Никто не ответил на вопросы магиера.
– Это доказательства того, что я не ошибся. Тварь сама, своей магической силой вручала им подходящее оружие. Наверняка что-то подобное получали и другие жертвы, но следы этого скрыты рекой. Демон дает своей жертве оружие. Вот только… убить мертвое сложно. Все, с кем тварь встретилась до сих пор, оказались слишком слабы.
– Но почему? Ты сказал, что тварь сама хочет умереть…
– Только часть ее сущности. Другая же… другая стремится убивать. Демон страдания мстит за собственную боль. Пока мы не остановим его, смертям не будет предела.
Магиер потер лоб и прошелся по комнате.
– Мастер Таут, ты понимаешь, что Анна превратит твою общину в безмолвное кладбище еще до следующего полнолуния?
Словно предвестие беды, внезапный сквозняк скользнул по комнате, погасив одну из свечей. Старый Таут с ужасом смотрел, как с потухшего фитиля сползает тонкая струйка дыма.
– Пресвятые небеса, если бы я знал, если бы я только знал, – только и смог простонать он. – Умоляю, магиер, избавь нас от демона! Община даст тебе все, что ты хочешь…
– Я мог бы вынудить тебя расплачиваться за глупое упрямство, из-за которого погибло столько людей. – Корон нахмурился. – Еще несколько дней – и ты приполз бы на коленях. Но у меня тоже есть честь, честь Ордена. Цена будет обычной. Либо сорок золотых в случае успеха, либо же… достойно похороните наши тела.
Себер Тонбен порывисто положил руку на плечо Корона.
– Что бы ни сказал этот безумный старик, община выполнит твои условия!
– Конечно, конечно, – закивал Таут, – все, что хотите… любые условия…
– С каждой жертвой тварь становится сильнее. – Корон смотрел на пламя свечей. – У нас мало времени.
– Тогда нечего тянуть кота за… – Одиночка кашлянул. – Одним словом, ждать – только штаны просиживать. Кто колдун, знаем. Вытащить его из норы да к стенке прижать, чтобы не пищал. А после, глядишь, и до твари дело дойдет.
– Идти куда-то прямо сейчас? – Тонбен недоверчиво покачал головой. – Уже стемнело. Встретиться с демоном в темноте…
– Это даже хорошо. Тварь ожидает атаки только днем, – совершенно спокойно заявил Корон.
– Я… – Голос Тонбена дрогнул. – Простите меня, милорды, но я не смогу пойти с вами. У меня семья…
– Каждый должен делать то, что умеет. Я понимаю тебя, мастер, и вовсе не считаю трусом. Ты мужественно держался, а сейчас настала пора взяться за дело нам.
– Но… извини за глупое любопытство, магиер… Скажи хотя бы, куда вы направляетесь?
Одиночка хитро подмигнул ему.
– Я знаю, о чем ты думаешь, приятель. Ты прикидываешь, где к утру искать наши трупы, верно?
Краска прилила к щекам помощника деревенского головы, он опустил глаза.
– Не переживай, мастер Тонбен. Ты отважен, и никто не оспорит этого. – Корон ободряюще похлопал его по плечу. – Мы собираемся навестить жилище Краула Ренбежда. Более того, я прошу тебя объяснить, как туда добраться. А прежде… прежде мы составим тебе компанию, дружище, и проводим до дома. Нам потребуется кое-какое снаряжение.
Обуреваемый противоречивыми чувствами Тонбен кивнул. Затем вдруг взмахнул в воздухе кулаком.
– Черт меня побери, если вы отправитесь без меня! Я тоже иду в дом колдуна!
– Перестань, приятель. Никто не сомневается в твоей храбрости, но…
– Не стоит об этом. – Себер Тонбен нетерпеливо перебил воина. – Решено – мы идем вместе.
Оставив старого Таута один на один с собственной совестью, они покинули дом деревенского головы.
Вечерний ветер разметал длинные волосы Одиночки. Воин тряхнул головой, отбрасывая их назад, и усмехнулся. Он любил времена, когда неопределенность заканчивалась и начиналась драка.
Сборы оказались долгими. Корон был озабочен куда больше, чем хотел показать, уж это Одиночка видел отлично. Магиер хмурился, погрузившись в молчаливые размышления.
Снова, в который уже раз, Одиночка проверил секиру и ремни панциря. Доспех был хорош. Нашитые на толстую телячью кожу узорчатые пластины брони ковали лучшие кузнецы, а витые узоры, причудливо змеящиеся по этим пластинам, на самом деле являлись рунами защитных заклинаний. Такая броня не давила на плечи в бою, выдерживала страшные удары и… стоила баснословных денег, но Одиночка справедливо полагал, что нет ничего дороже собственной шкуры.
Корон достал небольшую черную коробочку с заговоренными перстнями. На пальцах, сжатых в кулак, перстни образовывали подобие серебряного кастета – страшного оружия ближнего боя, не раз выручавшего магиера прежде. Перстни изображали лики святых и были украшены драгоценными камнями с острыми гранями.
Тонбен с интересом следил за сборами магиера.
Едва слышно шепча заклинания, Корон развесил на поясе обереги, затем застегнул перекрестную перевязь с мечами, серебряным с узким лезвием и простым стальным, лишенным украшений. Плащ, наброшенный поверх, до поры скрывал оружие, но достаточно было мгновения, чтобы изготовиться к схватке. Снаряжение довершал маленький арбалет с серебряными стрелами и магический жезл, который магиер вложил в петли на поясе. Кольчуги Корон не носил, считая, что любой доспех замедляет реакцию, а атаку напролом он всегда доверял Одиночке.
Наконец все было готово. Себер Тонбен, не предполагавший, насколько хорошо вооружены его гости, только одобрительно покачал головой.
– Теперь я куда больше верю в победу, – пробормотал он.
Одиночка хмыкнул. Он мог бы рассказать Тонбену о метательных ножах за голенищами, о стилетах в потайных ножнах и даже о крохотных стеклянных шариках с ослепляющей смесью, но в этом не было необходимости.
Себер Тонбен решительно повесил на пояс незамысловатый, но надежный солдатский меч. Охотиться на нечисть помощнику деревенского головы не доводилось, но сомнений и колебаний уже не было.
Дорога встретила их мрачной настороженностью. Себер Тонбен шел впереди, показывая путь. Быстрым шагом они устремились по улице прочь от реки. Несмотря на темноту, окна в домах почти не светились. Жители деревни, потрясенные кровавыми событиями, с ужасом ожидали новых убийств. Только редкие отсветы старательно прикрытых свечей говорили о том, что люди не спят, в страхе гадая, кто станет следующей жертвой кошмарной твари. В полном молчании Себер Тонбен, Корон и Одиночка миновали дом деревенского головы, пересекли площадь и вышли к окраине. Запах реки уже не долетал сюда, в прохладном воздухе пахло сухой травой.
Впереди показались холмы, заросшие густым кустарником.
– Краул Ренбежд никогда не жил в самой деревне, – сказал Тонбен. – Он сторонится людей. Его жилище там, на склоне.
Дома на окраине были такие же темные, как во всей деревне. Ветер тоскливо завывал в печных трубах тягучую песню.
И в этот момент раздался человеческий крик, полный боли и отчаяния. Кричали совсем близко. Окна крайнего дома вдруг озарились светом. Внутри мелькнула чья-то искаженная тень.
Себер Тонбен застыл на месте, не в силах шевельнуться от ужаса, но магиер и Одиночка рванулись вперед. Одиночка оказался на крыльце первым. Входная дверь была приоткрыта, изнутри послышался новый крик и треск дерева. Выхватывая на ходу секиру, Одиночка скользнул в темный коридор, отбросил валявшийся в проходе стул и вбежал в комнату. Взгляду предстала страшная картина. Вся комната была залита кровью. Запах смерти висел в воздухе, мебель была перевернута, лампы разбиты, лишь одна еще горела, освещая место трагедии. И голова. У своих ног Одиночка увидел оторванную человеческую голову. Быстро стекленеющие глаза смотрели с укором.
Пригнувшись, Одиночка выставил перед собой секиру. Тварь наверняка была еще здесь. Он вбежал слишком быстро, у демона не хватило времени убраться. За спиной послышалось хриплое дыхание и неразборчивый шепот: магиер тоже готовился нанести удар.
По знаку Одиночки они стали медленно расходиться в стороны. Уцелевшая лампа нещадно чадила, угрожая вот-вот погаснуть. Неверный свет трепещущего пламени бросал на предметы причудливые тени. Из неосвещенного угла комнаты, заваленного обломками мебели, донесся шорох. Одиночка вздрогнул, пальцы мертвой хваткой впились в секиру. От напряжения ладони вспотели, сыромятные ремни, обтягивающие рукоять, не давали оружию выскользнуть.
Помедлив, они продвинулись еще на несколько шагов. Теперь было видно, что за перевернутым столом лежит несколько растерзанных тел. Вид трупов был ужасен, но вызвал у магиера не отвращение, а холодную ярость. Настало время положить конец убийствам. Проклятая богами нежить вернется в небытие! Шорох в углу повторился. Одиночка хотел подойти поближе, но вдруг в неверном свете мелькнула бледная тень.
– Берегись! – Крик магиера заставил Одиночку резко обернуться и взмахнуть секирой. Лезвие бесполезно рассекло воздух, но он успел заметить смазанный женский силуэт.
