— Приветствуем тебя, Валум! — сказал один, и остальные подхватили.
— Садитесь, господа. В ногах правды нет, — пробасил Валум и занял место во главе стола.
Угол треугольника упирался ему в живот, но за годы правления столицей он привык к неудобству. Малый дискомфорт, как напоминание — за власть необходимо расплачиваться. Что ж, он платил и больше.
— Я созвал вас на совет из ваших прекрасных городов, обсудить важные вопросы, касающиеся нас всех, — сказал он. Советник подал бумаги, и Валум пробежал их взглядом. — Вижу, вы пришли не с пустыми руками. Скопились жалобы.
— Так и есть, — подал голос правитель Калидума, города граничащего с крайним югом. — Три месяца не было дождя. Запасы воды на исходе. Того, что поставляет столица, не хватает даже на питье, не говоря об орошении полей.
— Урожай гибнет, — поддержал его магистр Апритиса соседа Калидума. — Не предпримем срочных мер, останемся без зерна в этом году.
— Я посмотрю, что можно сделать, — Валум сделал пометки. — Возможно, мы увеличим поставки воды. Но вам не мешает озаботиться безопасностью дорог. Часть воды пропадает из-за разбойников.
— Мы выставили кордоны на подходах к городам, — ответили ему. — Но нам не уследить за всей дорогой, даже если каждый горожанин выйдет на ее защиту.
Валум задумчиво пригладил бороду:
— Я не могу увеличить охрану обоза. Если вы не в состоянии защитить то, что принадлежит вам по праву, то ваши жалобы неуместны. Столица делает для юга все, что в ее силах. Видимо, солнце опалило ваши головы и превратило вас в лентяев, раз вы не можете такой малости.
Магистры северных городов не скрывали усмешек. Они считали южан мягкотелыми. На юге не знают горестей и печалей кроме засух, а северяне борются за каждый вздох и не только со стихией, но и со снежными.
— Мы на грани войны, — сказал один из северян, — а вы печетесь о запасах воды!
— На севере вода не имеет значения, — возразил магистр Калидума. — Вы буквально ходите по ней. А на юге каждая капля на счету. Мы живем в условиях жесткой экономии.
— Но у вас, по крайней мере, дружелюбные соседи, — сказал магистр Норта, города на границе северного леса, в народе прозванном «последней заставой». — Солнечные не ведут войн, они чересчур заняты собой. Но снежные их полная противоположность. Они жестоки, грубы и жадны. На днях мне донесли о набеге. Пол деревни сгорело дотла. Четверть жителей погибли или уведены в рабство. А те, кто остались, вне себя от горя и страха. И это уже третий набег на деревни за эту зиму, а она едва началась. Прежде снежные не тревожили нас по несколько лет. Не за горами тот час, когда они нападут на города.
— Так зачем селиться на границе леса, где снежные могут легко вас достать?
— Древесина и лесное зверье — единственные богатства северного края. И мы готовы биться за них хоть со снежными, хоть с самим Велом. Что вы на это скажите, уважаемый магистр Калидума? Идет ли в сравнение ваша проблема с запасами воды с нашими заботами?
— Довольно, — Валум поднял руку, и гул в зале стих. — У каждого свои горести и радости. Не будем спорить об очевидном. Но, признаться, север меня беспокоит больше юга. Война, если она случится, отразится на всех одинаково плачевно.
Магистры переглянулись. Отдельные стычки между снежными и людьми севера, между южанами и северянами, даже между жителями соседних городов имели место время от времени, но носили локальный характер. Настоящей кровопролитной войны не было уже сто лет. С того года, как солнечные или гелиосы, как они себя называют, подписали мирный договор с союзом городов. Сто лет мира размягчили городских жителей, и они трепетали перед одним лишь упоминанием битвы. Звон мечей ввергал их в ужас, а запах крови заставлял сжиматься сердца.
— Но ведь можно что-то сделать, — сказал магистр Проксима — самый молодой из всех, в силу возраста сохранивший веру в светлое будущее. — Давайте попросим помощи у Иллари.
— Просил. Островитяне даже слушать не стали, — произнес Валум. — Одно дело торговля, тут они охотно с нами сотрудничают, и другое — война. Свою кровь за нас эти религиозные фанатики проливать не будут. Привыкли отсиживаться вдали от проблем материка и потихоньку душить девственниц.
— Тогда попробуем образумить морейцев. Или как вы их называете на севере?
— Снежные, — проворчал магистр Бриса, угрюмый мужчина, похожий на медведя, — мы зовем их снежными. Хотя они величают свой край Мораной.
— Неважно, — молодой человек махнул рукой. — Наши предки одержали победу над гелиосами, а северные варвары им не чета. Скоро столетний юбилей, как люди сбросили иго Гелиополя и сами правят городами!
— Мы помним об этом, — улыбнулся Валум патриотизму магистра Проксима. — В честь великой победы в следующем году состоится празднество. Но причем здесь морейцы?
— Я всего-навсего напомнил уважаемым магистрам, — пояснил молодой человек, — что однажды мы справились со схожей проблемой.
— Предложим им мирное соглашение, — вступил в беседу магистр Апритиса, протирая потную лысину платком.
— Какой мир? О чем вы? — фыркнул магистр Норта. — Это снежные. Их не интересует мир, им нужны кровь и мясо. Вы готовы отдавать им на растерзание своих детей? А ведь это условие будет первым пунктом в их мирном соглашении.
В зале снова поднялся шум. Магистры говорили одновременно, перебивая и перекрикивая друг друга. Валум хранил молчание, позволяя им высказаться. Пусть покричат, сбросят напряжение. Сам он не волновался. С его козырем морейцы у него в руках.
Магистр Бриса тоже помалкивал. Их взгляды с Валумом пересеклись, и они обменялись улыбками. Неоценимый дар, доставленный магистром Бриса во дворец, ныне под надежной охраной. Валум пришел в восторг, увидев, что привезли ему с севера. Он долго сомневался, стоит ли делиться этим даром с другими магистрами. Но здравый смысл взял верх над эгоизмом. Без поддержки ему не справиться с надвигающейся опасностью.
— Друзья мои! — зычный голос Валума перекрыл шум.
Магистры притихли и повернули головы в его сторону.
— Друзья мои, — повторил он тише, — у нас есть решение. Оно явилось нам в сопровождении славного магистра Бриса, да не заберет его Вел раньше назначенного срока. Он привез нам то, что раз и навсегда положит конец вражде с морейцами.
— Что это? — спросили одновременно несколько магистров.
— Скорее, кто, — Валум лукаво улыбнулся, отчего его лицо стало похоже на морду сытого кота. Он повел рукой в сторону магистра Бриса, призывая его рассказать свою историю.
— Досточтимый магистр Норта поведал вам о недавнем набеге снежных. Я и мои люди первыми явились дать отпор ледяным призракам. Нам удалось оттеснить варваров в лес. Мы гнали их, как стаю бешеных псов. Несколько снежных мы захватили в плен, чтобы казнить на площади на потеху народу. Среди пленных была девушка. У снежных женщины полны злобы. Они дикие и опасные, и дерутся наравне с мужчинами.
По залу пролетел шепоток. Неслыханное дело — женщина-воин! Магистр Бриса понимающе улыбнулся, намекая, что он и сам считает подобное неприемлемым. Но что взять с варваров? У них нет ни ума, ни достоинства присущего людям. Другое дело солнечные. У тех другая крайность — они спесивы сверх всякой меры. Точно они живые боги.
— Я думал казнить ее вместе с другими, но один солдат приметил татуировку у девушки на плече. Этот солдат знаток обычаев снежных. Он опознал в татуировке знак правителя Морана.
Зал взорвался. Некоторые из магистров вскочили с мест, другие возбужденно жестикулировали. Валум наблюдал за их реакцией со снисхождением. Он и сам пережил нечто подобное, когда понял, что за сокровище попало к нему. Дочь правителя Мораны! Наследница, воительница и вместе с тем непревзойденный рычаг воздействия.
— Пусть ее приведут, — шепнул он советнику.
Двери распахнулись, и магистры притихли. Те, кто был на ногах, не глядя, рухнули в кресла. В зале повисла тишина. Все не сводили глаз с вновь прибывшей.
Девушка была высокой и необычайно стройной. Даже слишком. Белые волосы прядями свисали до середины бедра, еще сильнее вытягивая силуэт. Кожа без намека на румянец, губы с синим отливом и бесцветные радужки глаз довершали портрет. Из одежды — короткое платье простого кроя. Тоже белое. Казалось, она вся слеплена из снега.
Девушка болезненно морщилась от дневного света. Он был ей непривычен и враждебен, как и все вокруг. С каким наслаждением она бы воткнула кинжал в сердце любого за столом! Но, увы, у нее отняли оружие и связали руки.
— Покажи плечо, — приказал Валум. Он говорил на общем языке, который понимал каждый житель двуполярного мира, даже солнечные и снежные.
Девушка сделала вид, что не расслышала. Ни единый мускул на лице не выдавал ее волнения, будто она была не вражеской пленницей, а почетной гостьей. С холодным пренебрежением она рассматривала лица магистров. Власть, которой они кичились, для нее ничего не значила. Теплокровные — вот кто они. Их пращуры ползали по земле в тот день, когда ее пращуры спустились с небес.
