Внезапно огонек, словно от дуновения ветерка, окунулся в масло и как-то странно затрещал, рассыпавшись ярко-красными искрами. Я дернулась было, испугавшись, что сейчас лампа погаснет, но уже через миг лепесток пламени вновь уверенно взбежал по фитилю, разогнав сгустившиеся на крыльце тени.
– Извините за позднее вторжение.
Вкрадчивый шепоток прозвучал так неожиданно, что я с трудом удержалась от испуганного вскрика. Вскочила с кресла, забыв про снятые туфли, и резко выпрямилась, напряженно вглядываясь во тьму.
– Простите, если испугал. – В голосе незнакомца, которого еще скрывал мрак, послышалась усмешка. А еще через миг я наконец-то увидела нарушителя моего спокойствия.
С момента нашей последней встречи Лукас Одли успел снять строгий темный сюртук и сейчас был в просторной хлопковой рубахе навыпуск и узких штанах, заправленных в высокие сапоги для верховой езды. Такая перемена гардероба меня несколько удивила. Обычно люди, напротив, стараются накинуть на себя что-нибудь с наступлением сумерек, чтобы не замерзнуть. А между тем создавалось такое чувство, что Лукас именно сейчас начал страдать от жары.
Отблески света неровными полосами легли на бледное лицо мужчины, подчеркнув круги под глазами, словно он страдал от бессонницы или сильной усталости. Лукас посмотрел на меня и с усилием раздвинул губы в улыбке, видимо, решив на сей раз быть приветливым со мной. Правда, получившаяся гримаса скорее напоминала оскал боли. По всему было заметно, что Лукас по-прежнему не испытывает особого удовольствия от общения со мной. Но тогда непонятно, что именно его привело ко мне в гости.
– Все в порядке, – прохладно проговорила я и опустилась обратно в кресло, осознав, что продолжаю стоять босиком на холодных камнях крыльца. Попыталась незаметно сунуть ноги в туфли, но судя по молниеносному взгляду, брошенному Лукасом вниз, это не укрылось от его внимания. И внезапно я рассердилась. Что позволяет себе этот жуткий тип? Сначала грубит мне, теперь без спроса заявился в гости, хотя время явно неподходящее для светских приемов.
– Чем обязана честью вновь видеть вас? – еще холоднее спросила я и с вызовом скрестила руки на груди, неприязненно разглядывая нежданного визитера.
Анна на мгновение отвлеклась от плошки с варением, кому-то подмигнула, уставившись за спину Лукаса, но тут же вернулась к прежнему занятию, принявшись вдумчиво облизывать ложку.
И это тоже не осталось незамеченным. Лукас как-то странно передернулся, должно быть, только в последний момент остановив себя от желания обернуться и проверить, не стоит ли кто за ним, и сделал еще шаг, остановившись вплотную к столу.
Мне это не понравилось. Почему-то я чувствовала легкий запах опасности, исходящий от Лукаса. Вспомнилось, как я испугалась днем, когда на какой-то жуткий миг показалось, будто он собирается ударить Анну за ее слова о женщине, стоящей у него за спиной.
– Я пришел извиниться, – после томительной паузы вдруг сказал Лукас и старательно выдавил из себя еще одно блеклое подобие улыбки. – Сегодня днем я повел себя несколько необдуманно. Боюсь, у вас могло сложиться превратное впечатление обо мне. Поверьте, я не хотел. Просто… – Лукас замялся, подыскивая нужные слова. Я не торопила его, с интересом ожидая, что он придумает в свое оправдание. И через неполную минуту Лукас сквозь зубы процедил: – Просто ваш приезд оказался полной неожиданностью для меня. Я не думал, что у Элизы Этвуд остались родственники.
Последняя фраза прозвучала так странно, что я с удивлением вскинула глаза на мужчину, хотя для этого пришлось задрать голову. Лукас не ответил на мой вопрошающий взгляд, уставившись куда-то поверх моей головы.
– Я не совсем поняла, – осторожно начала я, тщательно подбирая каждое слово, – означает ли сказанное то, что вы имели какое-либо отношение к моей прабабушке? Вы вели с ней дела?
Лукас задумчиво потер чисто выбритый подбородок. Затем тяжело посмотрел на меня сверху вниз.
– Давайте поговорим начистоту, – глухо сказал он. – Да, я понимаю ваше удивление, поэтому позвольте объясниться. Я не имею ни малейшего отношения к вашей семье. Более того, я не был знаком с Элизой Этвуд. Когда я приехал в Аерни – она уже умерла. Поэтому, наверное, мое предложение покажется вам настоящим сумасшествием, однако… – Лукас так резко нагнулся ко мне, что я вжалась в спинку кресла, с ужасом глядя в его расширенные от непонятного возбуждения зрачки. И мужчина зловеще прошептал, словно гипнотизируя меня своим неподвижным жутким взором: – Откажитесь от наследства! Уезжайте из Аерни немедленно! Плюньте на вещи и бегите! Я помогу вам найти карету и обещаю, что отправлю ваш багаж следом.
– Вы ненормальный! – Увы, это прозвучало не грозно, а как-то жалко – так сильно дрожал у меня голос. Я старалась не думать в этот момент о том, что именно Лукас – мой ближайший сосед. Если этот сумасшедший вздумает напасть на меня, то никто не придет на помощь. Да что там, никто просто не услышит моих криков – слишком далеко от главных улиц города находится этот проклятый дом. Но я кашлянула и продолжила чуть более уверенно, хотя сердце колотилось от страха где-то у меня в пятках: – Что вы себе позволяете? Элиза Этвуд оставила мне все свое состояние…
– Должно быть, она вас ненавидела и желала вашей гибели, – с горькой усмешкой перебил меня Лукас. – Иначе я не вижу объяснений столь безумному поступку.
– Да хватит меня пугать! – вспылила я. Сжала кулаки и поднялась из кресла, прежде бросив взгляд на Анну – не собирается ли она расплакаться при виде чужой ссоры. Но сестра сидела на удивление спокойно, внимательно слушая наш разговор на повышенных тонах и меланхолично накручивая на указательный палец белокурый локон, выбившийся из косы. Я уперла руки в бока и с вызовом вскинула подбородок, неприязненно смерив наглеца взглядом. – Вы заявили, что желаете говорить начистоту. Что же, извольте. Но пока я не услышала от вас ничего полезного или интересного, кроме каких-то истеричных заявлений о том, что я по совершенно непонятной причине должна отказаться от наследства и уехать восвояси. С какой стати, собственно?
В синих глазах Лукаса заметалась злость. Однако помимо нее я увидела еще и растерянность. Мужчина явно не ожидал получить от меня отпор. Ну что же, если он считает, что своей выходкой заставит меня убежать, даже не попытавшись разобраться в происходящем, то глубоко заблуждается. Мне двадцать лет, у меня не осталось родных, кроме сестры, которую предал собственный отец, а следовательно, я не имею ни малейшего права отказываться от щедрого подарка, завещанного прабабушкой.
– Если вы останетесь в Аерни, то вас ждет смерть, – произнес Лукас и зловеще усмехнулся.
– И опять вы мне угрожаете! – Я укоризненно покачала головой. – Если вздумаете продолжать беседу в подобном же ключе – то идите вон. Я не желаю больше слушать ваши запугивания. Или же поведайте мне, что за страшная беда нависла над моей головой. Только поведайте спокойно, без унылых завываний и обещаний всевозможных пакостей.
Лукас отчетливо скрипнул зубами, скрестил на груди руки, возвышаясь в ночном мраке подобно карающему посланцу Альтиса. Только меча за спиной не хватало.
– Идите домой, – почти ласково посоветовала ему я. – Я понятия не имею, какую цель вы преследовали, решив навестить меня. Если вы рассчитывали, что я немедленно покину Аерни, то просчитались. Я не собираюсь отказываться от наследства, поэтому намерена выполнить все условия завещания. И вы не в силах помешать мне.
Лукас что-то хотел сказать мне в ответ, даже открыл рот, но в последний момент передумал. Криво ухмыльнулся половинкой рта, круто развернулся на каблуках сапог и, не прощаясь, исчез во тьме. А еще через мгновение до меня донесся стук захлопнувшейся калитки.
– Дела, – задумчиво прошептала я, глядя ему вслед. – Удивительно странный тип. И все-таки интересно, где же я слышала его имя?
– Пойдем спать, Хлоя, – попросила Анна и сладко потянулась. – Я уже замерзла здесь сидеть.
Я оглянулась на дом. Хотя я только что горячо уверяла Лукаса, что обязательно выполню все условия Элизы Этвуд, в душе вновь шевельнулись сомнения. Да что там лукавить – у меня предательски затряслись коленки при мысли о том, что вот и настал тот момент, когда я должна набраться отваги и войти в свое новое жилище. Но показать страх перед сестрой я не могла. В конце концов, теперь я отвечаю за нее, а следовательно, должна быть примером для подражания. И я протянула руку Анне, предлагая последовать за мной.
* * *
Вопреки моим самым страшным предположениям, никто не напал на меня, когда я первой вошла в дом. Никакой призрак не оскалился приветственно в дверном проеме или в отражении зеркала, когда я пробиралась через темный коридор в спальню. Если Анна и видела что-то неподвластное мне, то молчала, спокойно идя следом, и волей-неволей я успокоилась.
