– Бить, что же еще! Скоро вечер, караван должен был пройти раньше, и до сих пор нет. Значит, сегодня не пойдут. А у колдунов всегда денежки водятся! И помирают они так же, как обычные люди, и кровь у них красная!
– Дурное дело делаем, парни. – Юстар, сын кузнеца Самога, состроил тоскливую гримасу, и его покатые плечи опустились, будто под тяжестью вины. – Я уже сто раз пожалел, что повелся на твои речи, Майоль! Не крестьянское это дело – по дорогам шастать! На людей нападать!
– А если дурное – чего с нами потащился?! – фыркнул Майоль и подозрительно посмотрел на Юстара. – Ты что, не хочешь помочь родителям? Деньги не нужны? Чего смуту вносишь?!
– Это ты смуту вносишь! – хмуро потупился Юстар. – Как только появился в деревне, так и смута началась! А пошел я, чтобы за моим дурным братцем посмотреть! Чтобы ему башку не снесли! И вообще, не твое дело, зачем я пошел!
– Мы должны выжить! Деревня должна выжить! И если для этого нужно срубить пару голов – значит, так тому и быть! – ощерился Майоль. – Слабаки пусть ноют, а мы сделаем то, что нужно! Верно, ребята?!
– Ве-е-ерно… – нестройно подтвердили голоса из придорожных кустов, и Майоль довольно кивнул. Все идет как надо!
– А раз верно – готовимся! И по команде стреляем в возницу! И в кого увидим! Остальные – бежим и бьем всех, кто сидит в фургоне! Без команды не стрелять! Подпускаем ближе!
Все замерли. Фургон неспешно катился по дороге, засыпанной щебенкой, вплавленной в дорожную грязь, высохшую как камень, – старая дорога, построена тысячу лет назад. Или больше. Хотя кому какое дело, когда построена эта дорога? Главное – это те, кто по ней едет! У них всегда есть деньжонки, а у него, Майоля, их нет! А это неправильно. Совсем неправильно! Делиться надо, ублюдки!
Ближе, еще ближе, еще…
– Давай! – махнул Майоль, и несколько стрел полетели в возницу, кряжистого вислоусого мужика с красным, злым лицом.
Бац! Бац! Бац!
Будто в каменную стену.
Вспышка! Другая!
Стрелы упали на землю обугленными, как если бы их только что вынули из горящего очага.
Те, кто бежал к фургону, этого не видели. Они поняли только одно – фургон остановился, а раз остановился, нужно бежать и хватать тех, кто в нем сидит! Так приказал Майоль, а он знает, что делает!
Ближе, ближе… Майоль закусил губу, он ожидал, что парни сейчас падут такими же головешками, какими стали стрелы. И тогда ему в Темном Логе не жить. А может – и вообще не жить. Родители убитых парней прибьют. Только поздно думать об этом. Дело сделано! Черту переступили!
Толпа нападающих была уже в десятке шагов от фургона, когда из него вдруг поднялась, выросла огромная фигура – выше фургона, выше деревьев, почти до неба! Бородатый старик с красными, налитыми кровью глазами держал в руке волнистый меч, сверкающий на солнце и слепящий глаза. Старик открыл рот, рявкнул так, что заложило уши:
– Стоять, сучьи дети! Кишки выну, на шею намотаю! У-у-у… вот я вас, дети шелудивой овцы и плешивой собаки!
Следом произошло нечто еще более невообразимое – небо потемнело, потом в нем появилось что-то вроде дыры, отверстия, в которое высунулась невероятного размера задница! Задница сделала то, что делают все задницы в мире, даже если они принадлежат святым… или первым красавицам, перед которыми склоняются благороднейшие мужи на свете. Звук, усиленный в тысячу раз, прогремел громом над вершинами деревьев, докатился до гор и, эхом отразившись, вернулся назад. И тогда пошел запах – отвратительный, выворачивающий внутренности наизнанку, тошнотворный!
– Уничтожу, поганцы! Это говорю вам я, черный колдун Иссильмарон, гордость Ордена черных колдунов!
Майоль замер, открыв рот и побелев от ужаса, – даже из укрытия под корнями старой ели смотреть на колдуна страшно до колик в животе. Что говорить о тех несчастных, которые оказались прямо возле фургона, под ногами проклятого монстра, ошибочно именуемого человеком!
Бросили оружие все. В обморок упали трое – потрясение было таким сильным, что двое из них так и не забыли пережитого и заикались всю свою жизнь, несмотря на усилия лекарок. Один едва не скончался – сын мельника, по недомыслию попавший в эту компанию. Уж ему-то, сыну обеспеченного, можно сказать, богатого человека, нечего было делать в толпе оборванцев, нищебродов, собиравшихся грабить караваны! Остальные просто упали на землю, в отчаянии закрыв голову руками, ожидая своей участи – все равно сбежать не удастся, побежишь – раздавит своей чудовищной ножищей, как тараканов!
С деревьев как горох посыпались стрелки – один едва не сломал себе ноги при падении, двое других упали в колючие кусты и теперь напоминали собой подушечки для иголок, упавшие в лужу с кровью.
Меньше всех пострадал предводитель, который тут же сообразил, что нужно делать, и теперь улепетывал по лесной тропе, отчаянно надеясь, что проклятый демон в человеческом обличье до него не доберется. Ему казалось, он слышит, как хрустят кости бывших товарищей по шайке под ногами мерзкого колдуна, и этот хруст стоял в ушах всю его оставшуюся жизнь.
В деревню Майоль не вернулся никогда: такого поражения и позора ему не простит никто – ни молодняк, который он повел на разбой, ни родители погибших страшной смертью парней, желающие отомстить за своих детей. Самое меньшее, на что он мог рассчитывать, – на смерть от укусов гнуса, будучи привязанным к дереву на краю Фиберова болота. Сутки – и вместо человека выпитый досуха кусок мяса, почерневший от яда летающих тварей.
Поговаривали, что через некоторое время видели Майоля где-то в столице, вроде как он подался в наемники, но, возможно, это только слухи. Вероятнее всего, сгинул в чаще Бурнобского леса, заеденный дикими кагуарами, коих у подножья хребта водилось великое множество. И поделом! Чтобы не смущал умы добропорядочных людей.
***
– Ох ты! Я всякого ожидал, но чтобы ТАКОЕ?! – Иссильмарон перевел дух и удрученно покачал головой. – Вот зачем тебе такие способности?! Ты знаешь, что девяносто процентов коллег отдали бы все что угодно, чтобы уметь делать то, что умеешь ты?! Нет, не знаешь. И не узнаешь… хе-хе-хе… никто тебе, кроме меня, не скажет! Но завидовать будут – до воя!
– А он еще и не то умеет! – высунулся Даран, поглаживая лобастую голову Быстрика. – Он еще много чего умеет! Илар – великий колдун! И я стану великим колдуном!
– Станешь, станешь. – Старик ухмыльнулся, медленно кивнул, кряхтя вылез из фургона и подошел к лежащим на земле грабителям. Пнул в бок ближайшего к себе и, когда тот ойкнул, приказал:
– Встать! Разговаривать буду.
Парнишка медленно приподнялся, сел, опасливо глядя на грозного колдуна, посмотрел на небо, будто ожидал, что из небес снова появится демонический зад и все-таки завершит то, что было начато, и наконец замер, подняв взгляд на Иссильмарона, упершего руки в бока.
– Какой караван вы ждали? – резко спросил старик, будто хлестнул кнутом. – Кто вас подбил на грабеж? Кто вожак?
– Он там… в кустах прятался… – шмыгнул носом парень и вытер верхнюю губу запястьем. Илар с отвращением отвернулся – на руке осталась дорожка зеленой слизи. Фу, гадость!
Илар был брезглив – видимо, сказалось влияние матери, которая всегда клала ему в карман носовой платок. Потому он так и не научился ловко выстреливать соплей, сбивая таракана на расстоянии двух шагов, за что был не раз высмеян более умелыми приятелями. Искусство смачно сморкаться, как и громко пускать ветры, было неотъемлемой частью культуры Шересты, затерянного городка в провинции, населенной лесорубами, золотоискателями и остальным сбродом, мигрировавшим на север – подальше от зорких глаз имперских чиновников. Не зря, когда родители Илара сбежали из столицы, чтобы воссоединиться в счастливом браке, они выбрали именно этот городок. И народ попроще, посердечнее, и от столицы подальше. Живя в столице, Илар уже как-то позабыл, каковы бывают деревенские жители – простые, незамысловатые и дубовые, как бочки для пшеничного спирта.
– И где он теперь?! Я хочу его видеть! И предать суду! – так же грозно прогремел Иссильмарон, поднимая руки вверх и запуская заклинание «Искра Мурадора», после чего между кулаками громко хлопнула иссиня-белая молния и в воздухе запахло грозой.
Парень, сидевший перед колдуном, вдруг закатил глаза и хлопнулся на бок, потеряв сознание от страха.
– Что это они такие хлипкие?! – с отвращением спросил колдун, пожимая плечами. – Ничего спросить нельзя! Сразу в обморок! И воняет! Похоже, он еще и в штаны напрудил!
– Мастер, вы так их запугали, что они того и гляди помрут, – хмыкнул Илар. – Может, стоило бы помягче допрашивать? И вообще – какого демона мы их допрашиваем? Ехать нужно! А то к постоялому двору только в темноте доберемся!
– Сейчас поедем, – кивнул колдун и недовольно поморщился. – Допросить нужно – вдруг впереди еще засада! И кроме того, неужели не интересно знать, с какой стати вполне добропорядочные парни решились выйти на дорогу грабить караваны? По этим сосункам видно, что они никакие не бойцы, – так, придурки с ржавыми мечами. Вы где оружие-то взяли, придурки? Эй, чего молчите, сдохли, что ли?
