– Спасибо, – искренне поблагодарила его и покосилась на «солнышко».
– Потухнуть мне на месте, если проболтаюсь, – довольно скалясь, сообщило оно.
Я улыбнулась, кивнула и снова заговорила с нордом:
– Ты давно догадался, что я… не совсем я?
– Еще в Стортхэме.
– А почему сразу не сказал?
– Там слишком много «ушей», – просто ответил он.
– А тут? – Я покосилась на плотно закрытую дверь.
– А тут только мы трое: охрана ушла обедать, монахинь поблизости нет – Лааш все проверил.
– Понятно, – сказала я, взяв с подноса чашку с остывшим напитком, который зачем-то принялась медленно взбалтывать. – То есть ты пришел сюда исключительно для того, чтобы подтвердить свои подозрения?
– Не только.
– Зачем еще?
– Хотел поговорить с тобой. – Его губы тронула очередная улыбка, но на этот раз печальная. – С настоящей тобой, а не с актрисой, которая играет роль под названием «потеря памяти».
– И что? Плохо играю? – криво усмехнулась я.
– Как тебе сказать, – повел могучими плечами он, глядя почему-то не на меня, а на своего огненного спутника. – Даже если бы ты действительно все забыла, остались бы инстинкты, какая-то заученная модель поведения, привычки… да то же пренебрежение и страх перед нами, нордами.
– Я боялась, – возразила ему.
– Боялась, – согласился он. – Но не того, чего бы стала бояться прежняя Ильва. Ты другая. Слишком другая, Лера. И любой наблюдательный лэф это вскоре вычислит.
Боль пронзила губу. Кажется, я переусердствовала с ее нервным покусыванием.
– А когда вычислит… что будет? – вытирая дрожащими пальцами выступившую кровь, спросила «медведя».
– Запрут в главном храме Римхольта, как одержимую демоном, – вклинился в нашу беседу элементаль. – Ну, в твоем случае демоницей по имени Лера.
– Я не демоница, – прошептала, глядя исключительно на мужчину. Почему-то очень хотелось, чтобы он мне поверил. – Была бы демоницей – вернула бы себя в прежнее тело и жила бы долго и счастливо в родном мире, где у меня нет родных, но есть своя квартира с нормальной ванной и туалетом, а не эта, – я кивнула в сторону узкой двери, – дырка в полу. Знали б вы, как мне хочется вымыться после ночного пробуждения в вашем мини-борделе, а где это сделать и как? Я ведь ничего не знаю толком, ничего не помню и лишнее слово сказать боюсь, чтоб не раскусили такие же умники, как вы. Одна радость – с языком проблем почти нет. – На меня нахлынула очередная волна жалости к себе, затопила, мешая ровно дышать. В каком-то отчаянном порыве вскочив со стула, я бросилась к «медведю», вцепилась в его плечи и, жалобно глядя в лицо, попросила: – Помоги мне, Йен-ри, а? Научи, как правильно себя вести, что делать? Ты же… учитель.
– И точно, Йен, научи. А потом вместо Ташика своей амантой сделаешь, – как-то странно поддержал меня Лааш. – Девка она, конечно, худосочная, но ничего… откормим!
– Затухни уже, – отмахнулся от него норд, и огненный дух обиженно запыхтел, ощетинившись рыжими лучиками, словно призрачный ежик иголками.
Мужчина задумчиво барабанил пальцами по спинке стула, не менее задумчиво рассматривая меня. Так как он сидел, а я стояла напротив, мы были почти одного роста. И я, пользуясь такой неожиданной близостью, тоже принялась его изучать. Бледно-серая кожа, острые уши, тяжелая челюсть с тонким шрамом на подбородке. Другой след от былой раны на правой скуле и еще один, маленький, рассекает левую бровь, добавляя ей лишний излом. Глаза голубые, светлые, зрачки – две узкие точки на фоне этой небесной синевы. Нос более «рубленый», чем у Таша, а роговые наросты на лбу похожи на два толстых гребня, исчезающих в бело-рыжих волосах. Прямо-таки дракон, а не мужчина! Я отлично помнила, что эти самые «гребни» сходятся в одну линию на позвоночнике и идут дальше – вниз по шее.
Губы у Йена были тонкие и, как мне почему-то казалось, жесткие. Но проверить догадку на ощупь я не рискнула. И так стояла слишком близко и нагло разглядывала собеседника. А уж если руки начну распускать – это вообще верх неприличия будет. Так что я во избежание соблазна их за спиной спрятала, сцепив в замок. Но возвращаться на место не спешила, продолжая стоять рядом и ждать ответа от норда.
– Помогу, если пообещаешь не ломать жизнь Ташу, – наконец проговорил «медведь».
– Осознанно я никому не хочу ничего ломать, но по неосторожности или по незнанию… – Разжав пальцы, я развела руками, так и не закончив фразу.
– Договорились, – улыбнулся рыжий и легонько хлопнул ладонью по «надутому» элементалю, тот зашипел, заполыхал и… показал мужчине язык, чем вызвал сдавленный смешок у меня. – А теперь повернись спиной, я посмотрю твою метку.
– Только платье, как предложил Лааш, снимать не надо, – почему-то хихикнула я, выполняя его просьбу.
Наверное, это нервное, но мне, правда, стало легко и весело. От дурашливых замашек огненного духа, от открытой улыбки норда и от того, что мы с ним… договорились! Если это не хитроумная уловка, значит, у меня теперь есть союзник и учитель, который знает мою тайну и готов помочь мне адаптироваться в новом мире. Что еще может желать бедная переселенка? Разве что… вернуться домой. Последнюю мысль я и озвучила, спросив, есть ли на это шансы. Ответ Йена, увы, меня не обрадовал. А потом он, сдвинув в сторону мои волосы, прикоснулся к шее и… я резко шарахнулась, разрывая тактильный контакт.
– Больно? – обеспокоенно спросил мужчина.
– Н-нет, – не оборачиваясь, пробормотала я. – Метку нашел?
– На шее нет.
– А где же она тогда? – От удивления я даже обернулась.
– Не знаю, – пристально вглядываясь в мое лицо, ответил «медведь». – Обычно бывают на шее или руках, но у тебя эти места чистые.
– Уф-ф-ф, – выдохнуло «солнышко», – ну теперь-то мы наконец снимем с нее платье и поищем все вместе метку?!
От взглядов, которыми мы с Йеном одарили элементаля, он должен был как минимум вспыхнуть. Но этой болтливой заразе, как показала практика, взгляды не страшны. И если бы моя охрана так вовремя не вернулась с обеда, мы бы еще долго слушали о пользе раздеваний и о многом другом.
Задерживаться надолго рыжий норд не стал, чтобы это не выглядело подозрительно. Сказал, что зайдет завтра и принесет кое-какие книги, которые могут помочь мне освоиться. А еще он обещал попросить Виа-рилью организовать мне водные процедуры. И попросил! Вот только прежде чем добраться до вожделенной бани, меня отправили на свидание с бабкой-повитухой, которая, как это ни противно вспоминать, проверила наличие моей девственности. Вернее… обнаружила ее отсутствие.
Теплые струи стекали по бледно-серой коже, оставляя мокрые дорожки на моем обнаженном теле. Теперь моем. И расставаться с ним, несмотря на проблемы Ильвы, я не собиралась. Разве что возникнет шанс вернуться на Землю и снова стать Лерой Бродской. Но, как вскользь упомянул Йен, такое маловероятно. О случаях переселения (или, как считают местные, одержимости демоном) рыжий норд знал не понаслышке. Правда, углубляться в подробности этих познаний не стал, сославшись на то, что ему пора уходить. Но я упорная, все равно ведь потом выясню, даже если информацию из «медведя» придется клещами тянуть.
Вокруг было тихо, жарко и пахло деревом. Над раскаленными камнями клубился белый пар, вода в котле размеренно булькала, а на дубовой скамье стоял большой таз. Из него-то я и черпала ковшом воду, выливала ее на себя и тихо млела от удовольствия. Никогда не любила бани, предпочитая нежиться в собственной ванной или посещать СПА-салоны. Сегодня же мое мнение о деревянных постройках с большой печью и баком, полным ледяной воды, резко изменилось в лучшую сторону.
Смывать с себя невидимую грязь чужой жизни было истинным наслаждением. Особенно после визита пожилой лэфы с морщинистыми руками и не менее морщинистым лицом, на котором читалось откровенное осуждение. Ведь явных свидетельств насилия на моем теле не было, как не было и свидетельств невинности. Из чего старуха сделала вывод об аморальности моего поведения и… ушла докладывать об этом отцу и нордам. Я же, кривясь от брезгливости, вызванной стойким ощущением, что меня не только осмотрели и ощупали, но еще и оплевали, отправилась в сопровождении двух монахинь и Люля в баню. Эскорт остался подпирать дверь предбанника, а я наконец добралась до мыльной настойки и чистой воды. Кайф!
Прошел где-то час, а я по-прежнему сидела на лавке и в третий раз за время мытья размазывала по коже ярко-розовую жидкость с приятным цветочным ароматом. Медленно, тщательно… с удовольствием. Визит повитухи, как ни странно, всколыхнул воспоминания, вот только не Ильвины, а мои. Перед мысленным взором, словно яркий сон, пролетали картины из прошлой жизни. Смерть отца, предательство жениха, выкидыш… черт! Какое мерзкое безликое слово! Ведь это был ребенок… пусть еще толком не сформировавшийся и совсем крошечный, но живой, желанный… мой!
