– Рано говорить об этом! – Голос Дела Гремена вызвал у Одиночки прилив ярости, но он заставил себя замереть и прислушаться. Собеседник Гремена говорил с мариозским акцентом.
– Почему же? Большинство особей достаточно окрепли. Полдюжины мы можем отправить сегодня ночью, а в освободившихся клетках растить новых. Не забывай, мастер Дел, каждая особь – это звонкое золото для нас обоих.
– Перевозить их опасно. Мы успели обучить тварей только самым простым командам, – в голосе Гремена проскользнуло раздражение.
– Дальнейшей дрессировкой займутся на островах. Пойми, мастер Дел, детеныши подросли, им надо больше летать, иначе крылья окостенеют. На островах это сделать проще.
Наступило долгое молчание. Собравшись с духом, Одиночка решился заглянуть в окно. Дел Гремен и мариозе сидели вполоборота. Горела единственная лампа, но даже в слабом неверном свете Одиночка успел заметить, что комната очень похожа на алхимическую лабораторию. Чернокожий мариозе в полумраке казался воплощением демона, рядом с ним Дел Гремен выглядел бледным мертвецом. Мариозе шевельнулся.
– Прости, мастер Дел, но я от твоего имени уже отдал приказ готовить пять походных клеток. Пока разместим по две особи в каждой, а на границе баронатов их усыпят и спрячут в ящиках. Вижу, ты недоволен?
– Я знаю, почему ты спешишь. Ты боишься, что лендлорд раскусит меня прежде, чем вы получите достаточное количество взрослых особей. Ты зря сомневаешься во мне, посол. У меня есть надежный человек, который заботится о том, чтобы слухи не покидали пределов форта.
Одиночка подумал о мертвом убийце. Не слишком-то надежный человек.
Внезапно часовой на одной из башен закричал. Ему вторил стражник над воротами. Послышался топот ног, двор озарился светом факелов. Выругавшись, Одиночка торопливо съехал вниз. Ноги ударились во что-то мягкое, он повалился лицом в пыль. Чьи-то руки перевернули на спину, помогли подняться. Одиночка с удивлением разглядел в полумраке потирающего бок Робина Маклеса.
– Добрый ты. Надеюсь, хоть ребра целы.
– Нечего лазить где ни попадя, – хмуро буркнул Одиночка. – Какого черта здесь происходит? Только не говори, что ничего не знаешь – придушу. Чего сюда забрался?
Ясновидец виновато улыбнулся.
– Не хочу остаться в дураках. Этой ночью мастер Гремен ожидает караван – похоже, он уже прибыл. Уже пятый караван, который приходит и уходит ночью. Мастер Гремен говорит, что караваны везут провизию, а затемно уходят, чтобы на следующий день успеть вернуться в Брентаун и погрузиться на корабли. Да только врет он.
В стороне заскрипели ворота, послышались крики возниц и стук колес тяжело груженных повозок.
– Нам лучше подождать. – Одиночка прислушался к шуму. – Ты пока расскажи все толком, а разгружать станут, сходим поглядим, что да как. Ваш мастер Дел большой пройдоха. Сдается мне, по нему давно плачет виселица.
– Первый ночной караван прибыл в форт месяца два назад, – торопливым шепотом проговорил Маклес. – Я еще тогда почуял неладное. Мастер Гремен на всю ночь поставил в караул своих наемников, а остальным под страхом плетей запретил высовываться во двор. Когда я напомнил ему, что должен осмотреть повозки на случай черной магии, он только ухмыльнулся и сказал, что караванщики – надежные люди, которым он доверяет, что с проверкой возиться некогда и что караван должен выехать из форта затемно, чтобы к вечеру поспеть в Брентаун. Он сказал это громко, чтобы все слышали. Ребята ему поверили. Кому охота разгружать повозки, да еще ночью? Раз наемники, значит, наемники. Я тоже спать пошел, да только среди ночи словно от толчка проснулся. Караванщики как раз во дворе суетились, а от повозок магией за версту несло. И так повторялось каждый раз. Только наши ребята магию не чувствуют, спят себе спокойно.
– Может, на повозках защитные заклятия? От воров, от грабителей…
– Нет, совсем другое. Трудно объяснить… Это вообще не заклятия, это что-то черное по сути. Я как только узнал, что сегодня ночью на башнях снова наемники будут дежурить, решил: дождусь, выясню все до конца. Посмотрю, что привозят ночные караваны.
– Ну, такую мелочь я и сам тебе объясню, приятель. – Одиночка хмуро посмотрел на бледное, но решительное лицо ясновидца. – В повозках тролли. Детеныши троллей или их яйца. Их привозят сюда, с помощью чернокнижия мариозе переделывают в боевых чудовищ и продают. Этакий питомник сторожевых монстров. Наверное, большие деньги заработать можно.
Робин Маклес содрогнулся.
– Святые небеса… Если это правда… несколько дней назад мастер Дел поднял всех на ноги, сказал, что в долине завелись опасные твари, которых надо уничтожить. Как раз через два дня после прошлого каравана!
– Наверно, удрали зверюги. А славный мастер Гремен, конечно, не мог допустить, чтобы тролли бесчинствовали по округе… вернее, чтобы об этом узнал лендлорд. Кстати, один троллюга забрался аж в Каменный Пояс. Я лично ему брюхо вспорол.
Ясновидец приложил руку ко лбу.
– В голове не укладывается! Это же… Я думал, контрабанда или чего из барахла Ушедших…
– Поднимись по веревке и загляни в окно. – Одиночка помолчал, стараясь справиться с накатившей слабостью. – Там у мариозе чучело стоит… отличный образец. А если магиера повидать надумаешь, не пугайся. Там труп лежит. Убийцы. Шустрый малый был. Магиер тоже лежит. Только не мертвый, а одурманенный. Сонным порошком опоили. Ты говорил, в травах разбираешься?
Ясновидец кивнул.
– Тогда иди растормоши его. Делай, что хочешь: отварами пои, молитвы читай, только поставь на ноги. Если не уберемся из форта до рассвета, добрый мастер Дел о нас точно позаботится!
– Но караван…
– С этим я сам разберусь. Действуй.
Одиночка все еще смотрел вслед растворившемуся в тени стен Маклесу, когда услышал позади яростный вопль. Около главной башни застыли два наемника с факелами. Один из них указывал на свисающую со стены веревку. Еще несколько наемников уже бежали к нему. Среди них Одиночка узнал и тех, с кем повздорил накануне вечером. Прятаться больше не было смысла. Он не спеша поднялся в полный рост и вышел на открытое место. Наемники завопили и выхватили мечи. Одиночка зловеще улыбнулся. Не стоило забираться в Чаплтек, ох, не стоило…
Он медленно достал секиру.
Дел Гремен неподвижно стоял посреди комнаты и брезгливо смотрел на мертвое тело убийцы. Он не испытывал ничего, кроме раздражения. Сорвав порученное дело, Керк Вилсенд нагадил везде, где только мог. Он выставил его, лиса Дела, дураком перед мариозе. Он упустил обоих, и магиера, и его прихвостня. Вдобавок он сдох сам, и среди рекрутов лендлорда уже пошли нехорошие слухи. Не сдержавшись, Гремен досадливо пнул труп. Невозмутимый мариозе улыбнулся кончиками губ. Гремен бросил на него злой взгляд. Конечно, этой чернорожей скотине наплевать, что будет дальше. Ему лишь бы получить товар да убраться побыстрее.
Вбежал запыхавшийся наемник.
– Милорд… мы обыскали форт! Магиера нигде нет!
Гремен молча кивнул, но наемник продолжал переминаться с ноги на ногу.
– Милорд, кажется, наш ясновидец… Маклес… Кажется, он тоже исчез!
– Что значит – кажется? – Рык Гремена заставил наемника съежиться.
– Мы не искали его специально, милорд. Но его постель пуста, и он не ложился с вечера. И его тоже… нигде нет!
Мариозе снова усмехнулся, и Гремен едва сдержался, чтобы не ударить его. Огромным усилием воли он взял себя в руки.
– Скажи Келсу, пусть возьмет десяток лучших воинов и прочешет окрестности. Беглецы не могли уйти далеко. Передай, я хочу, чтобы к утру их головы висели над воротами.
Наемник торопливо вышел.
– Келс поймает их. Все будет в порядке. – Гремен почувствовал, что пытается убедить больше себя, чем мариозе.
– Магиеры, я слышал, умеют хорошо прятаться. А эти двое и вовсе прыткие. Даже воин, которого твои люди схватили, создал много проблем. Кажется, он убил четверых, верно?
– Пятерых. – Гремен снова покосился на труп. – Но это ему дорого обойдется. Я прикажу выпотрошить его брюхо и набить соломой! А прежде чем сдохнуть, он вдоволь напьется кипящего масла!
– Не лучше ли хорошенько допросить его? Если это шпион, надо выяснить, что известно лендлорду.
– Плевать мне на лендлорда! – Захлестывавшая Гремена ярость наконец вырвалась наружу. – Этот чистоплюйчик-аристократ и пальцем не двинет, пока я сам не расскажу, что выращиваю троллей! А ты, мариозе, не смей приказывать мне в моем форте! Твое дело – читать заклинания и возиться со зверинцем!
Чернокожий островитянин промолчал, но в глубине раскосых глаз мелькнула змеиная злоба.
Его били долго и старательно, расчетливо выбирая самые болезненные места. Сознание то прояснялось, то туманилось, и тогда его окатывали ледяной водой, а потом снова били. Постепенно он перестал чувствовать боль, удары превратились в монотонные толчки, и только тогда его оставили в покое.
