Ознакомительная версия.
Листья коверний, плиты террасы, полупрозрачные перья облаков и камни храмовой стены – все поплыло у Джиад перед глазами, сливаясь в горячее марево, как бывает над песком в пустыне. Хватая раскаленный воздух пересохшими губами, она одновременно вынырнула в сознание и полутьму охотничьего домика. Настоящую полутьму, а не бредово-лихорадочный сумрак временной слепоты. За окном, затянутым пленкой из бычьего пузыря, только разгорался день… Джиад облизала потрескавшиеся губы, еще чувствуя на них призрачный жар далекой Арубы, прошептала склонившемуся над ней Лилайну.
– Лил… помоги мне. Прошу. Мне надо добраться к морю. Я не брежу. Теперь уже нет. Не хочу умирать… так. Будто рыба на крючке. Он сказал, что я смогу выбрать… сама… Что буду свободна, если не испугаюсь…
– Кто сказал?
Лицо Карраса плыло и качалось, но это уже был не бред, а обычная слабость от голода, и видения морской глубины вокруг если не исчезли совсем, то отступили, словно давая Джиад отсрочку.
– Малкавис, – прошептала Джиад, невольно улыбаясь. – Мой бог и повелитель. Он обещал мне свободу. Помоги, Лил. Мне очень нужно… вернуться.
* * *
Алестар качался на волнах. Теплых темных волнах. В таком же темном небе кричали чайки, и это было странно, потому что ночью чайки спят. Ну, должны спать… Но теперь все было странно и неправильно, так что чайки, кричащие ночью – это сущие пустяки. А если хорошенько прислушаться, то это и не чайки вовсе.
– Вы обещали, – тихо и яростно звучал голос отца. – Тиаран, вы обещали, что успеете. Он горит и тает, а девушка все еще не вернулась. Где же ваши клятвы?
– Простите, тир-на, – звучал другой голос, тусклый от усталости. – Да, мы не рассчитали. Не учли, что двуногая – жрица земного бога. Она черпает силу своего повелителя, иначе объяснить такие упорство и стойкость я не могу. Но теперь – все. Зов достиг цели, я уверен. Остальное в ваших руках…
– …я приказал… днем и ночью… наемники… в бухте…
Алестар жадно ловил обрывки слов, уносимых раскаленным ветром, снова запутавшись в голосах. Теплые темные волны боли не отпускали, унося с собой, грозя забрать насовсем, и это было обидно и тоскливо, но уже совсем не страшно. Чайки… что же они так кричат? Разве не видят, что ему хочется спать… спать…
* * *
В прошлый раз от Адорвейна до предгорий они с Каррасом, торопясь уйти от погони, добрались за три с лишним дня. И Джиад под страхом смерти не смогла бы объяснить, как теперь наемник довез ее к морю за двое суток. Двое безумных дней и ночей в липком, тяжелом, горячечном мареве вернувшейся лихорадки. В этот раз, правда, они ехали не вдвоем: выбираясь из мучительного забытья, Джиад видела и Хальгунда. Верзила-северянин сменял Карраса, осунувшегося от усталости, они по очереди везли Джиад перед собой в седле, потому что позади она бы не удержалась. На редких привалах Лилайн растирал ей затекшие руки и ноги, вливал горячее вино и заставлял съесть немного копченой медвежатины с хлебом, потом усаживал в седло, и бешеная скачка продолжалась.
Однажды они напоролись на патруль королевских егерей. Джиад словно сквозь толстое одеяло слышала короткий разговор, не различая слов. Кто первым вытащил клинки, она не поняла, просто на следующем привале Хальгунд, хмуро ухмыляясь, перетянул повязкой окровавленное плечо, а Лилайн, накормив Джиад очередным куском мяса с лепешкой, промыл жгучей настойкой кипренника глубокий порез на бедре.
– Простите, – только и смогла проговорить она, изо всех сил стараясь не потерять сознание, чтоб хоть этим не доставлять еще больше хлопот.
– Не бери в голову, девочка, – усмехнулся краешками рта Каррас, помогая ей сесть в седло. – Никогда я этих егерей не любил, а они меня и подавно. Хальгунд, поезжай вперед, мы за тобой. Если что – сам знаешь…
– Не учи отца штаны снимать, – осклабился северянин, подавая коня вперед и скрываясь за деревьями.
– Ну, давай, Джи, немного осталось, – голос обнимающего ее за плечи наемника по-прежнему был терпеливым и ровным, так что в Джиад опять всколыхнулось чувство вины.
– Прости, – снова попросила она, цепляясь за луку седла. – Угораздило же тебя со мной…
Вместо ответа сухие горячие губы коснулись ее щеки, а потом снова была скачка, а в конце сливающегося в непрерывную стену деревьев леса – внезапно открывшееся море. Темная ночная гладь, полная тихого рокота прибоя, запаха соли и водорослей, исчерченная призрачным сиянием лунной дорожки. Джиад едва не заплакала от облегчения, так неожиданно отпустил ее проклятый зов.
– Лил, – прошептала она, запрокинув голову, бессмысленно-блаженно разглядывая ночное небо. – Все прошло. Слышишь? Зов… его нет!
– А это потому, что он уже не нужен, – опасно спокойным голосом пояснил Каррас, одной рукой по-прежнему обнимая Джиад за плечи, а другую роняя на эфес меча. – Дозвались… Во-о-н, встречают. Хальгунд, поближе держись…
Джиад, сбросив предательскую негу облегчения, вгляделась в темноту. Прислушалась. Тихие всплески почти сливались с шелестом волн, а почти у самого берега качалась на волнах лодка с только что зажженным фонарем – крошечный маяк, отлично видный как с моря, так и с суши. Только сейчас она поняла, что Каррас – нарочно или случайно – привез ее в ту же самую бухту, где все началось. Почему сюда?
– Джи, – горячее дыхание наемника опалило ей щеку. – Я не знал, клянусь. Тут до моря ближе всего. Дурак, надо было догадаться…
– Ничего, – с трудом улыбнулась Джиад. – Все правильно. Так и надо. Отпусти, Лилайн.
Каррас молча разжал руки, но не отпустил совсем, а помог Джиад слезть с лошади, так же молча спрыгнул следом. Сунув повод коня в руки Хальгунду, пошел за ней к серебрящейся кромке воды, за которой замерли два силуэта.
– Каррас! – окликнул их Хальгунд. – Справа!
Джиад замерла на полпути к морю, глянула вправо, в черную громаду скалистых обломков. Лилайн, остановившись рядом, пропустил воздух сквозь сжатые зубы. В темноте мелькнул огонек, другой…
– Не вздумайте! – крикнула Джиад, зная, что голос разносит ее слова и над морем, и по берегу. – Если с моих спутников хотя бы волос упадет – ваш король получит мой труп.
С водной глади донесся резкий пронзительный свист – из темноты скал выступил широкоплечий человек с поднятыми вверх руками. Предосторожность далеко не лишняя – за спиной Джиад скрипнула взведенная пружина арбалета Хальгунда. Стрелять с коня да еще в полной темноте – занятие бессмысленное, словно море сапогом вычерпывать, но дуракам везет, как известно. И болт вполне мог случайно отыскать цель.
– Тихо-тихо, – спокойно сказал человек из темноты. – Не будем делать глупостей, уважаемые. Госпожа страж, с вами хотят поговорить. Просто поговорить, не больше.
– А вы что же, уважаемый, у них переводчиком служите? – безмятежно поинтересовался Каррас, в противовес своему спокойному тону подобравшись, как рысь перед прыжком.
– Можно и так сказать, – усмехнулся вышедший из скал, будто не замечая, что стоит под прицелом арбалета. – Я здесь для того, чтоб никто лишний не сунулся. Люди его величества Торвальда, например. Так что госпожа страж может подойти к морю ближе – для разговора, а мы с вами постоим тут, скоротаем время за приятной беседой. Простите, господа, не знаю, как вас зовут…
– Ничего, это беседе не помеха, – в тон ему откликнулся Лилайн и уже с тихой серьезностью спросил: – Джиад?
– Да, – помолчав немного и услышав, как замерло все вокруг в ожидании ответа, сказала она. – Все верно, Лилайн. Я хочу поговорить.
Она сделала еще несколько шагов, остановившись так близко от воды, что набежавшая волна лизнула сапоги, всмотрелась в темноту и позвала:
– Кто меня звал? Я здесь!
Волна плеснула еще раз, и снова, уже иначе, сильнее. Темная фигура отделилась от лодки, приблизилась настолько близко, насколько позволял каменистый берег. В руке иреназе сжимал взятый с лодки фонарь, и в его свете Джиад увидела знакомое лицо.
– Ваше величество, – склонила она голову в учтивом, но холодном поклоне. – Неужели вы ждали?
– Мне передали, что ты приближаешься, – отозвался король иреназе, покачиваясь на волнах. – Зов моря привел тебя, Джиад из Арубы.
– Нет, – бесстрастно уронила она, выпрямляясь еще сильнее. – Нет, ваше величество, ваш зов только довел меня до сумасшествия и почти убил. Это мой повелитель Малкавис дал мне силы очнуться, а друзья привезли сюда, спасая от мучительной смерти. Будь он проклят, ваш зов.
– Ты хотела сказать, будь прокляты иреназе? – так же спокойно уточнил король.
– Я сказала то, что хотела сказать, – равнодушно ответила Джиад. – До всех иреназе мне дела нет и проклинать их не за что. Но вот ваша семья… Вы привыкли брать то, что вам нужно, силой и подлостью. Но иногда ни сила, ни подлость не могут дать желаемого. Если я снова услышу ваш зов и пойму, что не могу сопротивляться, я просто убью себя. Вы меня знаете и знаете, что это не пустые слова.
Ознакомительная версия.
