Первой башмачок кидала Таня, потом, повернувшись к перекрестку спиной, она долго стояла и смотрела в зеркало, пытаясь увидеть – не идет ли там ее суженый? Никто к ней не пришел, только руки окоченели, пока зеркало держала. Забрала она свою туфельку и уступила место мне.
Я решила действовать в другой последовательности. Сначала стояла и смотрела в зеркало. Потом, не поворачиваясь, швырнула себе за спину туфельку и проследила в зеркальном отражении, как она летит.
А затем одновременно прозвучало три вопля. Танюшкин, мой и гневный мужской. Потому что именно в тот момент, когда моя туфелька должна была приземлиться, неизвестно откуда на ее пути возникла высокая мужская фигура и получила каблуком промеж глаз.
– Алиска, ты его убила! – завопила Таня, развернулась и бросилась бежать к дачному поселку.
А я… Нет, я не герой. Но, во-первых, туфлю жалко. Во-вторых, зеркало тяжелое, а бросать его тоже жалко. И, в-третьих, вдруг не убила, а только оглушила? Что же мне потом до конца жизни мучиться, гадая, убийца я или нет? Аккуратно положив зеркало на снег, я на подгибающихся от страха ногах подошла к неподвижно лежащей на снегу фигуре.
– Эй! Мужик! – шепотом позвала я жертву моего броска. – Ты живой?
– Живой! Что это вообще такое было? – рука мужчины поднялась и провела по лицу.
– Туфля.
– Что? Какая еще туфля? – Мужчина сел и уставился на меня, а я на него.
Оказался он молодым, смуглым, с ярко-голубыми, почти синими, глазами. Волосы длинные, черные, собраны в высокий хвост на макушке, а в том месте, где их стягивала резинка, – воткнуты две серебристые спицы. Точно как в кино про азиатских воинов, правда, там с такими спицами китайцы и корейцы щеголяли, а у этого типа черты лица европейские. Несколько длинноватый прямой нос, глаза большие, скулы высокие. Точно не азиат. Ну… если только араб?
Ух ты ж! Так это же мой тот самый «первый встречный». Ура! Все, мужик, ты попал! Сейчас я тебе подарю подарок, никуда ты теперь от меня не денешься. Одарю, одарю, не помилую!
Осторожно, чтобы не спугнуть столь редкое явление, как подходящий первый встречный, я засунула руку в карман и на ощупь выколупала колечко из коробки. Осталась самая малость: подобраться к жертве поближе и окольцевать.
– Это мы так играли с подругой. Туфельки кидали, – заговаривая парню зубы, я начала подкрадываться поближе.
– Играли? – Он снова потер лицо, в том месте, куда попала моя обувь.
Разговаривал он, кстати, необычно. С каким-то тягучим акцентом, и слова выговаривал слишком правильно и старательно, словно они ему не родные. Иностранец? Похоже на то. Да и одет странно: черные обтягивающие брюки, кожаная куртка, а сверху длинный плащ, как в фильмах про старину – длинный такой, с капюшоном. И парень-то, похоже, инвалид. На спине у него под плащом явно угадывался большой горб.
Тут я вспомнила про следующее гадание – спросить у прохожего на перекрестке его имя, дабы узнать, как будут звать моего суженого.
– А тебя как звать? – задала ему вопрос.
– А зачем меня звать? – удивился он.
– Да нет же. Имя у тебя какое? – Ну точно – иностранец. Простых вопросов не понимает.
– Элим, – после паузы ответил он. – А твое?
– У-у-у, – пригорюнилась я. – В смысле, Алиса, – и старательно растянула губы в улыбке.
Хотя, откровенно говоря, радоваться было нечему. Мало того, что чуть не убила человека, так еще и зовут его так, что вовек мне не сыскать в Москве парня, у которого может оказаться такое же редкое имя – Элим.
Пострадавший явно не понял реакции на свое имя, но промолчал, разглядывая меня.
– Какого цвета у тебя волосы? – задал он неожиданный вопрос.
– Эм-м… Русые, а что?
– А русые – это какие? Покажи!
Я, конечно, просьбе удивилась, но что взять с иностранца? Дикие они! Молча стянула с головы шапку, и волосы рассыпались по дубленке.
– О! Это светлые. Хорошо! – неизвестно чему обрадовался Элим и вгляделся в мое лицо. – Глаза серые, да?
– Ну да, – похлопала я ресницами и натянула шапку обратно на голову. Холодно, однако.
– Муж есть?
– Нет.
– Жених есть?
– Нет, – уже с опаской ответила я, но отодвигаться не спешила. Мне ведь еще окольцевать его нужно.
– Тогда у меня для тебя подарок! – возликовал этот ненормальный. – Иди сюда и дай мне руку.
Я немного потопталась на месте, размышляя, а нужен ли мне его подарок, но с другой стороны – это хорошая возможность всучить ему свой дар.
Пока на ходу размышляла, Элим поднялся и протянул мне руку. Эх, точно горбатый. Как жалко! Такой красивый мальчик и инвалид. Я вздохнула. Как несправедлива жизнь! Тяжело ему, наверное. Впрочем, двигался он легко, и не похоже, что болезнь причиняет ему неудобства.
Подошла и не успела опомниться, как парень вцепился в мою руку и быстро надел на палец… Ой-йо-о-о! Колечко!
– Вот! – радостно улыбнулся Элим. – Ничего личного, ты не думай. Я всего лишь поклялся, что надену его на палец первой встречной светловолосой и сероглазой девушке.
Ах так?!
– А у меня для тебя тоже подарок! – лучезарно улыбнулась и, пока он не успел удрать, молниеносно надела ему ответный дар.
Элим оторопело уставился на мою «прелесть», присмотрелся, а потом завопил:
– Ты что? Ты зачем? Ты где его взяла?
– Где взяла, там больше нет. И тоже – ничего личного! – не удержавшись, показала ему язык. – Я, может, тоже поклялась подарить его первому встречному парню с черными волосами и синими глазами.
– О, Великий Отриан! За что?! – патетически выкрикнул он и поднял глаза к небу. – Я ведь даже в другой мир специально ушел, чтобы отдать кольцо! За что ты так со мной?!
Ой, батюшки! Да он же психический! Поняв, что мне не повезло и я нарвалась на ненормального, начала пятиться, готовясь задать стрекача.
– А ну стой, ненормальная! – сильная рука схватила меня за рукав дубленки и подтащила поближе.
– От ненормального слышу! – огрызнулась я и попыталась вырваться. Ага, счас! Вцепился как клещ.
– Ты где взяла кольцо?
– В магазине купила! – Я возмущенно уставилась ему в глаза.
– Хырч! Все еще хуже, чем я думал… – отпустив мою дубленку, Элим попытался кольцо снять. Безуспешно.
Посмотрела я на его потуги, пожала плечами и надела варежки. Холодно, пальцы мерзнут. От своего кольца я наконец-то избавилась, клятву выполнила, и все. А то уж начала думать, что миссия невыполнима – найти подходящего первого встречного и одарить его своим счастьем. Но нет, избавилась-таки. А что он мне там всучил, в доме посмотрю при электрическом свете.
– Ну, так я пошла? Бывай!
– Куда это ты пошла?
– Домой. Замерзла я уже, – отвернулась от него, подошла к лежащему на снегу зеркалу, подняла и стала заворачивать его в ткань.
– Вот же хырч! – прошептал за моей спиной Элим. Как подкрался-то? Скрипа снега я не услышала. – У тебя с собой было зеркало?!
– Ну да. Говорю же, на суженого гадала. В зеркало смотрела, башмачок кидала, имя спросила.
Элим страдальчески застонал, словно у него внезапно что-то заболело.
– Ну, здравствуй, невеста! – последнее слово он произнес с таким нажимом, что даже зубы скрипнули.
– Сам дурак! – обиделась я, запихала зеркало в авоську и пошла в сторону дачного поселка.
– Стой, говорю! Идем! Что уж теперь, видно правду в народе говорят: от судьбы не уйдешь. – Он протяжно вздохнул, догнал меня и снова вцепился в мою руку.
– Никуда я с тобой не пойду! Кыш, противный!
– Идем, Алиса. Быстрее! Мое время истекает, портал сейчас закроется! – И этот псих потащил меня обратно, к центру перекрестка.
– А-а-а-а-а!!! – завопила я во все легкие.
Элим от неожиданности шарахнулся и выпустил меня, чем я и воспользовалась – бросилась бежать. Впрочем, далеко не убежала. Догнал меня этот маньяк через четыре шага, схватил в охапку, наклонился и поцеловал. Точнее, попытался поцеловать, потому что я поскользнулась и упала навзничь, а он грохнулся на меня сверху.
– А-а-а! Помогите, спасите! Убивают, насилуют, грабят! Пожа-а-а-ар!!! – заорала я, переходя в ультразвук.
– Ты чего орешь, малахольная?! – рявкнул Элим, пытаясь перекричать меня, что ему, впрочем, плохо удавалось.
– А-а-а! Убивцы напали, убиваю-у-у-ут! – надрывалась я.
– Вот же ненормальная! Хватит орать!
– А ты слезь и руками не трогай! – спокойно сказала я ему, поняв, что кричать бесполезно.
– Ты всегда такая? – тихо спросил меня Элим, но освободил от своего веса и даже помог подняться.
– Нет! Только когда на меня всякие психи кидаются и тащат не пойми куда, – сообщила я и принялась отряхивать с дубленки снег.
– Да в портал же, – терпеливо повторил он. – Говорю ведь, сейчас закроется.
Только он произнес эти слова, как за моей спиной что-то тихонько и мелодично тренькнуло, а на лице Элима появилось беспокойство. Я быстро оглянулась и увидела, как в центре перекрестка медленно тает прозрачное облачко. Даже не облачко, а марь, какая бывает в жару над раскаленным песком или асфальтом. И как я его раньше не заметила?
