Дальше можно было не объяснять – допетрив, на что я намекаю, сестричка та-Горена покраснела, как помидор. Тем не менее, я решил расставить все точки над «i»:
– Если бы этот балкон располагался перпендикулярно линии выстрела, то промах в два с лишним локтя выглядел бы подозрительно. И не позволил бы мне направить поиски пытливых умов из ваших силовых структур направо, налево и в другие стороны.[62] Но когда эти самые «пытливые умы» нарисуют схему полета пуль, окажется, что я работал сбоку и с довольно большого угла. Соответственно, промахнулся совсем ненамного, буквально на пол-ладони. И был вынужден спешно исправлять свою ошибку…
– …пытаясь добить раненого та-Шадда ап-Лоцци через щели между балясинами балкона?
– Именно! – кивнул я.
– Хм… Если смотреть на происшествие таким образом, получается, что кому-то было выгодно убрать именно ап-Лоцци?! – стрельнув взглядом в окно, потрясенно выдохнула Тиль.
– Ага! Ведь все три пули попали в его тело. А то, что первая, поцарапав кожу на плече бедняги, перебила шейные позвонки еще и ни в чем не повинному Тапку – так это совершеннейшая случайность, вызванная неудачным выбором позиции для стрельбы…
– Ха!!! А ведь, знаешь, искать того, кому выгодно это убийство, будут не в Лейстиваре, а в Бургессе! Ибо, как говорят при дворе, та-Шадд уехал оттуда из-за серьезнейшего конфликта с местным Владетелем… – затараторила было ап-Ульвер, но прервалась на полуслове и, густо покраснев, сменила пластинку: – Прошу прощения, я была не права!
– Проехали… – отмахнулся я.
– Нет, не «проехали»… – поняв, в каком смысле я применил это слово, возмутилась она и, зачем-то прикоснувшись тыльной стороной ладони к своей пылающей щеке, тряхнула волосами: – Я только что сочла тебя безжалостным кровопийцей,[63] лишила права обращаться сокращенным вариантом имени и тем самым проявила крайнюю степень неуважения…
Я слушал ее извинения, сжав зубы и усиленно стараясь сохранить на лице нейтральное выражение. Ибо испытывал ощущение дежа вю и ждал фразы «…но в этом виновата не я, а ты, так как…», неизменно звучавшей в любом монологе Светки. К моему удивлению, перекладывать на меня свою вину Тиалина не стала – от души посыпав голову пеплом, она изо всех сил стиснула пальчиками поясок платья и… присела в реверансе:
– Макс о-Вересс, я прошу прощения за свое поведение и даю слово, что подобное больше не повторится. А еще я буду искренне рада, если ты продолжишь называть меня Тиль!
Следующие несколько минут мы провели в трудах: я чистил винтовку, а Светка номер два добросовестно наблюдала в бинокль за суетой на Лобной площади и комментировала действия дворцовой стражи. Конечно же, не только из любопытства – оставаться на позиции после окончания работы я как-то не привык, поэтому хотел знать, как реализуется местный план «Перехват». Само собой, из окна особняка ап-Ульверов видно было не так чтобы уж очень много, но общая картина все-таки вырисовалась. И подвигла меня вспомнить о хлебе насущном. А также о масле, мясе, рыбе и других продуктах, способных утолить проснувшийся зверский голод.
Услышав фразу «люблю повеселиться, особенно пожрать», сказанную почти в тему, любимая сестричка та-Горена ап-Лагаррата сорвалась с места и, пробив звуковой барьер и два забора, унеслась в неизвестном направлении. Вернулась довольно шустро – где-то через четверть часа. И не с пустыми руками – притараненный ею поднос оказался завален разнообразными заготовками для будущих бутеров. Правда, о том, как правильно есть бутерброды, хмурая и слишком уж напряженная Тиалина не имела никакого представления. Пришлось ее просвещать – рассказывать о советах кота Матроскина и цитировать его великое изречение. Сообразив, что я валяю дурака, девушка перестала коситься в окно, улыбнулась и даже попробовала воспользоваться советом – перевернула свой экземпляр вниз куском слабосоленого филе какой-то местной рыбы и удивленно хмыкнула:
– Хм! А так и правда вкуснее!
– А то ж! – гордо ответил я и, вытерев жирные руки о полотенце, предусмотрительно прихваченное госпожой ап-Ульвер, завел Ольгин нетбук.
Увы, в видеоархиве моей любимой супруги «Каникул в Простоквашино» не было. Зато там нашлась неплохая коллекция диснеевских мультфильмов. В частности, «Том и Джерри». Выделив пару десятков роликов, я выбрал режим воспроизведения, включил KMPlayer, повернул нетбук экраном к Тиль и потянулся за ножом.
Планы соорудить себе как минимум три огромадных бутера, а затем устроить праздник желудка так планами и остались. Хотя нет, теплые и чрезвычайно душистые лепешки я пополам все-таки разрезал. И даже намазал половинки местным, самым что ни на есть натуральным, маслом. А вот уложить сверху сыр, копченое мясо или рыбу так и не сподобился, так как к этому времени Тиалина разобралась в происходящем на экране и рассмеялась. Да так и искренне и по-детски, что у меня оборвалось сердце…
…На просмотр очередной части «Ледникового периода» я попал совершенно случайно: после очередной длительной командировки заехал проведать вдову Влада Белова, погибшего во время Второй Чеченской, а застал дома только его дочь. Втащив меня на кухню, Машка, родившаяся через четыре месяца после похорон Влада и поэтому считавшая отцами меня и Гарика Ильченко, распахнула холодильник и сникла:
– Дядь Олег, яичницу из… э-э-э… двух яиц будете?
Я скользнул к ней, кинул взгляд на пустые полки и мысленно выругался: история о работе, на которой Ксюхе «платят очень хорошие деньги», оказалась очередной попыткой сделать хорошую мину при плохой игре!
– Так-с, дуй одеваться – мы идем в магазин! – тоном, не терпящим пререканий, приказал я.
– Может, не надо, а? – глядя в пол, выдохнула Маша. – Вы с дядей Гариком нас и так практически содержите…
– Отставить пререкания! – рявкнул я. – Переодеваться бегом марш!
Убежала. А когда вернулась, «наряженная» в потертые джинсы и рубашку, которые я же и купил ей в начале прошлого(!) лета, мне стало не по себе – девочка выглядела уж слишком отощавшей и осунувшейся:
– Ма-аш, твоя мама мне втирала про ОЧЕНЬ ХОРОШИЕ деньги. А как обстоят дела на самом деле?
Коротенький рассказ девочки напрочь испортил мне настроение – оказывается, в конторе, в которую за три месяца до этого устроилась Ксюха, действительно платили довольно высокую зарплату. Только вот через две с половиной недели после ее выхода на работу в торговом зале вдруг обнаружилась крупная недостача, которую, как водится, повесили на продавцов. Доказать, что она тут не при делах, Белова не смогла, поэтому была вынуждена отдавать практически все заработанное на погашение «долга». К нам с Гариком обращаться постеснялась, поэтому посадила себя с дочкой на хлеб и на воду!
Поход по магазинам начали с поездки к Ксюхе на работу. Нет, никаких разборок я там не устраивал – для того, чтобы строить и равнять ее начальство, требовались не ксива и ствол под мышкой, а факты, каковых у меня не было. Поэтому, отпросив Белову у начальника смены, я накормил дамочек в ближайшем ресторане, а затем отвез их в «Атриум».
С каждой новой шмоткой, приобретенной на мои деньги, настроение у них падало все сильнее и сильнее, и к моменту, когда мы спустились в подземный гараж, стало практически похоронным. Оставлять их в таком состоянии я не собирался, поэтому, побросав пакеты в багажник, я подхватил обеих под локотки и снова повел к лифту. А через полчасика, ввалившись в кинозал и заняв места согласно купленным билетам, вдруг услышал знакомый смех. И, повернувшись к входу, увидел свою… нет, уже чужую, Светку, льнущую к брюхоногому, плешивому, но очень хорошо одетому дедку. Как-то совсем не похожему на «знакомого» мне Стасика…
Воспоминания, пронесшиеся перед внутренним взором, мигом вышибли из головы все «левые» мысли, и я, перебравшись поближе к окну, занавешенному полупрозрачной занавеской, поднес к глазам бинокль. Дабы как можно пристальнее изучить поведение местных силовиков и заодно справиться с так не вовремя нахлынувшими чувствами…
…Пока мы с Тиль предавались греху чревоугодия, лейстиварские силовики рыли носом землю и рвали… хм… выдающиеся (назад) достопримечательности, пытаясь найти злоумышленника. Толпа недавних зрителей, в которой, по мнению местных сыскарей, могли находиться его сообщники, была поставлена на колени и по самое небалуйся простимулирована солдатами. Эшафот, на котором собирались казнить осужденных, оккупировали боевые тройки, а несколько магов, скорее всего, Разума, в поте лица проводили экспресс-допрос свидетелей происшествия. Естественно, этим дело не ограничивалось – на крышах домов, расположенных в вероятном секторе стрельбы, а также на каждом видимом мне перекрестке, появилась вооруженная солдатня. А сам дворец стал похож на казарму какого-нибудь парашютно-десантного полка, поднятого по тревоге.
