– А ты сексуально подкована? – мигом нашел к чему прицепиться Андре, разом утратив интерес к прочим аспектам обсуждения.
– А вот не знаю! – ядовитым тоном ответила я. – Но факт остается фактом: требую отдельной комнаты! Иначе в гости к тебе не полечу.
– Боюсь, мне без тебя теперь будет как-то некомфортно, – признался сокамерник. – Ладно, если жить в моей спальне тебе мешает девичья честь, есть очень простой способ это решить. Выходи за меня замуж!
– Кто – я?! – Я бы, наверное, зарделась, если бы могла. – Ой, это как-то неожиданно… Мне надо подумать, взвесить другие варианты… Ну ладно, я согласна! – поспешно заявила я, пока он не сообразил язвительно сообщить, что призрачная жена никому сто лет не нужна.
– Ну вот и хорошо.
Андре улегся на солому, заложив руки за голову и согнув ноги в коленях. К теме собственного брака он явно относился крайне легкомысленно.
– Интересная получится свадьба, – задумчиво проговорила я.
– А что тебе не нравится? – пожал плечами Андре. – Проведем церемонию в часовне, в узком кругу.
– Настолько узком, что на свадьбе даже не будет невесты, – хохотнула я. – Да и подружек невесты тоже… Ну ничего, их можно заменить подружками жениха.
– Нет, – поморщился Андре. – Подружки жениха на свадьбе – это дурной тон.
– Ух ты, какой ты, оказывается, правильный! – съехидничала я.
Он снова равнодушно передернул плечами.
– Священника только жалко, – продолжала развивать тему я. – Он будет недоумевать, почему же во время церемонии у алтаря стоит только жених. А потом ка-ак услышит из ниоткуда голос: «Согласна!» Только вот еще с брачной ночью проблема. Хотя… – Я подлетела поближе к Андре и томным голосом произнесла в самое ухо: –На мне надета белая полупрозрачная ночная рубашка и длинные кружевные чулки. Я медленно снимаю левый чулок…
Жаль, что на Андре не было очков. Потому что то, как он попытался в этот момент на меня посмотреть, очень напоминало именно взгляд поверх очков. Он собирался, конечно, отреагировать и вербально, но тут я громко зашипела: «Ш-ш-ш!» и взлетела вверх.
Я что-то ощутила в воздухе, даже не вибрацию, скорее преддверие вибрации, и метнулась выше, против обыкновения, прямо сквозь потолок. Время словно остановилось, точнее сказать, его практически не потребовалось на мои перемещения. Вернувшись назад еще более стремительно, я закричала:
– Быстро! Отойди как можно дальше от двери! Ложись на пол и накрой голову руками!
– Что? – непонимающе нахмурился Андре.
– Делай, как я говорю! – рявкнула я.
Он по-прежнему хмурился, но все-таки последовал моим указаниям. А потом грянул взрыв.
Кажется, взрыв был даже не один, а несколько одновременно, и поразили они разные уровни тюрьмы. Должно быть, тот, кто это устроил, использовал тлорны, взрывающиеся шары магической природы, могущие, помимо всего прочего, зарываться в землю на приличную глубину и приводиться в действие уже после этого. Понятия не имею, откуда я это помню, однако особенных сомнений на данный счет не возникало.
Послышался грохот, когда в нескольких камерах и отдельных частях коридора с потолка посыпались тяжелые камни. Нашу решетку сорвало с петель, и она, искореженная, упала внутрь. А следом из коридора полетели булыжники, мелкие обломки, каменная крошка. Она же посыпалась с потолка, а затем крупный булыжник рухнул на пол в том самом месте, где секундой ранее лежал Андре. По стене пробежали две длинные косые трещины. Откуда-то издалека послышались крики, впрочем очень быстро затихшие.
А затем наступила тишина. Такая пронзительная, такая внезапная после адского грохота, что именно она казалась теперь по-настоящему оглушающей. Наконец ее разорвало шуршание и скрип каменной крошки, когда Андре опустил руки и, оглядевшись, поднялся на ноги. Первым делом он метнулся к моему телу. К счастью, я висела у противоположной от входа стены, и крупные камни не успели до меня добраться. Мелкие, конечно, оставили на теле порезы, но по сравнению с моим общим состоянием это была ерунда.
– Откуда ты узнала?
Андре опустил голову, чтобы стряхнуть с волос обильно усыпавшую их каменную пыль.
– Почувствовала, – лаконично ответила я. – Подожди здесь.
Я устремилась наружу через открывшийся теперь проход. Быстро облетела наш этаж, поднялась наверх и, оглядевшись, снова возвратилась в камеру.
– Отсюда можно выйти, – торопливо проинформировала я Андре. – Коридор частично завалило, лестницу тоже, но пробраться все равно реально. Так что у тебя есть шанс спастись. Скорее, другой возможности не будет.
– Охрана? – коротко спросил он.
– Много погибших. Тем, кто выжил, не до тебя. Если действовать осторожно, можно выбраться. Гарантий не даю, но шанс есть. Давай! – поторопила я. – Я проведу тебя, скажу, где лучше перебраться через завалы, и предупрежу, если кто-нибудь появится на горизонте.
– А что будет с тобой?
Андре задал этот вопрос, подняв голову и, кажется, надеясь поймать меня взглядом.
Причин лгать не было.
– Я проведу тебя, чтобы убедиться, что ты благополучно выбрался, и вернусь сюда. Останусь здесь, со своим телом. Буду доживать вместе с ним.
Андре молча стоял, стиснув зубы. Я уже собиралась сказать ему, что сейчас не время для сантиментов, а попрощаться мы сможем и потом, когда он выберется на свободу. Но тут сокамерник словно очнулся ото сна и решительно шагнул в сторону выхода. Обрадовавшись, я скользнула следом за ним. Но, к моему немалому удивлению, покидать камеру Андре не стал. Вместо этого поднял с пола приличных размеров камень и уверенно шагнул в мою сторону. В смысле – в сторону моего тела.
– Эй, ты что? – воскликнула я, когда, подойдя совсем близко, он поднял руки, замахиваясь.
Ничего не говоря, он со всей силы ударил камнем по кольцу, в которое была продета одна из цепей. Потом еще раз и еще. На пол снова посыпалась крошка. Стена была старой, в придачу успела пострадать от взрыва, и это существенно помогло Андре. Вскоре из стены вывалился один небольшой камень, а следом за ним и освободившееся кольцо. Моя левая рука безжизненно упала, утяжеленная цепью. Тело повернулось набок и теперь покачивалось, частично лишенное опоры.
Андре все так же молча перешел на другую сторону и стал ожесточенно бить камнем по второму кольцу. Вскоре и оно выпало из стены. Вовремя отбросив камень, Андре успел подхватить меня на руки.
– Позволь спросить, что ты делаешь? – вкрадчиво поинтересовалась я.
– Мы бежим вместе, – тоном, не терпящим возражений, заявил сокамерник.
Ну, тон он может выбирать какой угодно, а возражения у меня были.
– Ты сошел с ума! – яростно воскликнула я. – Куда вместе? Тебе самому бы выбраться! Думаешь, это будет легко и просто? Отнюдь! Надо пробраться через завал, надо не попасться стражникам там, наверху. Как ты собираешься проделать это с трупом на руках?!
– Это не труп! – рявкнул он.
– Ладно, не труп, тело, – согласилась я. – Я, конечно, за время, проведенное в тюрьме, мягко говоря, не растолстела, но все-таки я не ребенок. Как ты собираешься спасаться отсюда с таким грузом? А потом, даже если выберешься? Тебе придется уходить как можно быстрее и как можно дальше. Далеко уйдешь с телом на руках? В придачу еще и с цепями? Я буду обузой, понимаешь ты это, недопустимой обузой! Ты сам вскоре пожалеешь о том, что взял меня с собой. И что сделаешь тогда? Бросишь посреди леса на съедение диким зверям? Или добровольно сдашься ближайшему патрулю?
– А тебе как самой кажется, какой вариант более вероятный? – огрызнулся Андре.
– Цепи будут еще и на каждом шагу звенеть, привлекая внимание! – не унималась я. – Пойми ты уже очевидное и спасайся, черт тебя побери!
– Вот вместе и будем спасаться.
Аккуратно уложив мое тело на пол в относительно целой части камеры, Андре принялся зачем-то перекатывать камни к той стене, у которой я до недавнего времени висела, образовывая там своего рода завал.
– Слушай, почему ты так упорно игнорируешь мои слова? – оскорбилась я. – Кто тебе, в конце-то концов, дороже, я или она?
Андре остановил свое занятие и, подняв голову, с интересом скользнул взглядом по участку стены, находившемуся непосредственно за мной. Снова ориентировался на голос.
– Ты или она, – повторил он. Интонация была не вопросительная. – Поздравляю тебя, Эрта. Ты – первый в истории призрак, страдающий от раздвоения личности.
– С чего ты взял, что страдающий? – огрызнулась я, но запал уже проходил.
В конце-то концов, с какой стати я так сопротивляюсь? Кого пытаюсь обмануть? Можно подумать, мне самой не хочется, чтобы моего лица еще хотя бы один раз коснулся солнечный луч. Чтобы свежий ветер подхватил прядь волос, а молодая трава пощекотала ступни…
– Делай, как знаешь, – устало сдалась я. – Только не забывай, я уже почти умерла. А ты еще живой.
