– Таки мириться? – он окинул меня внимательным взглядом.
– Мстить! – почти честно ответила я, вытягивая из шкафа свой плащ. Настроение было боевое. – Рубашку пока заберу, можно?
Женька кивнул и сокрушенно поцокал языком:
– Ленка, вот почему женщины все усложняют? Будешь требовать, чтобы дракона завалил и тушу к твоим ногам приволок ради прощения? И зачем он тебе потом, с грыжей? Месть вообще-то дело плохое, по тебе же отдачей и приложит. Лучше просто все обсудите, на пальцах ему объясни, в чем не прав, ибо вас понять вообще невозможно. И его точку зрения на вопрос выслушай.
Кого-то потянуло на философию.
– Жень! – я рыкнула. – Не лезь. Ты вообще не в тему советы даешь.
– Куда уж мне! – хихикнул Женька. – Но главное, с разборками и личной жизнью – и когда ты успеваешь все? – про учебу не забудь. Лекции теперь за двоих пишешь!
– Не подведу! – бодро козырнув ладошкой здоровой руки, отрапортовала я, прежде чем завязать концы пояса. – И спасибо тебе огромное, что обогрел и накормил.
Подскочив ближе, обняла друга, чмокнув в нос.
– Выздоравливай! И много не ленись.
– Эх, – словно не мне пробурчал друг, – есть же девушки… И идиоты, которые их не ценят.
Спускаясь в лифте, поймала себя на неожиданном ощущении легкости! Все встало на свои места, и картина моего мира «сложилась». Казалось бы, радоваться нечему – жизни что-то угрожает, личного счастья и семьи не предвидится, а проблем для разгребания хоть отбавляй. Но! Теперь я точно поняла, что надо делать. Начать все заново, оставив прошлое позади. И Добровольский уже тоже относился к этому прошлому. Я с мазохистским упорством повторяла про себя его слово «любовница», принимая факт того, что все точки над «и» в данном вопросе для меня расставлены. И да, это было больно и… очень больно. Но именно это позволило мне пойти хирургическим путем, отсекая любые иллюзии и надежды. Будущее стало очевидным и однозначным. Одиноким. Во всех смыслах.
В его машину я села, будучи абсолютно спокойной. И хорошо, что появилась эта Настя. Своевременно. Напомнив мне о многом, вернув ясность мыслям. Кто знает, сколько бы еще длилась агония моих девичьих грез?
В Добровольском первым делом отметила отливающий зеленью взгляд и совершенно неподвижное лицо. Словно маска. Волчица внутри, почуяв так близко покорившего ее волка, попыталась довольно заскулить, но я на подъеме решительности этот порыв подавила. И, кстати, возможно, секрет контроля над зверем именно в спокойствии?..
– Лена, – он не трогался с места, внимательно всматриваясь в мое лицо, – мне искренне жаль, что ты встретилась с этой волчицей. Мы, по сути, уже не поддерживаем личных отношений, просто она оказалась не способна смириться с этим фактом. – Ясно, моя предшественница! – Я сожалею о том, что тебя поставили в такое неловкое положение.
Да что вы, Андрей Дамирович, говорите!.. Сожалеть из-за любовницы… Да это… «поступок»!
– Все нормально, – спокойно, не отводя взгляда, сообщила я. – Так даже лучше получилось. Все сразу стало понятнее.
Челюсти белого сжались, указывая на недовольство.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что сказала, – я осторожно пожала здоровым плечом.
Андрей привычно прищурился, взгляд блеснул звериной яростью, впрочем, у нее не было шанса вырваться на свободу.
– Это надо понимать как попытку добиться от меня каких-либо обязательств личного характера? – вопрос прозвучал вкрадчиво.
– Что ты! – я в ужасе махнула на него здоровой рукой, давая понять, что рассудок еще не покинул меня, чтобы требовать подобного.
– Тогда чего ты хочешь? К чему был этот… побег?
– Сбежала со злости, признаю.
А что скрывать? И спокойно продолжила:
– До твоей Насти, – белый поморщился, – мне далеко. В любом случае она бы выставила меня за дверь. А что до того, чего хочу… Я хочу узнать номер телефона твоего отца.
Такого поворота Андрей не ожидал, я успела заметить мелькнувшее в его глазах изумление.
– Зачем? – лаконично и сдержанно.
– Поговорить, конечно. Насколько я знаю, любой из нашего сообщества имеет право обратиться напрямую к сильнейшему. И… – я улыбнулась, подозревая, что знаю причину его настороженности, – не переживай, жаловаться на тебя не собираюсь!
Белый посмотрел на меня очень странным взглядом. На мгновение мелькнула целая смесь эмоций: настороженность, удивление и… восхищение. Но все почти сразу пропало, вновь скрывшись за бесстрастным видом.
– Вот, – он, предварительно найдя нужный номер, протянул мне свой телефон.
Я перехватила гаджет и поднесла его к уху.
– Сын? – почти тут же раздался уверенный и невероятно сильный голос.
– Кх-м, – я слегка кашлянула, немного оробев. – Это не он. Это Елена… Фирсанова. Я бы хотела поговорить с вами.
Мой собеседник, задумавшись, умолк, заставив меня заволноваться.
– Приезжайте завтра к вечеру, – и он продиктовал мне адрес городской гостиницы и номер, в котором остановился.
Когда подъехали к дому, я даже с каким-то мазохистским предвкушением выбралась из машины – вот сейчас опять окунусь в атмосферу пережитого унижения, злее стану! Пока молча, игнорируя друг друга, поднимались в лифте, еле сдерживала ехидную ухмылочку.
Но… В квартире – я ощутила это с первого шага – гулял сквозняк! И чужой запах если и ощущался, то был скорее вызван моим желанием его ощутить. Слегка обалдев от ветродуя, скинула плащ и, проигнорировав пристальный взгляд белого на Женину рубашку, протопала в спальню. Батюшки!..
Глаза потрясенно расширились – кругом был погром: содержимое шкафа валялось на полу, стол перевернут, все, что было на нем, рассыпалось по комнате… Они что, подрались? Или кто-то перекинулся и с животной яростью разнес все вокруг? Впрочем, откуда мне знать – может, это у них такая бурная радость от встречи приключилась.
Шагнув к распахнутым настежь окнам, покосилась на кровать. На ней не то что постельного белья, на ней даже матраса не было!
– А… Э-э-э… Где… – я так и не решилась закончить вопрос к маячившему в дверном проеме Андрею.
Но он направление моего взгляда уловил.
– Выкинул, – ответ прозвучал настороженно.
– Куда? – я изумленно оглянулась. Но, в самом деле, матрасище с такой кровати в мусоропровод не впихнешь.
– В окно, – кивнув за мое плечо, сдержанно пояснил Андрей.
О! Развернувшись к окну и прикинув его размеры, решила, что это тоже надо было умудриться. Прежде чем захлопнуть створки, выглянула наружу. Так и есть – матрас и еще куча всякого яркого тряпья валялись на тротуаре. Надо будет завтра прибрать: намусорил Добровольский изрядно. И тут у меня закралось нехорошее подозрение – матрас и постельное белье за окном, но ведь на нем еще была и черная волчица…
– Куда же, – оглянувшись, напоролась на ледяной взгляд Андрея и сбилась с мысли, – делось… остальное?
– Выкинул, – и снова красноречивый взгляд на окно.
Как? Все?! Я нервно поперхнулась. В принципе, этаж не очень высокий, и оборотень вряд ли бы погиб, но… надеюсь, я не так поняла белого. Черная уже не вызывала в моей душе такой жажды мщения. И главное, меня накрыло облегчением: меня, по крайней мере, никуда не зашвырнули!
Но спать придется на полу. Вновь взяв себя в руки, отправилась в ванную. Кое-как, стараясь не намочить бинты, ополоснулась, почистила зубы и, накинув Женькину рубашку, вернулась в спальню за пижамой. Отныне всегда буду ее на ночь надевать. Андрей, встретивший меня острым взглядом, уже успел навести в помещении некоторый порядок. Я решила, что помогать принципиально не буду.
Сегодняшние события вымотали до предела. Вновь вернувшись в ванную, чтобы переодеться ко сну, озадачилась вопросом: как спать в такой обстановке? Добровольский напряжен и явно зол. Завтра с утра на учебу, и так из-за всех этих передряг несколько дней пропустила. Благо конец года и, по большей части, ничего фундаментального нам уже не читали, ориентируясь в основном на повторение и подготовку к сессии.
Вернувшись назад, сразу прошла в гостиную, решив присмотреться к тамошнему декоративному диванчику. Увы, спать, согнувшись в три погибели, не хотелось. Поэтому с невозмутимым видом, игнорируя наблюдающего за мной Андрея, взяла одеяло, подушку и чистую простыню. Одеяло сложу и сооружу себе из него подстилочку, а простыней накроюсь. Тепло сейчас совсем по-летнему.
Так и устроилась на ковре, сомкнув веки и вознамерившись спать. А Андрей пусть поступает как угодно: я его из своего жизненного пространства уже вычеркнула. И чем скорее он это почувствует, тем лучше. Не буду отрезать хвост по частям – обрублю все разом. И начинать лучше с самого болезненного. Шаг первый – белый, второй – клан и все сообщество волков, третий – смена места жительства, учебы и работы. Все четко и без лишних эмоций. Надо быть сильной и постараться справиться. Тут я все равно никому не нужна, и у меня нет никаких перспектив.
