Довольно широкая тропа все время поднималась вверх, заворачивая направо. Подойдя к краю и посмотрев вниз, Тэо понял, что дорога поднимается спиралью вокруг массивной скалы. Маленькая точка внизу – Лавиани, находящаяся на витке тропы под ними, бодро шагала вперед, нагоняя.
– Поражают масштабы? – спросил Мильвио.
– Вполне, – отозвался Тэо. – Но дорога, вырубленная в горе, меньшее из тех чудес, что я видел. Вспомни тех же альбатросов Талориса или Калав-им-тарк.
Мечник рассмеялся:
– Калав-им-тарк? Понимаю, у тебя связаны с ним воспоминания, но от крепости мало что осталось. Конечно же если сравнивать с ее братом-близнецом – Грим-ар-дэном.
– Северный оплот шауттов? – удивился Пружина. – Ты и там был?
– Что тут такого? Он недалеко отсюда, в Тараше, на границе с Кулией.
– С ней связано огромное количество темных легенд.
Они вновь пошли дальше, по ледяным, скользким камням, следом за ушедшими вперед Шерон и Керником.
– Со всем нашим миром связано множество гадких историй, друг. Но время идет, и от прошлого остается только память. По большей части зло, что пугало наших предков, умерло вместе с ними. Город тьмы, существовавший на севере, был очищен еще во времена таувинов. Шауттов там не видели полторы тысячи лет.
– Так далеко на север я никогда не забирался. Крепость заброшена?
– Отнюдь. Там обосновались мятежники. Ну, во всяком случае, таковыми их считает герцог Тараша. Какой-то его троюродный брат по материнской линии, или что-то вроде того. Вялое противостояние за наследование северных баронств длится уже лет сорок. Оба благородных господина одной ногой в могиле, но все еще упрямы, точно мулы.
– И Грим-ар-дэн красивее Калав-им-тарка?
– Ну… и в твердыне Горного герцогства есть свое очарование. Во всех этих оплавленных магией стенах, обломанных шпилях и самом величественном водопаде всех северных стран. А рассвет, когда вспыхивают поочередно Зубец Тиона, Гребень Арилы и другие пики… Невероятное зрелище. Но ученики Скованного, спасая Нейси и Арилу, хорошенько прошлись по Калав-им-тарку волшебством. Грим-ар-дэн сохранился лучше, а оттого кажется значительнее. Точнее, неприступнее.
– А ты что делал среди этих мятежников?
Мильвио улыбнулся:
– Я от природы любопытен, Тэо. И, когда мне представилась возможность посмотреть нечто новое, я тут же туда отправился. Провел там несколько месяцев. Учил младшего внука его милости основам меча.
– Подозреваю, что герцог Тараша, узнай он о том, что кто-то обучает его врага, был бы не очень рад.
Треттинец расхохотался:
– Его врагу было десять лет. Хотя ты прав. Мне повезло, что он об этом не узнал. Потому что я видел его спустя год и могу сказать: человек его светлость крайне тяжелый и гневливый.
С каждым поворотом тропы грохот усиливался, и наконец Тэо увидел водопад, белым облаком разбивающийся о скалу далеко внизу.
– Откуда здесь столько воды? – напрягая голос, спросила Шерон.
– Магия! – ответил ей Керник. – Я был здесь шесть лет назад, прошлой зимой, и он даже не думал замерзать, как и ключи, его питающие.
– Ключи? Здесь должна быть огромная река!
– Увы. Никаких рек на такой высоте нет. Все они остались внизу, в ущельях. Перед тобой источники, дававшие воду крепости.
Из-за брызг, осевших на камни, дорога стала еще более скользкой, и Мильвио подал Шерон руку.
– Последний виток – и мы окажемся на вершине хребта, – без всякой радости сказал Керник.
Тэо видел, как бледно его лицо.
– С вами все в порядке?
– Просто усталость, – ровно ответил старый воин. – Скоро сделаем большой привал, там и отдохнем.
Тэо первым вышел на открытую площадку, над которой ветер гнал тяжелые облака. Резкие ледяные порывы били по ногам, стремясь опрокинуть. Прямо перед акробатом высились темно-синие стены, сложенные из огромных каменных блоков. Они поднимались на высоту сорока пяти ярдов, а затем переходили в две опорные башни.
– Вон там был мост! – Пружина указал на острый козырек с перилами, находящийся на краю площадки и обрывающийся в пропасть.
– Говорят, раньше здесь начиналась главная дорога от крепости. – Керник перевел дух, жадно всматриваясь в зев темных врат. – Мост обрушился во времена Катаклизма, и осталась лишь тропа в горах. А так была бы прямая дорога до Гранита для телег, карет и всадников.
– Давайте уйдем с ветра, – предложила Шерон, и они направились к крепости, которая теперь, казалось, заполнила собой весь мир, нависнув над ними.
За аркой ворот начинался большой квадратный двор, напомнивший Тэо глубокий колодец, с тусклым, несмотря на середину дня, светом и толстым слоем снега, лежащим вдоль стен.
– Здесь три пути, – сказал Пружина, разглядывая арки ходов. – Какой нужен нам?
– Я ходил по самому широкому, – ответил Мильвио, указывая на дорогу, поднимавшуюся в горку и скрывающуюся за оборонительным бастионом. – Главный тракт идет по верху стены. Но тогда было тепло, а сейчас лишь ветер да лед.
Керник стоял прислонившись к стене, и Тэо, глядя на его забинтованную голову, подумал, что надо попросить Лавиани о помощи. Ей стоит еще раз посмотреть рану старого воина, слишком худо он выглядел.
– Я ходил по самой правой. Один раз, – произнес воин. – В другое время так же, как сиор де Ровери, шел поверху. Сейчас лучше выбрать галерею. Она по бокам открыта, но есть крыша над головой и днем там всегда светло. Лучший вариант для такой погоды.
– Возражений нет? – Мечник посмотрел на акробата и девушку.
Пружина пожал плечами, показывая, что ему все равно и он доверяет людям, которые тут уже были. Шерон кивнула.
– Ну, тогда решено.
– Я останусь здесь. – Тэо стянул вещмешок с плеча. – Надо дождаться Лавиани.
– Ценю твою заботу обо мне, мальчик, – сказала сойка, выходя из арки темных ворот.
– Что-нибудь заметила, сиора?
– Нет, Фламинго. Дорога за нами пуста, и такое впечатление, что пуста аж до моря Мертвецов.
– Нам везет.
– Смотри не сглазь. Хотелось бы пройти горы как можно быстрее. Насколько долог путь?
Керник помедлил с ответом, разглядывая ее копье, сейчас избавленное от тряпок и чехла:
– Два дневных перехода. Можно пройти и за сутки, если не ночевать. Ты вообще умеешь обращаться с этой штуковиной, женщина?
Лавиани заметила предупреждающий взгляд Шерон и буркнула, проглотив ругательство:
– Не такая уж это сложная штука. Коли посильнее, а все остальное получится как-нибудь.
Она не стала ждать, что он скажет на это, и первой ступила на лестницу, уводящую к галерее, тянущейся по стене.
Ей снова снилась высокая трава, ясное небо с висящим над головой полуденным солнцем, журчание воды, носящиеся в воздухе стрекозы. И снова острая кинжальная боль голода пронзила ее желудок.
У нее не было рук, ног, глаз, она лежала на душистой, немного влажной земле и хотела насытиться. Как и прежде, мысленно потянулась вперед, в поисках подходящего тела и тут же его нашла. Совсем рядом от себя, в двух шагах, радуясь такой удаче.
Она коснулась его и вспомнила все, что было раньше.
– Стоп! – сказала себе Шерон. – Стоп! Перестань! Просыпайся! Проснись! Слышишь?!
Зеленая трава и край голубого неба закрутились, перемешались в одну серую краску, и указывающая раскрыла глаза, глядя на то, как белое пламя костра меняет свой цвет.
Лавиани, обняв копье, словно младенца, неотрывно смотрела на девушку, сидя на своем темно-зеленом походном одеяле из овечьей шерсти. Все остальные спали, небо только-только начало светлеть.
Указывающая перевела дух, чувствуя, как сильно стучит у нее сердце.
– Уже лучше, – шепнули губы Лавиани. – На этот раз ты проснулась прежде, чем произошла какая-то пакость.
Шерон кивнула, хмурясь и не понимая, что же ее беспокоит. Потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Голова была тяжелой после сна. Она откинула одеяло, подняла воротник куртки и, подойдя к перилам галереи, стала смотреть на то, как вершины снежных пиков, окружавших их со всех сторон, становятся все более четкими, мрак отступает от тысячелетних стен и на зубцах квадратных башен, стоящих вдоль горного хребта, загорается бледно-розовый свет.
Лавиани встала рядом, нарушив молчание:
– Что тебя беспокоит?
– То, что происходит со мной. Хотя нет. Не это. Все живы?
Вопрос был неожиданным, и сойка нашлась не сразу:
– Если тебе приснилось, что ночью приходил шаутт и стянул циркача, то нет. Все спокойно.
Девушка посмотрела на трех мужчин. Тэо спал рядом с огнем, из-под одеяла белела полоска его лба. Рядом с Мильвио лежал его меч. Керник отвернулся к стене, подставив спину теплу.
– Эй! Я все еще здесь. – Сойка не понимала, что так волнует девушку.
– Мертвый. Где-то рядом мертвый человек. Я его почувствовала, когда спала, и чуть не…
