– Не лучше ли хорошенько допросить его? Если это шпион, надо выяснить, что известно лендлорду.
– Плевать мне на лендлорда! – Захлестывавшая Гремена ярость наконец вырвалась наружу. – Этот чистоплюйчик-аристократ и пальцем не двинет, пока я сам не расскажу, что выращиваю троллей! А ты, мариозе, не смей приказывать мне в моем форте! Твое дело – читать заклинания и возиться со зверинцем!
Чернокожий островитянин промолчал, но в глубине раскосых глаз мелькнула змеиная злоба.
Его били долго и старательно, расчетливо выбирая самые болезненные места. Сознание то прояснялось, то туманилось, и тогда его окатывали ледяной водой, а потом снова били. Постепенно он перестал чувствовать боль, удары превратились в монотонные толчки, и только тогда его оставили в покое.
Он лежал на холодном каменном полу и старался не шевелиться. Каждое движение, даже самое жалкое, причиняло боль. От побоев залеченная рана в боку открылась, он чувствовал, как тяжелыми каплями сочится на камень кровь. Он не знал, сколько прошло времени, давно потеряв счет часам и минутам. В его мире были лишь боль и тупое оцепенение, перемежаемое новыми волнами боли. Силы покидали его, и он только вяло удивлялся, что еще жив.
Так продолжалось очень долго, пока он вдруг не осознал, что боль отступает. В голове прояснилось, постепенно он приходил в себя. Он вспомнил свое имя, вспомнил, что случилось до того, как пришла боль. Вспомнил перекошенные яростью лица наемников и лезвие своей секиры, рассекающее врагов. Скольких он успел отправить к праотцам? Двоих? Троих? Он не знал, но точно вспомнил, как все закончилось. Тяжелый удар по голове, красная пелена перед глазами и наброшенная сверху стальная сеть. Как некстати эта сеть подвернулась! Прежде ее использовали для другого… для чего? Ах, да, тролли… тролли с крыльями, искусственно выращенные летающие демоны. Одиночка шевельнулся и застонал. Резко накатившая боль заставила открыть глаза.
Он лежал на полу клетки. Повернуть голову и осмотреться не было сил, но даже так Одиночка видел толстые кованые прутья. И еще звуки… Странные звуки, раздававшиеся неподалеку. То ли рыдания, то ли всхлипы. И шорохи. Сухой шелест, похожий на хлопанье крыльев летучих мышей, только намного громче. Страшная догадка заставила Одиночку забыть о боли и приподнять голову.
Он был в зверинце. В кошмарном зверинце мариозе. Две дюжины клеток тянулись рядами одна напротив другой, и почти во всех были тролли. Большинство тварей неподвижно висели над полом, заключенные в хитроумные колодки, оттягивающие шкуру на спине, другие, уже с зачатками крыльев, жалобно стонали и прижимались к прутьям. Было и несколько тварей, похожих на ту, что попалась ему в Каменном Поясе, крупных и явно способных летать. Дальше, за клетками, Одиночка разглядел нагромождение раскаленных камней с бурлящей ядовито-зеленой лужей посредине. Когда-то Одиночке доводилось бывать в предгорьях и вместе с местными крестьянами выжигать подземные гнезда пещерных троллей. Он знал, что это такое. В горячей зеленой слизи дозревали почти готовые троллиные яйца. Мариозе создали в зверинце настоящий инкубатор!
Одиночка без сил уронил голову, стараясь не поддаваться отчаянию. Без помощи, без оружия, запертый в клетке среди троллей. Лучше бы Дикие разорвали его в пустыне. Лучше бы умереть там, в Каменном Поясе. Сколько ему суждено просидеть в зверинце, наблюдая за мучительными превращениями тварей? Воздух, пропитанный едкими испарениями, заставил Одиночку закашляться. От боли, рванувшей ребра, он снова потерял сознание.
Очнулся он от потока нестерпимо-ледяной воды. Перед глазами маячило что-то темное. Потребовалось усилие, чтобы различить темнокожее лицо мариозе, склонившееся над ним. Момент был удачным. Собрав силы, Одиночка постарался плюнуть, но разбитые губы не слушались. Довольный тем, что пленник пришел в себя, мариозе выпрямился. Чьи-то руки прислонили Одиночку к прутьям клетки. Стараясь справиться с тошнотой, он закрыл глаза и тут же получил новую порцию ледяной воды. Тролль в соседней клетке тоскливо завыл.
– Тебе придется поговорить с нами.
Одиночка почувствовал, что дрожит от холода и слабости. Мариозе было трое. Одного из них, предводителя, одетого ярче и богаче, он узнал. Двое других, с обнаженными кривыми мечами, держались чуть позади. Мариозе хищно улыбнулся, показав мелкие белые зубы. Больше всего он походил на зубастую жабу.
– Ты живучий, воин. Попадавшие в эту клетку до тебя редко доживали хотя бы до рассвета. Наемники мастера Дела умеют ломать кости, а ведь к тебе они, кажется, имеют особый счет. Ты хорошо сражался. Глупо, но мужественно. Мастер Дел очень зол на то, что ты убил пятерых его лучших людей.
– Мало… оплошал я… – Говорить Одиночка мог с трудом. После первого же слова по подбородку побежала кровь.
– Что?
– Мало, говорю. Обычно я убиваю всех.
Мариозе весело рассмеялся.
– Вижу, ты мастак не только драться. Интересно, в камере пыток ты держался бы так же нагло? Жаль, палач мастера Дела мертв: было бы интересно проверить. Впрочем, кое-что можно попробовать и без него. Раскаленное железо, например. Без затей, зато очень больно. Мастер Дел горит желанием заняться этим лично.
– Чего ты хочешь, чернорожий? О погоде пришел поговорить?
Мариозе не спеша и с наслаждением ударил Одиночку в лицо.
– Не стоит мне грубить. Мы, мариозе, искусные целители, а тот, кто может лечить, в силах и мучительно умерщвлять. Я могу устроить тебе такое, по сравнению с чем каленое железо покажется сущим пустяком.
Одиночка промолчал, прикидывая расстояние до горла врага. Если бы не слабость, он, пожалуй, мог бы опередить телохранителей. Мариозе тем временем придвинулся, пристально заглянул в глаза.
– Но, в общем, ты прав. Я хочу предложить тебе сделку. В обмен на правду я предлагаю тебе быструю смерть.
– Правду о чем?
– Хватит прикидываться, пленник. Дел Гремен сейчас в ярости и не сознает, что происходит, но я могу сопоставлять факты. Ты и магиер ни с того ни с сего заявились в форт. Вы уже знали о крылатых троллях. Вы сумели обезвредить сонный порошок, который я подсыпал, а ведь ни один простой путник даже не подумал бы об опасности. Вы разнюхивали, что здесь происходит, и пытались бежать. То, что тебя схватили, – чистая случайность, надо это признать. Хватит играть со мной! Я отлично понимаю, что вы оба шпионы лендлорда! И я хочу знать, что именно лендлорду уже известно, кто еще прокрался в долину и как долго лендлорд будет ждать вашего возвращения.
– Значит, магиер успел. Иначе ты со мной и говорить бы не стал. – Одиночка устало прикрыл глаза. – Это хорошо. И ты, приятель, хочешь знать, не пора ли уносить ноги. Собираешься все шишки оставить мастеру Гремену.
– Магиера скоро поймают. – В голосе мариозе прозвучало нетерпение. – Возможно, он или недоумок Маклес окажутся сговорчивее тебя. Учти, мне достаточно выслушать только одного из вас.
Пересиливая боль, Одиночка тихо рассмеялся.
– Магиера тебе не поймать. А я… ты будешь сильно удивлен, чернорожий, но я не шпион. Я дурак. А теперь сижу вот и думаю, зачем я полез в ваш гадюшник.
Мариозе скривился.
– Вижу, ты хочешь поиграть в героя. Напрасно. Но я терпелив. У тебя будет время подумать. Я приду позже. Если ты не одумаешься, сможешь познакомиться с пыточной камерой мастера Дела. Или с моей лабораторией. Хочешь, я попробую отрастить тебе крылья? – Мариозе кивнул в сторону зажимов, вделанных в стену. – Даже троллям при этом чуточку больно, а ведь они куда менее чувствительны.
Одиночка безразлично опустил голову.
Махнув телохранителям, мариозе покинул зверинец. Поднявшись в свои комнаты, он зажег несколько ароматических палочек и, опустившись на атласные подушки с бокалом вина, принялся размышлять. Порученную императором миссию можно было считать выполненной. Почти выполненной. Он втянул наполненный ароматами родины воздух. Благовония всегда помогали ему расслабиться, размышлять разумно и неторопливо. «Обдумывай дела, отрешившись от дел» – так учили Посвященных Править Дети Океана, святые избранники самого Сына Воды.
Он закрыл глаза, вспоминая прощальную аудиенцию в императорском дворце. «Я доверяю тебе как себе самому, – сказал тогда Солнцеподобный. – Никто не должен знать о твоей миссии, и даже ты сам до времени не вспоминай о ее истинной сути». Когда он понял, что должен сделать, у него не возникло и тени сомнения: после завершения всех дел от него ждут ритуального самоубийства. Только так можно будет сохранить в надежной тайне то, что ему поручено. И он не собирался бежать от судьбы. Аристократ в семнадцатом поколении, носитель высшего Священного Знания, был готов без колебаний выполнить любой приказ императора. На таком слепом повиновении восстала из пепла Битвы Богов великая Островная Империя. А теперь, когда пришла пора распространить власть Империи на разодранный междоусобными войнами материк, железная воля Императора превратит мариозе в великий всепобеждающий меч.
