Ознакомительная версия.
– Северное сияние? – пораженно ахнула я. – Откуда?
– Магическое, – хмыкнул Саймон. – Специально для гостей. Забрала себе самые лучше апартаменты, из моих вообще ничего не видно.
– Ну хочешь, поменяемся.
– Не, – подумав, ответил мужчина. – Я просто останусь тут и буду любоваться.
– Что, всю ночь?
– Пока не усну.
Я думала, Саймон шутит, но он и впрямь раздвинул шторы, перетащил к окну два кресла и столик с глинтвейном. По-хозяйски уселся, предложив и мне последовать его примеру.
– Хочешь глинтвейна?
– Это мой глинтвейн.
– Ты сопьешься – столько пить, – сообщили мне. – Я тебе помогу.
После того, как Саймон погасил свет, меня потянуло в сон. День оказался насыщенный и какой-то суматошный. Но неплохой, вполне себе приятный и уютный. Наверное, зря я так расстроилась из-за этой поездки. И впереди еще много интересного. Где-то рядом была шоколадная лавка, где проводили занятия по изготовлению разных сладостей, еще можно было сходить на танцы или на какой-нибудь спектакль.
А зрелище северного сияния действительно красивое.
Я сама не заметила, как задремала в кресле. Только почувствовала, как кто-то (не будем гадать, кто именно) переносит меня и укладывает на мягкую кровать.
– Шоколадку хочу, – не к месту вздохнула я.
– Что, сейчас? – раздался удивленный голос инкуба.
– Нет, завтра.
– Я запомню. – Саймон рассмеялся.
Где-то между сном и явью я почувствовала, как колена касается теплая, почти горячая рука. Скользит, неспешно и осторожно, вверх.
– Что ты делаешь? – мгновенно распахнула глаза и встретилась взглядом с потемневшими глазами Саймона.
– Не знаю, – произнес он. – Я выпил половину кувшина глинтвейна. Сойдет для оправдания?
– Нет. – Я почувствовала, как краснею. – Он на чае, а не на вине.
– Тогда я не знаю, что тебе сказать.
А чтобы не говорить, Саймон меня поцеловал. Второй в жизни поцелуй лишил абсолютно всех чувств, оставив мне только два ощущения: чужих губ и бешено бьющегося сердца. Я отвечала, как могла, потому что не ответить… это казалось каким-то преступлением.
Сама не знаю, как так получилось, но уже через пару минут я обнаружила себя в крепких объятиях, слившейся в страстном поцелуе с инкубом, который не далее как пару недель назад терпеть меня не мог.
– Стой, – опомнилась я, когда поцелуи перешли уже на шею и стало ясно, что вот-вот случится что-то… ну очень непоправимое. – Саймон!
– Что? – Он с явным неудовольствием оторвался от столь занимательного занятия.
– Я так не могу. Вчера ты меня ненавидел и мечтал куда-нибудь сбагрить, а сегодня… пристаешь!
– Я не ненавидел тебя.
Он выпустил меня из объятий и улегся на спину, тяжело вздохнув.
– Ведьмочка, я ведь тебе рассказывал, что нас связывает. Ты – часть меня, я не могу тебя ненавидеть.
– Тогда зачем ты меня выгонял? И ругал?
– Ну вот поставь себя на мое место. Ты надеялась, что все в твоей жизни устоялось, а тут приводят практикантку. Очень своенравную, наглую и шебутную. И эта практикантка – часть твоей души, девочка, которую ты когда-то спас и в которую по всем канонам должен влюбиться. А у тебя невеста, планы на жизнь и карьеру. От такого кто хочешь станет зверем.
– А сейчас что изменилось? – Я села на постели и привалилась к спинке. – Я все та же своенравная, наглая и шебутная. Я не подхожу тебе по возрасту, образованию, характеру, типу магии… вообще всему!
Саймон улыбнулся и дернул меня за растрепавшийся хвост.
– По характеру она мне не подходит. Ишь, нашлась уникальная. Понимаешь, дело ведь не только в ритуале. Дело во всем, что нас окружает. Марианна ушла ведь не из-за вранья, хотя, полагаю, это не добавило мне плюсов. Марианна чувствовала, что, едва появилась ты, она отошла на задний план. Ты многого не видела, ведьмочка. Ее просто достало, что я постоянно думаю, не вляпалась ли ты в какую-то неприятность. Шестеренки совсем свели меня с ума.
– Почему ты волнуешься о том, не вляпалась ли я?
– Потому что я чувствую, когда ты в опасности.
Тут до меня дошел некоторый смысл всего, что происходило в последние недели. Особенно когда папа вместе с Уитом появлялись каждый раз, как на меня нападал этот туман.
– А в лесу ты не чувствовал.
– Оно быстро пропало, – согласился Саймон.
– Это Ольберт распугал всех. И что, ты всегда чувствуешь, когда мне грозит опасность?
Инкуб тоже поднялся и придвинулся близко-близко. Я попыталась отсесть, но чуть не свалилась с кровати, и только сильная рука мужчины не дала мне упасть.
– Не только опасность.
Он медленно приближался к моим губам, я перестала дышать в ожидании прикосновения.
– Все наши чувства не разделены пополам, а умножены на два.
– Все? – к собственному стыду голос звучал хрипло.
– Все, – с улыбкой подтвердил Саймон. – Ты уверена, что твои пальчики сейчас действуют с твоего согласия?
Я отдернула руку. Непроизвольно пальцы перебирали застежку браслета, ограничивающего способности инкуба.
– Верно, – усмехнулся мужчина, – расстегнешь – пути назад не будет. Можешь попробовать.
– Нет, спасибо, – вконец смутилась я.
– Жаль. – А вот Саймон ничуть не смутился. – Ведьмочка, ты есть не хочешь?
Я прислушалась к собственным ощущениям. Сон как рукой сняло, усталость вроде тоже. А еда… от еды, пожалуй, не откажусь. Особенно если от вкусной, да еще и посреди ночи.
– Хочу.
– Тогдай пойдем, добудем провиант, – решил инкуб, поднимаясь. – Одевайся теплее, ведьмочка.
Но какие-то зачатки здравого смысла во мне еще были. Я колебалась.
– Есть ночью – плохо.
– Ведьмочка, знаешь поговорку «как встретишь год, так и проведешь»?
– Ну?
– Как не есть ночью, если мы встречаем год за столом, объедаясь до посинения?
Вот что на это ответишь?
Что может быть лучше прогулки зимней ночью? Пожалуй, только здоровый и крепкий сон, но его меня начисто лишили. А коли так, я предпочитаю гулять в поисках какого-нибудь места, где можно купить еду, чем валяться на одной кровати с Саймоном Кларком.
Пока, во всяком случае.
* * *– Вот так, Ария, осторожнее. Держи шприц крепче и веди увереннее, – улыбнулась мне преподавательница. – У тебя неплохо получается. Саймон… ох, что это?
– Енот? – хмыкнул инкуб.
Я заглянула ему под руку и хихикнула. Енота рисунок напоминал крайне слабо, скорее…
– Это овца, – решила я. – Или бобр. Точно! Бобр!
– А это что? – Инкуб рассмеялся.
– Это кукуруза, – обиделась я. – А не то, что ты подумал. Это наш бобр. Зачем ты вообще выбрал животное? Я вот рисую цветочки и вполне счастлива.
– Скучные у тебя цветочки. У меня вот енот.
Ведущая мастер-класса по созданию шоколадных изделий явно пребывала в шоке. Саймон в это царство сахара и ванили попал случайно: папа подвернул ногу, когда учил маму кататься на коньках, и не смог с ним прокатиться. После бесплодных попыток затащить на трассу меня, инкуб сдался и потащился смотреть, что такое я делаю в этом небольшом домике.
А я всего лишь раскрашивала и украшала собственноручно изготовленные конфеты. Русая девушка, казалось, обрадовалась мне и рьяно взялась обучать за сравнительно небольшую плату. А уж когда Саймон решил попробовать, и вовсе была жутко счастлива. Наверное, у нее было не так много посетителей.
– В общем, – после часового мучения изрек Саймон, – ты идешь со мной кататься на лыжах.
– С чего это? – вскинулась я.
– С того, что я оценил твои увлечения, пора оценить мои. Если ты хочешь спокойную семейную жизнь, нужно знать, что любит твой супруг.
Я даже кружку с чаем не донесла до рта. Нет, конечно, мы ночью зашли дальше, чем собирались, а потом еще и вместе ели посреди ночи, что, конечно, сближает. Но на свадьбу я согласия не давала, и если это шутка, то несмешная!
– Извините, – вклинилась преподавательница, – вы женитесь? Мы можем предложить вам изготовление оригинального торта для торжества. У нас очень интересные рецепты, подобных не найдете нигде!
– Мы подумаем, – кивнул Саймон. – Спасибо. А каталог у вас есть?
– Конечно.
Нам тут же предложили не только каталог, но и блюдо с десятком разных кусочков тортов. Кусочки были небольшие, на один укус, но мне, честно, стало плохо после пятого. Саймон, конечно, сожрал все, включая оставшиеся от меня.
– Мне нравится вот этот, творожный, – наконец определился инкуб. – Ведьмочка?
– А нет торта из мяса? – простонала я. – Я больше не могу смотреть на сладкое.
– В общем, мы свяжемся с вами ближе к церемонии. Она у нас весной, Ария так любит сирень.
– Хватит издеваться над людьми, – шепнула я инкубу. – Она ведь правда думает, что мы закажем у нее торт.
– А мы закажем, – совершенно невозмутимо отозвался он.
– Я не пойду за тебя замуж!
Саймон хитро прищурился и поднялся. В полный рост он был намного более внушителен и… скажем так, убедителен. Я все еще терялась в его присутствии, часть меня помнила об отношениях «студентка – преподаватель». Но наглость этого товарища обычно сводила на нет все мои попытки держать дистанцию.
Ознакомительная версия.
