В фойе вошла феерично, почти… ибо столкнулась с каким-то мужчиной, извинилась, и двинулась дальше, не заметив, что тот пошел следом. И самое интересно, внимание таки пришлось обратить, что меня сопровождают, так как за проход по фойе собрала еще троих провожатых. Все шли следом, не отрывая взгляда от моей спины, и может даже еще того, что пониже… и все это молча, синхронно двигая ногами и руками, словно в каком-то трансе. В двери ресторана я практически ворвалась, тут же закрыв и прижавшись к ней спиной. Ощутив толчок с той стороны, недолго думая, ухватила палку, воткнутую в кадку, стоящую возле двери. Не обратив внимания ни на опешивший взгляд метрдотеля, ни на то, что растение, ранее подпираемое той самой палкой, грустно опало вниз, заперла двери на импровизированный засов, просто продев спасительную палку через дверные ручки.
Улыбнулась женщине-метрдотелю и спросила, за каким столиком находится постоялец из такого-то номера. Женщина бросила нервный взгляд мне за спину, я обернулась и поняла, что двери просто ходуном ходят.
— Э-э-э… не обращайте внимание. Проводите меня, прямо сейчас, — схватила женщину за руку и потащила в зал.
Мужа увидела сразу. Он сидел за одним из столиков возле окна, а идти до него предстояло через весь зал, между прочим заполненный как парами, так и одиночными гостями. И мужчин было, скажу, вам много. Пока шла к столику, за которым расположился Эд, старалась смотреть только на него в ожидании реакции. И не сразу поняла, что за спиной происходит что-то очень нехорошее… для меня. Вот его восхищенный взгляд сменился удивленным, затем задумчивость перешла в недоверие, а следом появился гнев. Достаточно явный, чтобы я решилась обернуться. Мама дорогая! За мною стояла толпа мужиков, с дикой страстью в глазах и доказательством оной, выпирающей из ширинок брюк. С криком пронеслась к Эду, который уже тоже собирался броситься ко мне, поэтому едва оказалась возле мужа, как тот заслоним меня собственным телом и зарычал на других ненормальных самцов.
— Рина, какого черта?! Что происходит?! Откуда у тебя это платье?! И что за духи ты пользовала?!!
— В номере было, духи из одноразовых, сервисные… что с ними, Эдик? — жалобно протянула, едва не трясясь за ним как осиновый лист на ветру. Блин, страшно же… куча возбужденных мужиков, и я одна… э-э-э, с мужем. Ой, что будет.
— Зар-р-раза! — рыкнул Эд и вдруг махнул рукой, снося всех взбесившихся волной воздуха.
Те повалились на пол, все одновременно. Женщины завизжали, метрдотель кинулась к телефону, а муж схватил меня за руку, и потащил из ресторана. На выходе запустил желающих попасть внутрь, закрыл за ними двери, едва не забыв меня среди первых взбесившихся из фойе, практически выдернув меня за руку у них из загребущих лап. Постоял какое-то время, уйдя в себя и прислонившись лбом к трясущимся дверям, затем с той стороны снова раздался звук, похожий на взрыв, опять женские визги, и тишина.
Так же спешно мы бежали к лифту, из которого Эд выбросил парнишку, злобно глянув на мое платье при этом, и вернулись в номер.
— Сиди тут. Еду принесут. Не смей никуда выходить. Мне надо провести зачистку сознания.
Я кивнула, послушно усевшись в кресло. Муж бросил на меня усталый взгляд, и вышел из номер, заперев двери на ключ. Ох, что происходит, не из-за платья же такая фигня, и не из-за духов. И вчера никто ко мне так не пылал страстью, мужики-то по дороге попадались… что — то тут другое… Думай, Карина! Закрыла глаза, мысленно отрешившись от всего, и заставила мозг выискивать странности за последние сутки… Вот оно, тот силуэт в ночи. Надо было сразу утром Эду рассказать. А сейчас он как силы восстановит, всех, кого видел, обработает? Ужас.
Явление мужа народу — в моем лице, состоялось через часа два, не меньше. Я успела напридумывать себе уже всякие страсти-мордасти, а он, как ни в чем не бывало, вошел весь бодрый и довольный собой. Бросил на меня изучающий взгляд, нетерпящим возражений тоном велел сесть на стул, поставленным им на середину комнаты. Хотела было спросить, как все прошло, но он покачал головой, чуть хмуря брови, мол, помолчи, дорогая. Обходя кругами, заставлял своим пронзительным взглядом ежится и нервничать. Но молчание я не стала прерывать, обиженно стиснув зубы и сложив руки в замок на груди. И даже не стану спрашивать, когда будет подан ужин, и плевать, что живот урчит. И плевать, что платье уже хочется снять и умыться, и даже в туалет захотелось. Заерзала на месте, повздыхала и все же не утерпела:
— Эд, ну что происходит, а? И как-то это связано с неким субъектом, который ночью под окнами топтался?
— Что? Какой субъект? И как ты заметила его, мы же на шестом этаже?
Муж вдруг зарычал, что-то видимо заметив, и подскочил ко мне, ухватив за вырез платья. Я тут же поднялась, чувствуя, как ткань затрещала по швам, и вскоре ошметками отлетело в сторону, вот тут муж совершенно взбесился и заорал на меня:
— Ты вышла в ресторан без нижнего белья?!!
Я же метнулась в сторону ванной комнаты, мечтая отгородиться от него дверью и спрятать пунцовое лицо. Оказаться перед Эдом среди яркого света и не в постели в чем мать родила, в одних чулках и туфлях — это, знаете ли, то еще потрясение, ибо знаю его я совсем ничего, да и не привыкла как-то щеголять в таком виде не то, что перед мужиками, перед собственным мужем. Дверь с той стороны дернули, потом еще и разразились руганью на мое легкомысленное поведение, на мой вкус и вообще, орал на меня так, что поняла — ревнует до взрыва в мозгу.
Потом еще раз стукнул по двери, и затих. Прислушалась. Ходит по комнате, что-то швыряет и бухтит не пойми что. Эх, вот так первый день супружеской жизни… ревность, скандал и… надо мириться, наверное, но как? Выйти в том же виде, и соблазнить? О-о-о, смогу ли я? Да, не девочка уже, тридцать стукнуло, да и не роковая я женщина. Вздохнула, оглянулась по сторонам и наткнулась взглядом на… ура, халатик, шелковый.
Надела и закусила от досады губу. Фиолетовый халатик чуть прикрывал стратегически важные места, а вот верх чулок с ажурной сеточкой, пусть и телесного цвета, но видно было, а вкупе с черными туфлями, которые я почему-то до сих пор не скинула, смотрелось не менее эротично. Блин!
Попыхтела какое-то время, собираясь с решительностью, затем подняла высоко голову и шагнула в пасть к хищнику. Остановилась в проеме, прислонившись спиной к косяку, согнув ногу в колене и оперевшись каблуком в стену, еще и руки сложила на груди, разглядывая напряженную спину мужа, которые стоял у окна. Когда я тихонько прочистила горло, резко обернулся. Я неуверенно улыбнулась и спросила тихо:
— Эд, а давай мириться?
Он резко выдохнул, и совершил внезапное перемещение в мою сторону. Подхватил на руки и уволок в спальню. А, это видимо его способ мириться, — догадалась я, и обняла покрепче за шею.
— Никогда так не делай больше, я как представил, что кто-то мог разглядеть что-нибудь, аж зверею… и это… хм, — проворчал мужчина, жадно заглядываясь на чулочки и край халатика, — одежду эту тоже не надевай больше. Завтра с утра в магазин сходим и приобретем все необходимое.
— А деньги откуда?
— Какая разница, — поморщился мой мужчина, — и не волнуйся, никто больше ничего не вспомнит… из того, что было недавно.
— А мне выходить-то можно будет? — решила уточнить на всякий случай, не останавливая его руки, гладящие мои бедра, проникающие под халат и прикасающиеся в укромном местечке.
Муж задышал чуть тяжелее и перевел затуманившийся взгляд на мое лицо.
— Проверим… какое-то заклятия чувствую, но какое… не сейчас, не могу сейчас думать об этом. Потом…
Более он не стал сдерживаться, заставив вцепиться в его плечи, провести коготками по коже, оставляя чуть заметные следы, и постараться тоже не думать ни о чем.
Проверку устроил только с утра, поесть принесли тоже утром. Я же с голодухи съела и свою порцию завтрака и мужнину, пришлось бедолаге обойтись чашечкой кофе с круасаном, и это после того, как мне еще раз порцию завтрака заказал. Затем горничная убрала со стола, бросая в мою сторону любопытствующие взгляды, видимо, не попадались ей такие постоялицы голодные. После муж велел мне улечься на кровать и не шевелиться. Сам сел рядом, вытянув руки на до мною, произвел какие-то манипуляции над моим телом.
— Черт! — выругался наконец в сердцах мужчина и нахмурился. Скрестил руки на груди, задумавшись о чем-то, все время покусывая нижнюю губу, словно от досады.
— Что? — не вытерпела я и приняла сидячее положение.
— Что-что… плохо, вот что…
— Плохо? — прислушалась к внутренним ощущением. — Не-е-е, мне хорошо, а уж после еды, вообще отлично. И ты сегодня ночью хорошо постарался, чтобы мне было еще лучше, — прошептала, бросив томный взгляд в сторону мужа, и расплылась в мечтательной улыбке. Мда, что он ночью вытворял, м-м-м…
