Александр Львович согласно кивнул:
– Я тоже так думаю. Однако переубедить Ольгу так и не смог…
– Егеря стоило бы взять шестым…
Взгляд Фролова потемнел:
– По ее мнению, Паоло в разы подготовленнее любого егеря…
– Ясно… – буркнул я и задал вопрос, который беспокоил меня больше всего: – Кто в этой компании будет считаться старшим?
Александр Львович скривился как от зубной боли.
– Ольга: вы будете ломиться туда, куда ей заблагорассудится, останавливаться на ночевки там, где она сочтет нужным, и выберетесь из тайги тогда, когда она ей надоест…
– А как же мнение бога охоты? – не удержался я.
– Может учитываться… Иногда… Но я бы на это особо не надеялся…
Я почесал затылок:
– М-да… Тогда вы бы не могли поточнее описать стоящую передо мной задачу, мой статус в этой компании и те полномочия, которые он мне дает?
В глубине глаз Фролова мелькнуло что-то вроде радости. Или облегчения:
– Начну со статуса и полномочий. Для Ольги и синьора Паоло вы – специалист по решению нестандартных вопросов с местным населением и представителями криминального мира. Для телохранителей – мое доверенное лицо, имеющее карт-бланш на любые действия. Что касается задачи… – Тут Александр Львович сделал небольшую паузу и ощутимо помрачнел. – Максим Евгеньевич, по определенным причинам личного характера моя дочь, скажем так, не мыслит жизни без риска. Я понимаю, что следующая моя фраза покажется вам несколько безумной, но… ваша задача – сделать так, чтобы она просто ВЕРНУЛАСЬ. Раненой, покалеченной, но ЖИВОЙ! И не позволить никому ее обидеть…
От этой формулировки настолько смердело гнилью, что я, отодвинувшись от стола, встал и отрицательно помотал головой:
– Простите, Александр Львович, но для охраны дочери вам придется искать кого-нибудь еще…
Фролов сжал подлокотники так, что побелели пальцы, и посмотрел на меня взглядом затравленного зверя:
– Не судите, не дослушав до конца…
Я оперся о спинку кресла, но садиться не стал.
– Тринадцать лет тому назад я имел глупость отправиться на яхте в Юго-Восточную Азию. В одном из портов… весьма криминальном… я оставил жену и дочку под охраной телохранителей, а сам уехал на переговоры. Ночью на яхту залезли бойцы одной из местных банд. Лиза… моя жена… была в каюте дочери – вероятнее всего, рассказывала сказку на ночь. Услышав хрип умирающего телохранителя, она успела спрятать Ольгу под кровать и строго-настрого запретила ей звать на помощь, плакать и шевелиться. Дочке было восемь. Она была послушной девочкой и не издала ни звука. Хотя видела, как насиловали и убивали Лизу…
Говорить что-либо было глупо. Поэтому я насупился и угрюмо промолчал.
Фролов сглотнул подступивший к горлу комок и горько усмехнулся:
– С тех пор Ольга на дух не выносит любые запреты. А еще винит в смерти Лизы нас обоих. И постоянно играет со смертью…
Не знаю почему, но я сразу поверил в то, что он не лжет, поэтому снова сел в кресло и кивнул, показывая, что понимаю мотивы его решений.
Фролов облегченно перевел дух и… помрачнел еще больше:
– В том, что она полюбила риск, виноват я. Дело в том, что после гибели Лизы Ольга ушла в себя. На пять с лишним лет. Я выбрасывал на врачей и психологов миллионы, но не мог до нее достучаться. А за полтора месяца до ее четырнадцатилетия мы чуть не разбились – у самолета, на котором мы летели во Францию, по какой-то причине отказал один двигатель. Пилот оказался асом, поэтому сели мы сравнительно нормально. Все пассажиры, включая меня, были в панике. А Ольга – нет: сбросив с себя привычное равнодушие, она словно упивалась каждым мгновением жизни и… улыбалась! Честно говоря, в тот момент я был в шоке. А через неделю после возвращения домой отвез ее в Волосово и оплатил прыжок в тандеме с четырех с половиной километров…
…Следующие минут сорок мы обсуждали мою будущую работу. Вернее, я знакомился с подробнейшими досье на моих будущих спутников, с картами предполагаемого района заброски и кое-какими данными на лиц, которые могут захотеть осложнить наше сафари, а Александр Львович отвечал на вопросы, возникающие по ходу изучения.
Отвечал подробно, практически ничего не скрывая. А когда я закончил и еще раз подтвердил свое согласие, положил на стол две кредитные карты и пододвинул их ко мне:
– Правая – на решение возникающих вопросов. Лимит – миллион евро. Левая – ваш аванс…
Сумму он называть не стал, а я не спросил – равнодушно затолкал обе карточки в нагрудный карман и негромко поинтересовался:
– Когда я могу познакомиться с вашей дочерью, ее телохранителями и господином Паоло Дзабарелла?
[1]
– С ума сойти, этот портальный круг вчетверо больше, чем в академии! – замерев на пороге зала, потрясенно выдохнула Дария ап-Миллиан. – Представляю, сколько энергии требуется на один межмировой прокол!
– Много… – самодовольно ухмыльнулся Арвид, пожирающий взглядом тоненькую фигурку девушки, почти не скрываемую обтягивающим платьем. – Порядка четырнадцати тысяч бэр[2] на самое короткое плечо[3]…
Услышав эту цифру, ап-Миллиан на несколько мгновений потеряла дар речи. А когда обрела его вновь, танцующим шагом подошла к внешнему кольцу, грациозно присела на корточки и с благоговением провела тоненькими пальчиками по рунам, украшающим полированную поверхность.
Прикосновение получилось настолько чувственным и нежным, что у ап-Лагаррата пересохло во рту и слегка помутилось в голове.
– Ой, Арви, а что тут делает руна Ратах? – воскликнула девушка через мгновение.
«Арви?» – ошалело повторил маг, вытер мигом вспотевшие ладони о мантию и… рискнул:
– Дария, дорогая, портальный круг, который вам демонстрировали в академии, прост, как кувалда! По сути, кроме прокалывания межмирового пространства он ни на что не способен…
– А этот?! – приняв как должное и обращение по имени, и слово «дорогая», спросила девушка. А затем, развернувшись вполоборота, уставилась на мага взглядом, полным ожидания.
– А этот… этот круг… э-э-э… намного сложнее… – начал было Арвид и вдруг понял, что не в состоянии говорить, так как утопает в ярко-зеленых глазах красивейшей девушки всех Девяти Миров.
Как ни странно, ап-Миллиан не обиделась и не возмутилась. Наоборот, догадавшись, чем вызвано его косноязычие, она улыбнулась, потрясающе плавным и женственным движением встала на ноги, подошла к нему и ласково прикоснулась к щеке:
– Ты такой милый…
Одно-единственное слово… нет, слово «милый» и взгляд, в котором явственно читалось ОБЕЩАНИЕ, рассеяли последние тени сомнений. И вернули Арвиду потерянное было красноречие:
– Портальный круг гильдии Ан-Мар – это сложнейший магический артефакт, способный не только перемещать из мира в мир значительные объемы как живой, так и неживой материи, но и воздействовать на ауры и разум объектов, находящихся в пределах внутреннего кольца, препятствовать взаимному проникновению вторичных эманаций, генерировать защитные поля и…
– Арви, а чуточку попроще можно? И, желательно, на каких-нибудь примерах… – виновато захлопав длинными угольно-черными ресницами, попросила девушка. – А то я чувствую себя полной дурой…
Ап-Лагаррат торопливо кивнул, подхватил ее под локоток, подвел к Белой трети внешнего кольца и ткнул пальцем в руну, похожую на пару скрещенных мечей:
– Что это такое, помнишь?
– Конечно! – гордо воскликнула Дария. – Это руна Ирайш, одна из трех рун, задающих форму и наполнение защитного поля. Как правило, используется в сочетании с рунами Зертан и Окирус…
…Как и следовало ожидать, знания, которые получила ап-Миллиан в академии, оказались чисто теоретическими. То есть она неплохо знала базовые руны и их стандартные функции, могла рассчитать первые сопряжения, но во вторых и третьих сгорала, как щепка в пламени костра. Тем не менее объяснять ей назначение рунных цепочек оказалось до безумия приятно: девушка не только вслушивалась в каждое слово и искренне восхищалась глубиной познаний Арвида, но и проникалась к нему все большим и большим уважением.
Что особенно приятно, это самое уважение чувствовалось не только во взглядах: уже через три четверти малой чаши[4] после начала беседы Дария сама оперлась на его руку, еще через две позволила приобнять себя за талию, а к моменту, когда заискрился кристалл взаимопроникновения пространств, даже прижалась щекой к его плечу. И пусть через миг яркая вспышка синего цвета, залившая портальный зал, заставила ее отодвинуться, ощущение близости, перехватившее дыхание и заставившее заколотиться сердце, осталось. Позволив не только услышать слова ап-Миллиан, но и почувствовать то, что за ними скрывалось.
– Ну все, мне, наверное, пора… – прошептали ее уста, а глаза плеснули горечью будущего расставания.
Отпускать от себя суженую, только-только ощутившую единение их душ, было выше его сил, поэтому Арвид притянул Дарию к себе, заглянул в бездонные зеленые колодцы ее глаз и тихонечко прошептал:
