Ознакомительная версия.
Выбрасываемые щупальцами отростки бережно подбирали другие яйца и поднимали, вознося к голове королевы, похожей на чашу с острыми зубцами по краям. Яйца складывались в чаше и обтягивались чем-то вроде пленки. Так выращивалась королевская стража.
Уолт увидел все это мельком. Посох вспорол живот и башку последнему заграждающему путь в овраг крупному апофису, еще двое по бокам упали, получив по Стреле Ночи в горло – и Ракура прыгнул вниз.
Иукена осталась на краю, отстреливая появляющихся из леса бестий, спешащих на помощь своей родительнице.
Дальнейшее запомнилось смутно.
…Взрываются все лежащие на тот момент в овраге яйца. Апофисная мелочь бежит к магу, разевая еще беззубые пасти, а он просто идет по ней, топча и расшвыривая посохом.
Вздрогнув, поднимается щупальце. Оно может раздавить Уолта, просто упав на него, но оно слишком медленное, и маг просто убегает, сшибая Никиитасом попытавшиеся схватить его отростки.
Из чаши-головы показывается морда, больше похожая на голову драконида, чем на змеиную. Страж не сформирован до конца, его движения неуклюжи. Пытаясь выбраться из чаши-головы, апоп цепляется за зуб матки и, потеряв равновесие, скатывается вниз по ее телу.
Королевский страж падает на землю, раздавив кучу мелких апофисов. Он невысок для апопа, всего под два метра ростом, его хвост короткий, а на пальцах нет когтей. Но он уже осмысленно глядит на Уолта, и в полуразумных глазах вспыхивает желание убивать. Убить не ради пожирания, а ради самого убийства.
Апоп нападает, его кулак бьет по подставленному посоху, и Уолта отшвыривает к склону. В нечисть впиваются посланные Иукеной стрелы. Иглы Ночи застревают в теле чудовища, неспособные пробить плоть. Однако упырице удается отвлечь тварь. Монстр вскидывает голову и шипит на Живущую в Ночи, не обращая внимания на поднявшегося мага.
Навершие посоха с размаха бьет апопа по голове, кристалл Тьмы рассекает вылупленный глаз бестии, оранжевая кровь – даже кровь у стражей иная! – хлещет из опустевшей глазницы, апоп дико кричит от боли, почти как человек или эльф. Уолт бьет его навершием по правой лодыжке и почти сразу же посылает удар пяткой посоха в грудь нечисти. Недавно таким приемом ему удалось завалить здоровенного рунного рыцаря – и апоп пятится и падает на землю точно так же, как и риттер. Еще один взмах посохом – и второго глаза монстра лишает кристалл Света.
Апоп воет, пытается встать, снова падает, оступившись. Когда страж придет в себя, он сможет отыскать Уолта по запаху – но этому не суждено произойти. Неповоротливое щупальце наконец-то опускается.
Уолт подбирается к туше матки. От тошнотворного запаха гнили кружится голова. От краев оврага доносится шипение – там собрались призванные королевой апофисы, ранее отправившиеся на исследование местности. Почти все они тут же полегли от Стрел Ночи, но некоторым удалось спрыгнуть и кинуться к Ракуре.
Боевой маг не обращает на них внимания. Он вплотную подбегает к одной из выплескивающих яйца щелей. Внутренне содрогаясь от омерзения, Уолт целиком погружает посох в щель и на всякий случай просовывает держащую Никиитас правую руку по локоть внутрь.
Из чаши-головы выглядывает еще один апоп. Он выглядит сильнее и увереннее.
Уолт, закрыв глаза, выбрасывает в посох весь имевшийся в ауре эфир, переправляемый из всех центров Локусов Души в их переплетения в правой руке. Магическая энергия проносится по древку, вырывается из навершия и вливается в творимое внутри тела матки тело короля апофисов.
Это единственный способ убить королеву и всех порожденных ею на тот момент чудовищ. Накормить эфиром не до конца созревшего апопа, заставить его шевелиться внутри матери, требуя еще и разрывая родительницу изнутри. Малефики Черной империи узнали этот способ не сразу, а проведя сотни опытов над выловленными женскими особями. В ходе экспериментов апофисами были уничтожены четыре лаборатории, одна вместе с небольшим городом, но для черноимперских чародеев то была допустимая цена за обретенное знание.
Королева содрогнулась всем телом. Мощный поток слизи отшвырнул Уолта вместе с посохом на склон. Выпавший из чаши-головы апоп корчился в агонии, и вместе с ним бились в предсмертных судорогах пытавшиеся, но не успевшие спасти матку апофисы.
Вместе со слизью из щелей хлынули желтая кровь и куски внутренних органов. Апоп властно требовал столь понравившегося ему эфира, он метался внутри королевы, ища выход во внешний мир, откуда пришла вкусная магическая энергия. Он убивал свою мать и вместе с ней убивал самого себя.
Уолт не видел, как завалилась на бок королева апофисов, изредка вздрагивая, когда изнутри ее бил тот, кто должен был стать ее защитником и повелителем. Он сходил с ума от разрывающей тело боли. К правой руке будто приложили раскаленные прутья и в то же время проткнули десятками кинжалов, кожа от запястья до самого верха плеча съеживалась, сползала, оголяя мышцы. На метафизическом уровне ведущие в правую руку нити Локусов Души разорвались, и последовавшие за этим муки едва не затмили физическую боль.
«Вот убогство, – пробилась сквозь заполняющую сознание тьму мысль. – Я, оказывается, не умер… мать моя женщина, лучше бы сразу…»
Он и правда не ожидал, что выживет. Уолт шел к королеве апофисов, готовый к смерти если не от клыков змееподобных созданий, то точно – от последствий магической отдачи. Он так и сказал Иукене: как только я уничтожу матку и умру, уходите.
Впрочем, с такими ранами он долго не протянет.
– …ура!
А? Что? Его кто-то зовет?
– Ракура, долбаный ты на всю голову маг! – Упырица отвесила ему пощечину, пытаясь привести в чувство. – Ублюдок ты этакий, решил, что я не сдержу своего слова? Думаешь, подохнешь тут, как какой-то герой, а меня выставишь последней злодейкой?! Скотина, я ведь тоже поклялась Гневными богинями, что помогу тебе! Не думай, что слово Иукены Рош-Шарх Татгем ничего не стоит!
Она что-то делала с его одеждой. Похоже, разорвала застежки плаща, сорвала его. Зачем? Что ты пытаешься сделать, Живущая в Ночи?
– Я Гений Крови, маг. Такие, как я, обладают особыми способностями, дополняющими нашу клановую Силу Крови. У кого-то развивается одна, кто-то со временем открывает вторую. А кто-то постигает и третью, как, например, я.
Она порвала рубаху у него на груди, провела пальцами по коже, остановилась над сердцем.
Уолт замычал, попробовал убрать ее руку. В том, что делала упырица, было что-то неприличное.
Разумеется, ему не удалось даже пошевелиться.
Иукена провела рукой по губам, прокусывая подушечки пальцев до крови. Вновь положила ладонь на грудь Уолта.
И погрузила пальцы ему в сердце – так, по крайней мере, Ракуре показалось в тот миг.
На мгновение он потерял сознание. А, очнувшись, увидел лицо Иукены – прямо перед собой. Близко. Слишком близко.
– Посылая свою кровь с частицами Тотального Поражения в кровеносную систему любого смертного, независимо от расы, я превращаю его в ходячее разрывное заклинание, которое взорвется, стоит мне это пожелать. Но, кроме этого, я могу излечить этого смертного, какие бы страшные раны ему ни нанесли, если, конечно, он еще жив. Потому что такова моя Сила Крови.
Ее лицо стало еще ближе. Губы, покрытые кровью, дрожали.
– Ненавижу… – прошептала упырица. – За то, что должна сделать – ненавижу… тебя ненавижу, маг… себя ненавижу… этот проклятый мир – ненавижу, ненавижу, ненавижу…
Она прикоснулась губами к его губам, скользнула языком по его языку. Какая-то часть Уолта понимала, что она всего-навсего направляет свою кровь в его организм. Другая часть испуганно задребезжала, пытаясь заставить Ракуру оттолкнуть Татгем и прочитать ей лекцию о супружеской верности. А третья часть хмыкнула, посоветовала расслабиться и получать удовольствие – и тут же схлопотала от четвертой части, испуганной тем, что Эльза сделает с Уолтом, если узнает, и что сделает с ним за оскорбление подруги Дайра. Последнее, кстати, пугало куда больше…
Боевой маг почувствовал, как изнутри по мышцам словно промчался разряд молнии, возвращая телу силы. Боль начала стихать, он понял, что может двигаться. Иукена тут же отпрянула, отдернув руку. Уолт покосился на грудь. Только пять мелких рубцов напоминали о том, что сделала Живущая в Ночи.
Татгем окинула Ракуру злым взглядом.
– Даже не думай говорить о том, что я сделала, понял, маг?! Никаких намеков! Никаких двусмысленностей! Иначе я сразу верну тебя туда, откуда достала! Ясно тебе?!
Уолт коротко кивнул. Он не ощущал правую руку, точнее, ощущал на ее месте пустоту, будто конечность исчезла, но если говорить в целом – он чувствовал себя вполне прилично для мага, разворотившего собственную ауру и дравшегося с апофисами одним лишь посохом.
– Вот и правильно, – яростно сказала Иукена, поднимаясь и отходя от Уолта. – Вообще, лучше забудь о том, что произошло. Вычеркни из памяти и…
Ознакомительная версия.
