Ознакомительная версия.
Она замолчала, изумленно уставилась на выскочивший из живота золотистый клинок. Появившийся за спиной Татгем невысокий шрайя, на плечах которого развевался длинный серый плащ, провернул меч, разрывая внутренности. Иукены вскрикнула. Ей было больно, но она пересилила боль и резко ударила ногой назад. Шрайя отскочил, выдернув меч, но его плащ, подчиняясь взмаху левой руки, слетел с плеч и упал на упырицу.
Почти упал – рухнувшая с неба огромная пика пригвоздила плащ к земле, не подпустив его к Живущей в Ночи. Появившийся следом за копьем голый упырь, весь в порезах и волдырях, рычал как сотня варгов. Он перепрыгнул через мертвую тушу королевы апофисов, свалился прямо на шрайя. Убийца встретил его золотистым росчерком меча, но не-живой был готов к этому. Клинок вошел в живот упыря, и Живущий в Ночи тут же схватил убийцу за предплечье правой рукой, сжал, ломая кости. Шрайя вскрикнул… вскрикнула. Удерживаемый пикой плащ рванулся, порвавшись, ударил в спину упыря, потек по нему, закутывая в плотный ком. В руке шрайя остался только эфес меча, однако и кисть не-живого отрезало от запястья, освободив предплечье убийцы.
– Лиррон! – вскрикнула Иукена.
Плащ слетел с упыря, но вместо охваченного зеленым пламенем тела не-живого Уолт увидел объятую Неугасимым Огнем огромную пасть. Фиолетовый язык захлестнул талию шрайя, убийцу потянуло к умирающему, но все еще сражающемуся упырю. Жрица Госпожи ударила кулаками по языку, пытаясь освободиться. Судя по всему, ее руки тоже были железными, и их силы хватало, чтобы вырваться из захвата Живущего в Ночи – если бы он не был рядом с шрайя. Ему было достаточно двинуться вперед – и щелкнувшая пасть прежде, чем холодное пламя окончательно сожгло ее, откусила убийце голову.
Они умерли вместе – шрайя и упырь.
– Отвратительно.
Иукена резко развернулась, вскинула руки, покрывшиеся острыми наростами. Незаметно подобравшийся жрец Госпожи ударил ее ногой с такой силой, что Татгем выбросило из оврага еще до того, как она смогла хоть что-то сделать выросшими на предплечьях шипами.
– Отвратительно, – повторил посланник Клана Смерти. Его доспех выглядел еще более потрепанным, кое-где стальные полосы вообще отлетели, и из отверстий неторопливо бежала кровь. – Десять лет подготовки, десять лет тренировок и впечатляющих результатов – и столь жалкий конец. Я недооценил тебя, Магистр.
Произнеся это, он исчез – и мгновением позже навис над Уолтом, занеся руку для удара. Он был быстр, слуга Печальной Жрицы, даже после вакуумного удара Взора Вечности, после едких пузырей Дыхания Пустоты, после противостояния Внутреннему Взору – он все еще был очень быстрым.
Однако Иукена оказалась быстрее.
Исполинский декариновый треугольник с красными кругами на концах и зеленым кругом внутри вспыхнул над оврагом. Вспыхнул – и изверг из себя ливень окутанных белыми молниями снарядов. Поэтическое «и стрелы затмили небо» подходило как нельзя лучше для описания происходящего.
Будто зная, где покажется убийца, Стрелы Ночи метили в пространство вокруг мага. От магического оружия Татгем шрайя было не уйти, но он и не собирался. Жрец Госпожи встретил стрелы шквалом ударов рук и ног, разламывая и отбрасывая от себя шипящие белыми молниями стрелы. И стоило посланнику Клана Смерти отбить все грозившие ему снаряды, как он сразу повернулся к Магистру, спеша закончить затянувшуюся битву.
И замер.
Уолт Намина Ракура застыл с открытым в беззвучном крике ртом. Пронзив сердце, его грудь пробила одна из магических стрел Живущей в Ночи. Было непонятно, из тех ли она, что отбил шрайя, или раненая упырица переоценила свою меткость.
Убийца не спешил подходить к магу, ожидая подвоха. Однако Магистр был мертв. Исчезающие фигуры ушебти удостоверяли его смерть. Шрайя отчетливо чувствовал происходящие с миром изменения. Выполнивший свое предназначение Куб возвращал смертных в исходную реальность.
Такое происходит лишь тогда, когда мертва жертва или погиб возведший Куб слуга Печальной Жрицы.
Жрец Госпожи вгляделся в мертвого Магистра.
– Слишком просто… – пробормотал он и поднял ногу, собираясь раздавить голову боевого мага.
Засиявший пред железной ступней магический символ подавил удар. Вокруг шрайя завертелась голубая гептаграмма. С концов семиугольника взлетели знаки Воздуха. Спирали Hetej-Ветра протянулись к жерлам Oele-Вихря и Unei-Смерча, грозный Waen-Ураган сверкал на хмурую Aоere-Бурю, Laboe-Метель кидала лазурные отблески на пепельно-синий Goen-Буран. Еще один знак засиял над головой шрайя, прямо в центре второй гептаграммы, образованной знаками, взлетевшими из семиугольника под ногами шрайя – белая сфера с кружащими по ней туманными водоворотами, символ Groang-Циклона.
Убийца стремительно отпрыгнул от волшебника, однако гептаграммы, как привязанные, последовали за жрецом Госпожи. Вдобавок в нижнем семиугольнике из вершин вытянулись аквамариновые жгуты, по четыре из каждого угла, своими пересечениями творя многоугольники с блистающими перламутром ветвистыми знаками Caom-Молнии внутри; над верхней гептаграммой возник ряд магических кругов со сложными узорами и бегущими по краям рунами. Семь кругов по числу колеров радуги – от малого красного внизу до самого большого фиолетового вверху.
Убийца вгляделся в безоблачное чистое небо – там, за семицветьем магических печатей, парил волшебник. Движением рук создавая Жесты и громко выкрикивая Слова, маг непоколебимо стоял на воздухе, точно под ногами у него была мостовая, а не десятки метров аэра.
Абэ-но Ясунари, Воздушный маг, плел заклинание настолько мощное, что скрытые в живой броне орбы не смогли сдержать его даже на начальной стадии, позволив жрецу Госпожи уйти с траектории удара, после чего контратаковать или скрыться. Призванные Номеном сотни духов ветра и иных эфирных сущностей плана Воздуха, десятки подчинившихся ему Младших владык воздушных элементалей, свободно текущая к нему Сила Орла Небес – негаторы заклинаний захлебнулись от первой же волны накрывшей шрайя магии и, не выдержав, сломались.
Ничто вне Куба не могло защитить посланника Клана Смерти от чар Аэруса. Большая часть защитной мощи сакрума ушла на противоборство с разрушающими материю и пространство смерчами, а оставшейся едва хватило, чтобы одолеть поспевавшую за его скоростью Живущую в Ночи. Те крохи, что еще сохранились, никак не могли выдержать удар сокрушительной магии Номена.
Серебристо-розовые разряды заплясали под ногами убийцы. Перламутровые молнии извивались дугами, выбрасывая из себя белые искры, их становилось все больше, они били и хлестали по доспеху шрайя, пробивая, сбивая и разнося железные полосы.
Из верхнего фиолетового круга ударил вниз поток ослепительного света. Проходя сквозь нижние печати, поток начинал сиять еще ярче и разрастался, обращаясь в исполинский столп энергии, покрытый магическими письменами – руны из кругов оплетали поток, усиливая его атакующую мощь.
Шрайя вскинул руки, прикрывая голову. Нелепый, бестолковый жест, но он ничего не мог поделать с элементами смертной оболочки, оставшимися в его измененном механиками Клана естестве. Эти элементы вызвали в душе страх – чувство, почти им позабытое.
Было еще одно чувство.
Шрайя вспомнил его, когда поток света достиг кружившей над ним гептаграммы.
Желание жить – чувство, которого он лишился давно, еще когда получил профанум, это чувство заменили преданность традициям Клана и бесстрашие перед ликом смерти.
А ведь действительно. Он не боялся смерти – и не ценил жизни. Ни своей, ни Генриетты, ни Родерика.
Может, поэтому они…
Шрайя не успел додумать свою мысль. Столп света обрушился на него, скользившие по нему руны разом нырнули внутрь, меняя свою форму. Сияющие клинки пронзили жреца Госпожи с головы до ног, и зарычал вырывающийся из них ветер – ветер, соединивший в себе физическую и эфирную природу стихии Воздуха. Он бил изнутри доспеха-сакрума, куда добрались руны, он бил снаружи, вырываясь из потоков света. Тела апофисов и изрытая ими земля, желтая кровь и вытекшая из матки слизь, камни и ставшая нечистой вода родника – их затягивало в ярко сверкающий столп магии, где неистовствовала вызванная Аэрусом в метрику Равалона Сииль, малая форма Сильифидэ, соборной Силы воздушной стихии. Даже тушу королевы апофисов потащило к уничтожающей шрайя магии, и только бездыханный Магистр остался не затронутым чарами Номена.
Продолжавший выкрикивать Слова Абэ-но свел вместе ладони, медленно начал отодвигать их друг от друга. Между кистями рук возник сгусток черной энергии с мерцающими внутри искорками, точно маг оторвал лоскут от покрытого звездами ночного неба. Маг замолчал. Сгусток тотчас рухнул вниз, к Сииль.
Овраг до краев затопило голубым светом. Когда отблески стихии Воздуха развеялись, единственным оставшимся в овраге был Магистр. Шрайя и апофисы с их королевой исчезли.
Ознакомительная версия.
