– Это она, Денит! – Магиер поднял жезл, посылая в тварь цепь молний, но промахнулся. От заряда магической энергии стена обуглилась. Тварь оказалась неимоверно быстрой! Совершив немыслимый прыжок, она приземлилась в противоположном углу комнаты и вновь устремилась к Одиночке.
Громкий, полный тоски и страдания стон сотряс стены дома. Одиночка только покрепче ухватил рукоять секиры и сделал атакующий выпад. Тварь увернулась от удара, перемещаясь с немыслимой скоростью.
Груда обломков в углу дрогнула. Из-под нее показался человек, залитый кровью мужчина с выпученными от ужаса глазами. Не сознавая происходящего, он на четвереньках выполз в центр комнаты.
– Помогите мне! Святые небеса, как больно!
Это были его последние слова. Прежде чем Одиночка успел что-либо предпринять, тварь метнулась к несчастному. Одним ударом она снесла ему голову и протяжно завыла. Одиночка выругался. Тварь присела на корточки и замерла, через плечо глядя на Одиночку. Их глаза встретились. Воин удивленно хмыкнул. Даже сейчас, покрытая чужой кровью и растрепанная, Анна Ренбежд была красива. Овальное бледное лицо, обрамленное светлыми волосами, высокий лоб, чувственные губы, но глаза… глаза демона сверкали безумным огнем. В них полыхало пламя Нереальности.
Тварь оскалилась и зарычала, обнажив острые клыки. Одиночка вскинул секиру, но опоздал. Поднырнув под свистнувшее лезвие, тварь ударила воина в грудь. Прочные пластины брони выдержали, но от сильнейшего удара Одиночка отлетел к стене, тяжело рухнув на спину. Тварь торжествующе взвыла, но тут же ее вопль сменился визгом боли. Яркая молния, сорвавшаяся с жезла магиера, вонзилась ей в спину. Демон метнулся к окну. Послышался звон разбитого стекла, Одиночку осыпало острыми осколками. От порыва ночного ветра лампа погасла, погрузив комнату в темноту.
Бранясь, Одиночка завозился среди осколков. Не обращая внимания на порезы, он рывком вскочил на ноги и бросился к окну, но было поздно. Анна растаяла в непроглядной ночи, преследовать ее не имело смысла. Тяжело вздохнув, Корон нашарил лампу и щелкнул огнивом.
Они нашли семь страшно изуродованных тел. Погибла вся семья. В комнате царил хаос, мебель была разбита в щепки, утварь изломана и разбросана по полу, на стенах тут и там виднелись пятна еще свежей крови.
– Кажись, на совести мастера Таута грехов прибавилось. – Поморщившись, Одиночка выдернул из ладони острый осколок и зажал ранку послюнявленным пальцем. – Жаль, что его здесь нет. Глядишь, потом совсем потерял бы сон.
– Насмотрится еще. Ему похороны устраивать. – Магиер опустился на корточки, рассматривая на струганых половицах глубокие борозды от когтей. – Мы тоже хороши. Упустили.
– Колдовать шустрее надо. Видел же, как эта тварь носится, поспешал бы. Да и заклятия твои ей – что в лоб, что по лбу, все без толку. Как напоследок по хребтине магией залепил, так она и не заметила. Почесалась и дальше побежала.
– Я в тебя попасть боялся. – Корон отвернулся, желая скрыть досаду. – Честно говоря, не думал, что тварь так сильна. Если на людей прямо в деревне нападать стала, значит, дело плохо.
Послышались неуверенные шаги, в дом вошел Себер Тонбен. От увиденного его замутило. Потрясенный, он прислонился к стене, не в силах вымолвить ни слова. Магиер пристально посмотрел на него.
– Ты видишь, на что способен демон. Теперь в этом доме живет только смерть, мастер.
Лицо Тонбена стало совсем белым.
– Боги, целая семья… мы должны предупредить людей!
– У нас мало времени. Наш долг – остановить тварь прежде, чем она снова будет убивать. Вот, выпей, станет легче. – Корон протянул Себеру Тонбену флягу. После нескольких глотков взгляд помощника деревенского головы стал осмысленнее.
– Нам действительно следует поторопиться, – произнес он слабым голосом. – Клянусь богами, колдун ответит за все!
Не оборачиваясь, они покинули страшное место. Путь их лежал в ночь.
Дорога, ведущая к холму, была едва заметна в темноте. Только Себер Тонбен, бывавший здесь не раз, мог угадать верное направление. Небо оставалось беззвездным, луна, словно издеваясь, выглядывала из-за туч лишь на короткие мгновения, озаряя густой придорожный кустарник призрачным светом. Тени рождались корявыми и причудливыми, воображение рисовало уродливых монстров, затаившихся в темноте в ожидании добычи. Плохая ночь. Магиер передернул плечами, думая о том, какое мужество требуется Себеру Тонбену, чтобы вести их вперед.
Чем выше они поднимались по склону, тем сильнее становилось тревожное ощущение близкой опасности. Корон прикрыл глаза и на мгновение остановился, прислушиваясь к себе. Он смутно чувствовал присутствие магии, но понять, откуда она исходит, какова ее природа, не мог. Рука магиера легла на орденский знак. Заговоренное серебро было теплым и, казалось, пульсировало. Не говоря ни слова, Корон придержал Себера Тонбена и сам пошел впереди. Помощник деревенского головы удивленно глянул на него и отшатнулся: магиер шел, не открывая глаз. Теперь Корону не требовалось смотреть на дорогу, давящее ощущение накатывающих волн черной магии становилось сильнее с каждым шагом. Логово Краула Ренбежда было совсем близко.
Луна вновь выплыла из-за туч, и теперь все трое увидели место, к которому стремились. Небольшая ветхая хибара с покосившейся крышей стояла в стороне даже от этой старой заброшенной дороги. Себер Тонбен и Одиночка торопливо шли за магиером, стараясь не отстать. Здесь, вблизи от логова колдуна, даже они чувствовали тяжелое дыхание темных сил.
– Вот тут… он живет. Пришли, – еле слышно прошептал Себер Тонбен. От волнения лицо его было белым, как маска, руки заметно дрожали. Теперь, когда Тонбен знал, что под видом безобидного старика скрывается зловещий колдун, а покосившийся домик является логовом Тьмы, он не мог обуздать первобытного ужаса.
По серебряному знаку магиера пробежали искры, послышался сухой треск. Корон вздрогнул и, опустившись на колени, провел рукой по земле. Жирные комья под сухой листвой зашевелились.
– Краул Ренбежд некромант. – Магиер заговорил так неожиданно, что Себер Тонбен испуганно обернулся. – Земля стонет. Он использует мертвое, взятое у земли, и умерщвляет живое, чтобы плести заклинания. Если бы об этом знал лендлорд, он никогда не позволил бы Краулу и Анне Ренбежд вернуться.
Себер Тонбен только нервно кивнул. Среди жителей Срединных Земель ходило много жутких, леденящих кровь историй о некромантах – колдунах, использующих магию мертвых. Этот вид колдовства презирали даже сами колдуны, ибо тем, кто воспользовался проклятыми формулами, после смерти не было ни покоя, ни прощения. Некроманты как тараканы прятались в самых темных щелях. Магия мертвых была самым мощным, но и самым страшным видом колдовства, проклятым богами. Тот, кто осмеливался произнести некротическое заклинание хотя бы единожды, навсегда терял человеческую сущность.
Они подошли к хибаре вплотную. Единственное оконце не светилось, перекошенная дверь была закрыта. Магиер выразительно посмотрел на Одиночку, чуть помедлив, кивнул. Воин понял его без слов. Недобро усмехнувшись, Одиночка перекинул секиру в левую руку, а правой принял у магиера хитро сплетенную косичку убей-травы. Потом мягкими шагами приблизился к двери и постучал.
Магиер предостерегающе вскинул руку, чувствуя, как завибрировал на груди орденский знак: в логове колдуна сработали защитные заклинания. Невидимые, но смертельно опасные колдовские стрелы обрушились на посмевшего нарушить покой. Убей-трава в руке Одиночки вспыхнула ярким пламенем, поглощая магию. Воин, с хрустом распрямив мышцы, с выдохом обрушил на дверь страшный удар секиры. Гнилое дерево разлетелось в щепки, обнажая темный зев прохода. Без колебаний Одиночка шагнул вперед.
Корон обеими руками вскинул жезл и напрягся, создавая вокруг воина магический щит. Только его искусство защищало Одиночку от беснующихся всплесков разрушительных чар. Воин скрылся в темноте. Теперь Корон не видел его, но продолжал тщательно прикрывать щитом. В глубине домика раздались звуки борьбы, свист секиры и рычание, затем наступила тишина.
– Готово! – услышали они голос Одиночки. – Путь свободен!
Корон посмотрел на Себера Тонбена. Того била нервная дрожь, но, заметив взгляд магиера, помощник деревенского головы мужественно кивнул и двинулся к проходу. Одиночка ждал их в конце небольшого коридора. В одной руке воин держал верную секиру, в другой – зажженный факел. У ног его валялось несколько разрубленных на куски смрадных трупов.
– Зомби, – охотно пояснил Одиночка. Вид у него был спокойный и даже веселый. – Они, мертвяки эти, вроде как драться полезли, ну так я их и того… успокоил.
Магиер лишь поморщился, брезгливо переступая через зловонные останки. Впереди темнела лестница. Она вела вниз, под землю. В этом не было ничего удивительного. Некроманты всегда устраивали свои тайные логова глубоко под землей, лишь для видимости построив наверху подобие обычного человеческого дома. Узкие растрескавшиеся ступени были скользкими от влажной плесени, на камнях низкого сводчатого потолка висели мутные капли, время от времени срывавшиеся вниз. Из темноты подземелья донеслись тяжелые вздохи. Магиер сделал знак остановиться и произнес отрывистое заклинание. Его жезл ярко вспыхнул, разгоняя тьму там, где до нее не дотягивалось пламя факела. В конце лестницы, на узкой площадке, извивалось несколько белесых безглазых тварей. Ноздри демонов подрагивали, чувствуя близкую добычу, из оскаленных пастей капала слюна. Эти существа никогда не видели солнца, их миром была вечная тьма. Не решаясь выбраться на освещенное место, твари жались к теням и протяжно вздыхали в неистребимой жажде крови.
