Я не рекомендую тебе связываться с ней. У себя, в горах, ты слишком расслабился. Не обманывайся внешним видом. Быть может, она и хрупкая женщина, слабее тебя, но ее оружие – ум и воля. Ты проиграешь прежде, чем поймешь это. Потому на те жертвы, на которые готова пойти она, никогда не решится никто из мужчин.
Из письма Скованного об Ариле, адресованного Каму.За год до Войны Гнева
Служанка захлебывалась рыданиями, и Бланка Эрбет с трудом сдерживала ярость. Ей хотелось со всей силы залепить этой плаксивой дуре пощечину, так, чтобы у той зазвенело в пустой башке.
Но Бланка не стала этого делать.
Ее холодное лицо оставалось спокойным, а в темных глазах даже был намек на симпатию. Она с участием протянула служанке дорогой кружевной платок, и та, благодарно всхлипывая, стала в него сморкаться.
Пришлось подавить новую волну раздражения, отвернуться и подойти к окну.
У наследницы Язева Эрбета была прекрасная благородная осанка, длинная шея и тонкая талия. На севере ее считали красивой, бледно-рыжие, словно выгоревшие на солнце, волосы ценились, и у отца были большие планы, когда он выдавал ее замуж.
Но муж не понравился. Старше ее на тридцать два года, он интересовался лишь охотой, собаками да вином, замечая молодую жену от случая к случаю. Она была ему нужна лишь для того, чтобы произвести наследника. Проклятый шауттом аристократ гордился тем, что его род не прерывался и вел свою историю со времен, когда еще никто и не думал, что случится Катаклизм.
Он быстро ей надоел. Наскучил. Стал отвратителен. Начал мешать. В свои восемнадцать Бланка уже знала, чего хочет от жизни. И там не было пункта – провести всю свою молодость с хмельным боровом, зевая каждый раз, когда он кичится своими давно сдохшими предками. Что бы там ни думал отец на этот счет.
И если сперва она колебалась, то после того, как супруг избил ее до такой степени, что лекарь лишь развел руками и сказал, что у нее не может быть детей, девушка отбросила сомнения.
Надо было действовать, пока дражайший муженек не понял, что она бесполезна для него.
Бланка была из Эрбетов. Кровь от крови. Достаточно умна, решительна и жестока, чтобы править, а не подчиняться какому-то убожеству. Она все сделала так, как хотела. План сработал идеально, все расставленные приманки были съедены, капкан захлопнулся, и его милость драгоценный супруг сдох, заколотый кинжалом прямо во время пира. По итогам расследования тогда казнили шестерых участников «заговора». Никто не подумал на скорбящую вдову.
Даже отец.
Только Рин понял. Он всегда был умнее ее. Даже несмотря на то, что Бланка училась в Каренском университете, а Ринстер – нет.
А теперь брат мертв. Как и двое других. Как и отец, которого она, видят Шестеро, уважала.
Дом ее детства был пуст. И Бланка не могла поверить в это.
– Это очень важно, Анна, – сказала женщина, отходя от занавесок. – Вспомни.
– Было так страшно, госпожа, – опять всхлипнула служанка. – Столько крови. Он их всех уби-и-и…
Снова начались рыдания. Бланка осторожно забрала изгвазданный платок из слабых пальцев, мягко улыбнулась и с размаху залепила звонкую оплеуху, чувствуя несказанное удовлетворение от того, сколь потрясенными стали глаза у служанки.
Та явно этого не ожидала от всегда сдержанной дочери Язева Эрбета. Но рыдать она наконец-то перестала. Лишь смотрела на госпожу круглыми глазами и шмыгала покрасневшим носом.
– Соберись! Ты единственная, кто видела его и осталась жива! Об этом твердят все от кухни и до конюшни. Мне. Надо. Знать!
Ее резкий голос пролетел по комнате, точно летучая мышь, отразился от потолка, зазвенел в ушах.
– Я почти ничего не видела, госпожа. Накрывала на стол. Пришел начальник охраны Давек, сказал, что старого господина хочет видеть человек. Потом я ушла и вернулась, когда уже все началось. Он был в обеденном зале и потом сразу на балконе, вон там. За секунду. И люди закричали. А затем господин Кельг взял свой топор, и такое завертелось! Страсть как ужасно! Я испугалась и убежала. Все убежали. Никто его не остановил. Даже Невек, а вы ведь помните, какой он был сильный и храбрый!
Бланка тяжело вздохнула:
– Ты хочешь убедить меня, что это сотворил один человек? И он в одиночку убил всех мужчин? Кельга, способного поднять лошадь, Невека, обучавшего многих воинов?
– Я больше никого не видела, госпожа. Только одного! Он сам шаутт! Демон с той стороны!
Надо думать, что дуреха от страха не увидела бы и целую армию, если бы та забралась к ней в постель. Бесполезная трата времени.
– Ты помнишь его имя?
Анна покачала головой.
– Как он выглядел?
– Красивый. Ай! – Служанка вскрикнула, когда получила еще одну пощечину.
– Соберись! «Красивый» мне ничем не поможет! Высокий? Низкий? Какого цвета волосы? Откуда он?
– Высокий, краси… – Она осеклась, испуганно посмотрела на женщину. – Загорелый. Южанин. А глаза голубые-голубые! Краси…
– Откуда? Дагевар? Соланка? Треттини?
– Простите, госпожа. Я не знаю. Он на лава был похож, но точно не лав. Те все низенькие.
У Бланки на мгновение опустились руки. Бесполезно. Все это бесполезно. Сложно добиться хоть какой-то информации от той, чей мозг проигрывает размерами муравью.
– Ладно. Ступай. Если что-то вспомнишь, сразу ко мне.
Та кивнула и поспешно убежала, даже дверь забыв закрыть.
Бланка повернулась к своему телохранителю и правой руке – Гренну. Он был из алагорцев, бледнокожий и уже немолодой. Но крепкий, как и весь этот народ. Серые глаза из-под покрасневших век смотрели на нее внимательно и спокойно в ожидании приказа. Гренна нашел Невек по просьбе ее отца, не желавшего, чтобы с дочерью что-то случилось во время долгих поездок по Варену.
Он был незаменимым помощником, и Бланка радовалась, что бывший воин сейчас с ней.
– Нет имени. Нет описания. Непонятно, зачем он приходил и что забрал. Мне не за что ухватиться. Что говорят на улицах?
– Никто не знает, по-очему убили вашего отца и братьев, госпо-ожа. – Гренн говорил, иногда растягивая слова, отчего многим казалось, что у него не все в порядке с головой. – Одни лишь слу-ухи, и каждый глупее предыдущего.
– И какой самый популярный?
– Шаутт при-ишел за вашей семьей.
Ее губы сжались. Бланка ненавидела сказки и дураков, которые в них верят. В детстве она тоже верила, боялась подходить к развалинам возле карьера, за городом, но Иан высмеял ее. Как все же давно это было. Теперь Иан мертв, упал с крыши из-за какого-то циркача. Он всегда был слишком безрассудным и много пил. Но ей было жаль его. И Рина. И даже Кельга, пускай она никогда и не любила старшего брата.
– Мог наемник справиться со всеми людьми отца? А с братом? Кельг был хорошим бойцом.
Гренн посмотрел на нее безучастно:
– Что я успел понять за го-оды службы на границе с Дагеваром, так это то, что всегда на-айдется кто-нибудь более хороший. Или хитрый. Или ловкий, госпо-ожа.
Она села в кресло и взяла украшенный позолотой хрустальный фужер с водой:
– Отец умел подбирать себе людей. И Невек, и Давек, и все остальные были опытными воинами. Ты серьезно считаешь, что один человек мог справиться сразу со всеми?
– Все быва-ает, госпожа. Если он южанин, то по-одлых приемов в рукаве может быть спрятано достаточно. – Гренн был не лучшего мнения о людях, живущих на другой части материка.
– Надо поговорить с Веонтами. Назначь встречу. – Бланка увидела недоверчивый взгляд телохранителя. – Оставь свое красноречие при себе. Я и так знаю, что ты скажешь.
– Ваш отец по-оручил мне оберегать вас, госпожа. Идти-и к его главному врагу… я не могу это-ого позволить.
Она осторожно поставила фужер на столик, встала, разгладила юбку, подошла к нему вплотную, заглянув в лицо, для чего ей пришлось задрать голову. Сказала тихо, с угрозой:
– Не можешь позволить? Твоя верность моей семье достойна похвалы. Но вот что я тебе скажу: выбор у тебя довольно простой. Или ты сделаешь, что я приказала, или придется тебе искать себе новую хозяйку.
Мгновенное колебание:
– Я понял, госпожа. Отпра-авлю сообщение пря-амо сейчас. Сколько людей пойдет вме-сте с нами?
– Только ты. – И, видя неодобрение, появившееся на его лице, сказала: – Не стоит показывать волкам кровь. Иначе они не смогут оставаться смирными. Это в их природе.
Гренн первым спрыгнул с лошади, и его кольчуга, шпоры и оружие громко звякнули. Слишком громко, чтобы этого не заметили те, кто встречал их.
Краснолицый, крепко сбитый парень, вооруженный широким ножом, посмотрел на телохранителя с плохо скрываемой злобой, но с Бланкой оставался любезен. Холодно любезен, если быть точным. Ее не особо были рады видеть. Неудивительно. Эрбеты враждовали с Веонтами два поколения, и последние проиграли. А ее отец смог стать господином города.
