– Скажите, вы ведь видите через корректоры внешности? А можете описать инориту Уэрси?
– Цвет волос и глаз совпадает с тем, что вы можете видеть. В остальном леди взяла от своих родителей самые лучшие черты, можете мне поверить. Больше добавлять ничего не стану, так как догадываюсь, почему девушка хочет скрыть свою внешность.
Все взгляды с хищным интересом устремились в мою сторону, а меня слова дракона привели в полное недоумение. Ведь из них следовало, что он знает моих родителей, если с такой уверенность говорил про внешность. Но откуда? «Догадывается он! – подумала я. – Мне бы еще догадаться, почему я хожу в таком виде». На все дальнейшие просьбы конкретизировать описание, дракон ответил отказом. И я некоторое время даже не знала, радоваться мне этому или огорчаться, так как мне тоже было интересно. Все-таки дожить до восемнадцати лет и ни разу себя не видеть – это извращение какое-то. Может, подойти к нему после лекции, поинтересоваться, что такого он во мне углядел?
– А видеть внутреннюю сущность могут только драконы?
– Почему же? Даже в вашей группе есть человек, способный на это. Слабо, конечно, но тем не менее. Инорита Уэрси, не скажете, какого цвета моя драконья ипостась?
Так как я над этим уже размышляла, то выпалила тут же, не задумываясь:
– Зеленая с золотом?
– Огненный дракон? Зеленый? – раздались смешки.
– А инорита совершенно права. Я единственный среди моих огненных собратьев зеленого цвета, и надо отметить, что до меня зеленых огненных драконов история не знала.
– То есть, инорита Уэрси – уникум?
– Да нет, способности у нее в этой области есть, но довольно слабые. Встречаются намного сильнее, обычно на курсе человека два-три с такими данными имеется, а вот в вашем наборе – только она одна.
– Скажите, – мечтательно поинтересовалась принцесса, – а вы можете рассказать нам что-то, что сейчас видите только вы, используя видение внутренней сущности? Ну, о чем другие даже не подозревают? Какую-нибудь тайну?
– Ну если вы так хотите, – улыбнулся он. – То вот вам секрет – в настоящее время на территории школы есть три носителя королевской крови.
– И кто третий?
– Ну вы же хотели тайн, вот и догадывайтесь. А мне, пожалуй, пора.
Дракон ушел, а в аудитории началось обсуждение его слов. Почему-то всем было крайне важно найти этого третьего. Но в восемнадцать лет пытаться вспомнить королевские интрижки практически такой же давности бесполезно. Поэтому стали искать черты правящего монарха у окружающих, находились они, что закономерно, только у их высочеств. Как вдруг леди Рион осенило:
– Уэрси носит искажающий внешность талисман, дракон назвал ее леди, что подразумевает высокое положение, и сказал, что знает причины, по которой она скрывает лицо. И она видит внутреннюю сущность.
Взгляды скрестились на мне, что оказалось крайне неуютно:
– Леди, вас случайно никто не покусал? В наше захолустье правящая династия уже лет двести не заезжала, – попыталась откреститься я от чести быть родственницей близнецов.
– У короля Генриха просто не мог родиться ребенок с таким низким уровнем магии, – неожиданно вмешался граф Полт, на которого я посмотрела с глубокой благодарностью, ибо быть королевским бастардом мне совсем не хотелось. – К тому же я знаю точно, кто этот загадочный третий носитель королевской крови.
– И? – напряжение достигло своего пика и буквально звенело в воздухе.
– Дракон ведь сказал – на территории школы, а не именно в нашей аудитории. – Лорд Полт усмехнулся и кивнул на окно.
Ринувшиеся туда студенты и студентки увидели кронпринца, неторопливо шедшего от ворот. Кто-то не сдержал своего разочарования – еще бы такая интрига рассыпалась, бастард не найден. Ну и шутки у драконов, дурацкие, право слово. Хотелось бы надеяться, что у оборотней, один из которых должен прийти сюда в следующем семестре, такие развлечения не приветствуются. Но все-таки странно, пришло мне в голову, что никто не обратил внимания, что, когда дракон уходил, на территории академии кронпринца еще не было. Ну в самом деле, не стоял же он все время нашего обсуждения у ворот? Но совсем не в моих интересах было привлекать внимание к данному факту, поэтому я промолчала. И так слова дракона о моей внешности породили новую волну интереса, а я еще со старой никак справиться не могла.
– Мне кажется, – шепотом говорила Дарма Рион Гемме Дорен, – что этот Полт в меня влюблен.
– С чего ты это взяла? – удивилась обычно невозмутимая Гемма.
– А ты обратила внимание, что он оспаривает буквально все, что бы я ни сказала. Вот сегодня, к примеру, не успела я предположить, что Уэрси – дочь короля Генриха, как он тут же заметил за окном его высочество Гердера.
– Думаешь, что если бы ты не сказала про Уэрси, наш кронпринц бы не пришел? – усмехнулась ее подруга. – Тебе не кажется, что это несколько натянуто, нет?
– Ну разве что совсем немного, – не сдавалась Дарма, мечтательно улыбаясь. – Как ты думаешь, мне какого цвета лучше свадебное платье шить?
Гемма удивленно на нее посмотрела. Это каким же самомнением нужно обладать с подобной внешностью, чтобы делать такие выводы из фразы, которая даже к тебе не относится?
Граф Эдин в расстроенных чувствах перебирал лежащие на столе документы. Вот и очередное письмо из Гарма от Краута с напоминанием. Просьба принца была, конечно, неофициальной, но не выполнить ее дипломат никак не мог. Ведь время шло, а ему так и не удавалось получить никаких достоверных сведений о принцессе. Академия оказалась еще более закрытым местом, чем дворец, и информации о принцессе получить так и не удалось. Но тянуть с ответом больше было нельзя, так что Эдин взял ручку и начал старательно выводить ровные строчки, время от времени поднимая глаза к потолку в поисках вдохновения.
«Ваше Высочество, на основании собранных мною сведений сообщаю. Принцесса Олирия хороша собой. Глаза голубые. Волосы белокурые с золотистым отливом». Это не потребовало особенных усилий – уж пару раз дипломат объект во дворце видел. А вот дальше… «Прислуга отзывается о ней, как о доброй и благочестивой девушке, которая все свободное время проводит, читая книги или беседуя с подругами». Эдин вспомнил, во сколько ему обошлись эти дифирамбы и недовольно поморщился. Камеристка принцессы взяла деньги без зазрения совести, а потом полчаса разливалась соловьем о том, какая у нее замечательная хозяйка, так что у дипломата возникло обоснованное предположение, что инструктировал этот источник информации лично Гердер. Но Его Величество Лауф ясно дал понять, что брак этот неминуем, так что подобные выводы Эдин оставил при себе и попытался показать принцу его будущую супругу с наиболее выгодной стороны. А вот что касается успехов в учебе, то все, что писал сейчас дипломат, было исключительно плодом его воображения. «Прилежна» – так книги ведь читает, по словам камеристки. «Показывает значительные успехи в учебе» – так с такой матерью и старшим братом просто ничего другого и быть не может, уж королева Инесса точно взяло учебу младших детей под контроль…
Граф Эдин писал отчет принцу с таким уверенным видом, что никто не заподозрил бы – на душе у него неспокойно.
Мне так и не удалось выяснить у дракона интересующие меня вопросы. Когда я вышла из аудитории, на территории школы его уже не было. Разочарованная, я пошла с Алмой в столовую, где нас тоже не порадовали – суп был ужасно кислый, а котлеты – подгоревшими. Понятно, почему близнецы здесь не едят. Хотя им-то наверняка дали бы что-нибудь съедобное.
– Ничего, – жизнерадостно улыбнулась Алма, которой хватило одной ложки супа, чтобы понять, что она совсем и не голодна. – Все равно я худеть собиралась. А тут такой повод.
– Если собираешься худеть – мрачно сказала я ей, – то отказываться надо не от супа, а от принцессиных конфет. А то вечером опять сладкого наедимся.
Ална промолчала. Похоже, что отказ от принцессиных конфет для нее было высшей степенью жертвенности, а если еще и пирожных не есть, то чаепитие у Олирии превращалось в сущую пытку. После обеда я немного поколебалась, не пойти ли с подругой в читальный зал, но все же решила направиться к себе, чтобы хотя бы чаю выпить, а то привкус горелой котлеты так и стоял во рту.
Подходя к своей комнате, я уже привычно ее просканировала и с негодованием обнаружила там совершенно постороннего типа. На этот раз это был не Олин, хотя что-то общее просматривалось. Не общежитие, а проходной двор какой-то! А еще говорят, что комендантша внимательно смотрит, чтобы лица противоположного пола не посещали женское общежитие! Мне пришло в голову, что нужно еще какое-нибудь запирающее заклинание подучить, ценного у меня, конечно, ничего нет, но и того, что есть, лишиться бы не хотелось. Открыв дверь, я громко сказала:
