повторяй за мной! – четко прозвучал безжалостный приказ Андрея. – Я не отказываюсь от взятых на себя обязательств. Подтверждаю их перед сильнейшим.
И я, глотая в бессильном отчаянии слезы и при всем страстном желании не имея никакой возможности воспротивиться, как попугай забормотала:
– Я не отказываюсь от взятых на себя обязательств. Подтверждаю их перед сильнейшим.
Стоило мне произнести последнее слово, как наступила тишина. После такого унижения перед Добровольским-старшим мне было стыдно поднять на него глаза, а на Андрея… Для меня оправдания его поступку просто не было.
– Сын… – Дамир все же вступился за меня, но был тут же перебит Андреем.
– Запрети ей покидать территорию бурого клана без меня. Откажи в признании ее статуса одиночки, – все так же тихо и как-то безжизненно попросил отца Андрей. Я вздрогнула.
«Мерзавец! Все делает только для своего удобства».
– К медведям я ее отпустить обязан, – мрачно заметил Дамир. – А это, сам понимаешь, во что выльется.
Меня тут словно и не было! Они говорили обо мне в моем же присутствии.
– Позже, – не согласился Андрей. – Когда на практику поедет.
– Это ничего не даст, – бесстрастно возразил сильнейший. – Увы, тут я солидарен с Фирсановым – для всех будет лучше, если она погибнет.
У меня не было слов, ноги задрожали, волчица где-то глубоко внутри билась в конвульсиях паники, не имея возможности хоть что-то предпринять для своего спасения.
– Нет, – за это «нет» я мгновенно простила ему только что пережитое унижение, боясь дышать и страшась следующего мгновения. – Я ее альфа: и я за нее отвечаю.
– Это вне твоих возможностей. Факт ее существования очень важен, и ты знаешь это.
– Да, – Андрей отвечал очень спокойно. – Но я справлюсь. Я беру ответственность на себя.
– Это ошибка. И она дорого обойдется тебе, сын.
– Я знаю ее лучше, – я скорее почувствовала, чем увидела его пристальный взгляд. – И готов рискнуть.
Страшно было не то что смотреть на мужчин, я дышала через раз, напряженно прислушиваясь к каждому звуку. Ощущение того, что сейчас решается моя судьба, было неотвратимым.
– Ты поддаешься эмоциям, – грустно возразил Дамир. – Признай очевидное.
– Нет! – в ответе Андрея зазвучала ярость.
– И ты за это заплатишь, – словно не слыша его, предупредил Дамир.
– Мы уходим, – не стал спорить Андрей, и я услышала, как он шагнул в моем направлении. – Пришли сюда наших. Раз мы остаемся, надо исключить вероятность опасности на этой территории.
– Это ничего не даст, лишь отсрочит неизбежное, – подчеркнуто спокойно предупредил сильнейший.
– Это даст мне время. Мне нужно это время, – белый обхватил мое предплечье своей ладонью, намереваясь увести меня из апартаментов отца.
– Что ж, пусть будет так, – смирился Дамир, недовольно кивая.
Возле входной двери я таки решилась и бросила на него прощальный взгляд.
– До свидания, – по инерции шепнула вслух.
