– Слава асам, – пробормотал он, увидев, что спуск их ждет куда более легкий.
С этой стороны горы опускались полого, склоны были усеяны валунами, а в сотне шагов от подножия уже виднелись основания колоссальных белых столбов, сотканных то ли из тумана, то ли из снежной пыли.
Донесся грохот, горы дрогнули, одна из срезанных вершин по левую руку исторгла сноп пламени. Словно в ответ подул ветер, остудил разгоряченное лицо, принес свежие, холодные запахи, напомнившие о Северных Землях, о доме, где ждет жена, где сыновья…
Ивар поморщился, отгоняя воспоминания.
Вторым поднялся Шао Ху, за ним начали подтягиваться остальные.
– Там Нифльхейм! – сказал Арнвид, едва переведя дух, и ткнул узловатым пальцем вперед, туда, где покачивались, сталкиваясь боками, белые столбы. – Я чувствую его холодное дыхание!
– И что нас там ждет? – спросил Нерейд.
– Хлеб да соль, затем пиво и девки, – сказал Ивар. – Понятно, что – радостная встреча с «друзьями». Эриль, ты случаем не придумал, как прикончить ту многорукую гадину, или хотя бы загнать обратно под источники?
Арнвид скривился, бросил на конунга мрачный взгляд:
– Времени на размышления не было, все идем куда-то, а если не идем, то еще хуже… летим или ползем.
– Но ты подумай, обязательно, – Ивар потер ладони друг о друга, с неудовольствием подумал, что содранная кожа помешает держать меч.
Спустились легко, хотя небольшие камни качались и рокотали под ногами, а вершины крупных валунов были скользкими, словно льдины. Оказавшись у подножия гор, ощутили дувший навстречу ветер, что с каждым шагом становился сильнее и холоднее.
Он легко проницал одежду, добирался до тела, по коже бежали мурашки.
Белые столбы выросли, стало ясно, что это сотканные из снежинок вихри, выстроившиеся громадным частоколом. В их глубине задвигались серые, размытые силуэты, большие и маленькие, но слишком быстрые для того, чтобы можно было уловить очертания.
– Оружие готовим, – сказал Ивар, вытаскивая меч.
Чутье воина, прошедшего через десятки битв, сотни мелких схваток, говорило, что впереди, за белым пологом, ждет засада. Удобнее всего напасть сразу, пока враг еще не привык к новому для себя месту, не понял, куда попал, с чем тут едят и, самое главное, кого…
Ветер превратился в настоящий ураган, трепал волосы, свирепо ревел, идти приходилось, нагнувшись вперед и наклонив голову. В воздухе замелькали снежинки, крохотные, похожие на крупинки серебра, и огромные, словно гусиные перья, только круглые.
Из белой пелены навстречу выдвинулся один из серых силуэтов, зажглись два голубых огня, похожих на глаза.
– Ну!.. – Ивар вскинул меч, но неведомая тварь пропала, точно рассыпалась на тысячи осколков, а ветер завыл еще яростнее.
Сами не заметили, как оказались внутри пронизанной холодным туманом метели. Белесая мгла надвинулась со всех сторон, черные горы с огненными вершинами пропали из виду, под ногами захрустел снег.
Неглубокий и свежий, словно намело только что.
– Мы как, верно идем? – спросил Ивар, покосившись на шагавшего рядом Нефритовую Жабу.
Шарик желтого огня не мигал и не думал гаснуть, несмотря на ветер и снег, наоборот, в сгустившемся сумраке, чудилось, светил ярче. Как он показывал направление, никто не понимал, кроме даоса и, может быть, Арнвида, хотя в последнем конунг сомневался.
– Верно… – Нефритовая Жаба остановился, прислушиваясь.
Краем глаза Ивар заметил движение, присел, одновременно поворачивая голову и выбрасывая меч. Клинок лязгнул обо что-то стеклянисто-прозрачное, похожее на весло, полетели искры.
Из метели выступило нечто высокое, тощее, словно дерево, с множеством конечностей. Затрясло одной из них, на которой осталась зарубка, остальными потянулось к конунгу и справа и слева, и сверху, даже по снегу зашуршало нечто похожее на очень шустрые побеги.
Ивар даже не успел крикнуть «Одину слава», как пришлось отражать нападение. Услышал вскрик Рёгнвальда, злой голос Арнвида – дружинники, похоже, вступили с кем-то в схватку.
Меч лязгал, сталкиваясь то ли с длинными пальцами, то ли со щупальцами, от них отлетали куски, похожие на сосульки. Никак не удавалось рассмотреть, с кем дрался – густые клубы метели скрывали противника, он сам двигался быстро, да и выглядел эфемерным, словно мираж.
Но вот острый коготь, что разодрал кольчугу на плече, оказался настоящим.
– Возьми тебя тролли! – Ивар отшатнулся, отбил нацеленный в лицо удар, еще один, третий, а затем вынужден был подпрыгнуть, уходя от выпада, сделанного над самой землей.
Рядом махал обломком посоха Нефритовая Жаба, с другой стороны колотил дубиной Кари. Летели, вспыхивая белыми огоньками, вытянутые осколки, стоял звон, как в кузне, через вой метели прорывался скрип снега под ногами и тяжелое, надсадное дыхание.
В один момент Ивару показалось, что он разглядел врага – длинное тонкое тело, на нем «гриб» головы, и торчащие во все стороны конечности-ветви. Сделав обманный удар, он скакнул в сторону, а когда обитатель Нифльхейма попытался развернуться, поднырнул под его многочисленные конечности.
Выбросил меч на всю длину, едва удержал рукоять в окровавленной ладони.
Лезвие вонзилось точно между пылавших голубым огнем глаз, и они начали гаснуть. Конунг выдернул клинок, пораженный враг мягко упал назад, очертания его сделались четче.
Но порадоваться не успел – усеянная шипами полупрозрачная туша выступила из белого марева. Открылась пасть, где убрался бы тяжелый пехотный щит, и метнулся вперед, разбрызгивая слюну, длинный язык.
Ивар попытался развернуться, рубануть по липкой ленте, но понял, что не успевает.
– Эх-ха! – рядом оказался Нерейд, шарахнул мечом сверху-вниз, и отрубленный язык упал на снег, завозился, как червяк. – Что, получила, морда гнусная? Сейчас я тебя…
Болтун не договорил – нечто острое и тонкое вонзилось ему в бок, разрывая кольчугу, ломая ребра. Ивар ударил, обрубая щупальце, ощутил, что в сердце поднимается ярость, та самая, что заставляет забыть об усталости, бросает человека в безнадежную схватку и вынуждает биться до последнего, до предела сил…
Поле зрения заволокло багровым, стало очень жарко, словно оказался в Серкланде.
С ревом ринулся вперед, прочный панцирь, усеянный шипами-сосульками, вдребезги разлетелся под ударом. Чудище взвизгнуло, но сделать ничего не успело, поскольку лишилось головы, а затем еще и одной из лап, хотя ее отрубать было уже незачем…
А Ивар развернулся, выискивая очередного противника.
Он размахивал мечом, резал и колол, прыгал и метался, двигаясь словно в густом тумане. Не видел ничего, уши будто забило снегом, по лицу вроде бы текла кровь, но ему было все равно, своя она или чужая.
Он лишь знал, что должен победить, убить всех, кто встанет сегодня у него на пути.
– Стой! Хватит! – донесся откуда-то приглушенный крик.
Ивар попытался остановиться, но захваченное одиновым безумием тело послушалось не сразу. Он нанес еще один удар, никого не зацепил, и поэтому едва не свалился вперед, вслед за потяжелевшим мечом.
Слабость обрушилась подобно лавине, в голове зазвенело, а ноги подогнулись.
– Конунг! Конунг! – кричал кто-то в самое ухо.
– Да… я… – он заморгал, и багровое марево начало рассеиваться.
Понял, что стоит по колено в снегу, вокруг валяются изрубленные, посеченные тела, обрубки щупалец, куски стеклистой голубоватой плоти, обломки панцирей, когтей и клыков.
– Конунг? – осторожно спросил Арнвид.
– Я… в порядке, – губы слушались еще с трудом, но все равно лучше, чем раньше. – Ты жив?
– Сложный вопрос, – эриль хмыкнул, но тут же лицо его стало мрачным. – Нерейд…
– Что с ним? – Ивар обернулся.
Они стояли кружком – Рёгнвальд и Нефритовая Жаба, Кари и Шао Ху, а Болтун лежал на спине. Он продолжал ухмыляться, и сжимавшая меч рука не дрожала, несмотря на то, что кольчуга на груди и животе напоминала щедро сдобренную кровью кашу из металлических семян.
– Ты славно дрался, конунг, – сказал Нерейд, и голос его прозвучал искаженно, непривычно.
Ивар вздрогнул, словно его ударили кнутом.
– Да, – проговорил он. – Но и ты – отлично… Ты спас мне жизнь.
Подошел, опустился на колени рядом с человеком, который был рядом во всех до единого походах, с которым ели из одного котелка, не раз выручали друг друга, вместе пили и ходили на тинги…
А теперь он умирал, сомнений в этом не оставалось.
Нерейд дышал тяжело, грудь его поднималась медленно, по лицу разливалась восковая бледность. Глаза, несмотря ни на что, смотрели весело, губы кривила улыбка, а рыжие волосы пламенели в белом сумраке.
– Арнвид, сделай что-нибудь! – Ивар глянул на эриля, и тот содрогнулся.
– Невозможно, – ответил вместо Арнвида Нефритовая Жаба. – Слишком тяжелы повреждения… разорван кишечник, задето сердце, одно из легких порвано в клочья… Удивительно, почему он еще жив.
