Мама была безмерно счастлива видеть свою дочу живой и невредимой, слезы не лила, а вот затрещину отвесила. И зятю выговор влепила за то, что: раз — на свадьбу не позвали, два — зачем умыкнул из дома (все-таки и правда уехала жить в Австрию с новым мужем), предварительно усыпив.
— Погоди-ка, — дошло до мамы, которая встала в позу «руки в боки» и тяжелым взглядом уставилась на Эда, — это каким же макаром ты умудрился, дорогой зятек, перевезти меня через границу, в самолете да еще и в сонном состоянии?!
— Э-эм… так это… хм, — почесал затылок князюшка и развел руки. — Так Карине-то нельзя к вам, так вот… лучше вы к нам.
— Не поняла ничего. Почему ей нельзя… и все же…
Муж щелкнул пальцами, мама замерла с открытым ртом, не дыша.
Я подскочила, помахала рукой у ее лица — ноль реакции.
— Ты что творишь?! — зашипела на Эда.
— А как ей объяснить про мгновенные перемещения?
— Думать раньше надо было! — наставительно отрезала, и тоже задумалась. — Ты погорячился, Эд, надо было просто узнать ее адрес в скайпе, и все… мы бы и так пообщались по инету… блин, и что теперь делать, она из тебя всю печень и сердце выест, пока до истины не доберется.
— Что?! В сыром виде?
— Нет, в жареном.
Князь пошатнулся, прошелся по комнате, еще раз прошелся и рухнул на диван, закрыв глаза и сложив руки на груди.
— У тебя мама — монстр! — не открывая глаз, произнес трагичным тоном муж.
— Эд, когда уже ты начнешь со мною советоваться, а? Я знаю, что она монстр, но если бы ты поинтересовался моим мнением, то узнал бы, что с ней лучше общаться на расстоянии, а если вот так близко как сейчас — то недолго…
— Понял. Исправлю.
Подскочил, ринулся к замершей фигуре, но я остановила окриком.
— Нет, не вздумай. Разморозь ее, я попробую объяснить, а ты пока все телефоны спрячь, а лучше вообще исчезни и двери запри снаружи. А то не успеешь оглянуться, как она вызовет МЧС, скорую помощь, полицию и дурку… а тебя… с тобой… в общем, лучше тебе не знать, на что способна моя родительница.
Муж сделал проще, накинул на себя невидимость, заслужив от меня возмущенное ворчание, мол, чего раньше скрывал свою способность. Тот только в ушко мне дунул да по мягкому месту ниже поясницы погладил.
— А… ой, что это я? — очнулась мама.
Я помогла ей устроиться на диване, сбегала за стаканом воды, и начала тихо объяснять свою версию событий.
— Эд — иностранец, как и твой муж… кстати, ты про него тоже должна будешь рассказать. Так вот, мы полгода жили за границей… м-м-м… в Австралии… в Сиднее. Замуж вышла почти спонтанно, свадьбы еще не было в том виде, как ты любишь, мама, так что можешь не расстраиваться, — чуть слукавила я, улыбаясь, — уехать тоже пришлось спешно, так как Эду надо было срочно возвращаться, я даже записки тебе не успела оставить, а вернувшись — узнала, что ты тоже уехала и адреса не оставила.
— А кому было оставлять?! — возмутилась маман. — Ты вообще соображаешь? Как это уехала с мужем в Сидней… мне документы о твоей гибели пришли, доня, понимаешь ты?! Я же чуть с ума не сошла!
«Ага, потому и сразу замуж выскочила за австрийца», — шепнул мне на ухо муж, заставив вздрогнуть от неожиданности.
— И потом, узнаю, что в наследство получаю счет в швейцарском банке, а там сумма и не маленькая! Откуда, хочу тебя спросить, а? И, кстати, заговорила ты мне зубы… как это твой муж меня сюда привез-то, не помню ничего, — мама что-то еще бормотала себе под нос, усиленно потирая лицо и глаза, затем ахнула, — ну, конечно, я наверное опять эти таблетки принимала, а они иногда память отшибают!
— Какие таблетки? — всполошилась я.
— Антидепрессанты… мне муж мой — Давид прописал, он же врач.
— Зачем они тебе?
— Надо… так считает супруг, он в этом лучше разбирается.
— Скажи, а ты за него замуж пошла уже после получения наследства? — маленькие иголочки беспокойства впились в мою интуицию.
— Да, он мне помогал в Швейцарии с переоформлением вклада на мое имя.
Не нравится мне что-то в этой истории с ее замужеством, как бы не оказалось, что муженек-то мамин какой-нибудь аферист. И только после того, как первоначальный шок от встречи с мамой сошел на нет, обратила внимание на ее внешний вид. Серого цвета лицо с мешками под глазами выглядело больным, волос седых стало больше, да и взгляд какой-то мутный.
— Мам, ты как вообще себя чувствуешь, а? — обняла я ее за плечи и прижалась к ней покрепче. — Как ты живешь, расскажи…
Эд больше не вмешивался. Мне даже показалось на какое-то время, что мы с мамой остались одни в номере. Говорили о многом, словно и правда давно не виделись. Мама успела и поплакать, и порадоваться, особенно когда я ей сообщила о беременности. Спустя некоторое время появился Эдуард с обедом, заставил нас прерваться и поесть. Сидя за столом, уставленном яствами с ресторана, я заметила, что бледность с маминого лица немного спала, щечки порозовели, глазки заблестели, да вообще она как-то похорошела, а потом ее стало резко клонить в сон. Муж уговорил ее поспать. Я отвела маму в нашу спальню. Тихонечко прикрыв дверь, вернулась в гостиную. Эд тут же привлек меня в объятия, и жарко задышал в ушко, вызвав рой мурашек.
— Я скучал, любимая, — прошептал он, усаживая меня к себе на колени. — А твоя мама очень больна. И виноваты скорее всего именно те таблетки, о которых она говорила.
— Ты думаешь, муж ее травит намеренно?
— Она богата, а если Давид станет вдовцом, то унаследует все ее состояние. Но я не берусь однозначно утверждать это, — пожал плечами и поцеловал в шейку.
Помолчали, каждый думаю о чем-то своем, как муж бодрым голосом спросил:
— Пока гостья спит, не желаешь прогуляться? Воздухом подышать?
— Да! — еще спрашивает, надоело же сидеть уже в четырех стенах. — Я быстро.
Собралась за несколько минут, влезла в брючки, в которых переместилась в наш мир, накинула зимнее пальто с меховым воротником. Эд помог одеть сапожки, нахлобучил мне на голову вязанную шапочку, а на руки рукавицы, и потащил на улицу. Немного побаивалась — вдруг повторится сумасшествие среди мужской части постояльцев гостиницы, но все обошлось. Эд только многозначительно сверкнул взглядом, когда я косилась на парня-лифтера (блин, забыла как их зовут… может, портье?), и чуть заметно хмыкнул. На улице было солнечно, снежно и несколько морозно. Красота! Мимо пробегали спешащие по своим делам прохожие, кутающиеся в воротники и шарфы, проносились машины, изредка пробуксовывая в снегу колесами, а я смотрела на них и не могла нарадоваться. Как же тут все знакомо! И в то же время, я ведь мало что успела увидеть в мире супруга, да практически вообще ничего не видела.
— Мда, — вдруг произнес мой благоверный, наблюдая за моим лицом, — надо было тебе все-таки показать как можно больше, а не только дворец…
— А ты и дворец-то не особо показывал, — фыркнула я в ответ, ловя на рукавицу снежинку. — Куда пойдем?
Мы двинулись неспешным шагом под ручку по улочке, спускаясь в сторону набережной.
— Цирк, театр, кино… о, хочешь в кино? — весело поинтересовалась, удивляясь своему ребячливому настроению. — Или может в зоопарк, не-а, холодно… да и животные все дрыхнут наверное, а может в мюзик-холл?
— Риночка, только не зрелищные места, я тебя умоляю. В кино… нет, нет и нет. Я и сам мастер иллюзий. Это не интересно.
— Ты знаешь что такое кино? — остановилась и с любопытством посмотрела на мужа. — Когда ты успел с ним познакомиться?
— В интернете видел… ничего интересного.
— Э-э-э… странно. А может тогда в планетарий, музеи или… Все, сдаюсь, — удрученно надула губы, скрещивая руки на груди.
— Что ж. Если ты все сказала, можно и мне предложить кое-что? — хитро улыбнулся мой суженный и притянул к себе ближе.
— Рискни.
— Какое в этом мире сегодня число? — с усмешкой спросил и легонько щелкнул по носу.
А и правда, какое?
— Двадцать седьмое декабря, милая.
— Что? Новый год на носу? — оглянулась по сторонам и поняла, что стала не только эмоциональной, но и невнимательной.
Во всех витринах магазинов светились неоновые новогодние поздравления, стояли ярко украшенные елки и сверкали гирлянды. Вспомнила, что в фойе гостиницы тоже присутствовала вечнозеленая вестница праздника.
— Вот именно. А не хотелось тебе, дорогая, когда-нибудь побыть Снегурочкой? — хитрый взгляд и ироничная ухмылка вызвали некоторое недоверие.
— Ты всерьез?! А ты, стало быть — Дед Мороз?
— А что? Чем тебе не седовласый старец? — и отвернулся.
Через пару секунд, я даже толком не успела осознать шутку, повернулся, и на меня уже смотрел настоящий Дед Мороз — с белоснежной бородой, кустистыми бровями и такими знакомыми глазами.
— Э-э-э… и что ты собираешься делать в таком прикиде? Детишек конфетами кормить? — скептицизма мне было не занимать.
