Равносильно убийству - Джон Браннер

Начиная с 1950-х годов Джон Браннер считался одним из самых плодовитых и влиятельных писателей в жанре научной фантастики. Он завоевал множество литературных наград: получал премию «Хьюго», Британскую премию фэнтези, французскую премию «Аполло», дважды становился лауреатом Британской премии научной фантастики и итальянской премии «Cometa d'Argento».

Автор таких знаменитых романов, как «Всем стоять на Занзибаре» («Stand on Zanzibar»), «Воззрели агнцы горе» («The Sheep Look ир»), «Зазубренная орбита» («The Jagged Orbit») и «Оседлавший шоковую волну» («The Shockwave Rider»), он также писал мистику, фэнтези и триллеры. Кроме того, Браннер опубликовал несколько рассказов в жанре хоррор в антологии «Темные голоса. Книга ужасов от „Pan“» («Dark Voices: The Pan Book of Horror») и в журнале «Weird Tales».

Еще час оставался до окончания дождливого и ветреного осеннего дня, но в кабинете маркиза де Вергонда дарила тьма — и так вот уж более семи лет. Единственные лучи, коим было позволено существовать в этой комнате, освещали портрет безвременно ушедшей жены маркиза Сибилл, урожденной Серруйе, перед которым, как на алтаре, горели свечи и курились сладко пахнущие конусы благовоний. То было единственное ее изображение, а ведь де Вергонд планировал каждый год их совместной жизни заказывать новый портрет.

Очень малое количество людей видело эту картину, но те, кто удостоился такой чести, могли подтвердить, что от красоты женщины, изображенной на ней, перехватывало дыхание.

Вновь набравшись сил и вдохновения для достижения своей всепоглощающей цели, маркиз вышел из кабинета и тщательно запер дверь. В связке, что никогда не покидала пояса ученого, было всего два ключа: один открывал кабинет, другим же де Вергонд пользовался лишь раз и намеревался снять с кольца только в день своего триумфа, уготованного провидением. Маркиз пересек выложенный плитками пол просторного, хотя и запущенного аванзала и подошел к лаборатории, где каждый день сражался с великой тайной природы — тайной самой жизни. Его слуга и доверенное лицо Жюль (если у того и было когда-то иное имя, то его уже давно позабыли все, кроме него самого) поднялся с дивана, где дремал, и принялся отодвигать неуклюжие железные засовы.

Именно в этот момент снаружи донесся звон разбитого стекла. Спустя секунду за ним последовал громовой стук в массивную входную дверь черного дуба.

Гости не приходили в этот дом.

Только захватчики.

Коньяк, сделавший багровыми нос и щеки еще совсем нестарого Поля Серруйе, питал и высокомерие, с которым он насмешливым взглядом окинул зятя. Каким же жалким тот выглядел! Небритый, обряженный в лохмотья, словно снятые с пугала, изможденный и пропахший химикатами, чей смрад шел из лаборатории, дверь в которую Жюль не успел закрыть…

И куда, кстати, исчез этот негодяй после того, как впустил гостей в дом? Почему он не кланяется, не расшаркивается перед ним, не предлагает взять промокшее пальто и потемневшую от дождя бобровую шапку? Почему не помогает раздеться его спутникам? На секунду радость триумфа, разгоравшаяся в душе Поля, слегка угасла. Хотя что значил какой-то там слуга? Серруйе знал, что добьется цели своего визита, ведь его спутники, как и он сам, крайне заинтересованы в успешном завершении этого дела, а потому поддержат любые его слова и действия. Очевидно, что первый же взгляд на chateau [1] убедил их в обоснованности обвинений в адрес маркиза. Кто, кроме безумца, смог бы жить в таких условиях? Паутины, свисающие со сводчатого потолка, походили на гобелены!

О, Жюль, скорее всего, пустился наутек, разумно предположив, что с его хозяином покончено.

— Меня ты знаешь, зять! — проскрежетал Поль. — Хотя мы давненько не виделись! Но ты не знаешь моих друзей, которые приехали сюда положить конец напрасным тратам того, что по праву принадлежит мне! Познакомься: мэтр Польтнэр, доктор гражданского права; месье Шэфер, huissier. [2] Также позволь обратить твое внимание на моего последнего, но очень важного гостя, доктора Мишеля Ларго, известного алиениста [3] из госпиталя Сальпетриер, который приехал вместе со своим помощником, санитаром Сержем.

Из-за долгой работы при плохом освещении и постоянного воздействия пагубных испарений зрение маркиза испортилось, он долго искал и наконец нашел очки с толстыми линзами — как раз тогда, когда Поль Серруйе представлял ему Сержа. Тот возвышался над своим патроном, словно древесный ствол, поблескивая в полумраке бритой головой, круглой и гладкой, как пушечное ядро.

— Что… Чего вы хотите? — прохрипел де Вергонд.

— Справедливости! — возопил Поль. — Но сперва выпить! Здесь раньше был очень недурной погреб. Не забываю о нем со дня свадьбы сестры. Шэфер, посмотрите там, за дверью слева…

— Нет! Нет! — Крики маркиза больше походили на невнятное бормотание.

— Ты не хочешь, чтобы мы входили туда, так? — ухмыльнулся Поль. — Мне даже интересно — почему!

Одним быстрым шагом он подошел к двери, положил руку на стальной засов и распахнул ее настежь, чтобы маркиз не успел снова запереть комнату.

— Фу! — воскликнул Серруйе. От резкого порыва ветра в воздух поднялся слой пыли, скопившейся за долгие годы, и оплыли свечи, горящие перед картиной. — Серж, раздвинь эти занавески!

— Нет-нет! — Маркиз тщетно бил Поля слабыми кулаками. — У вас нет права! Это мой дом, а не ваш!

Юрист громко кашлянул:

— Прошу прощения, ваша милость, но на сей счет у нас есть кое-какие сомнения. Как нам сказали, вы уже семь лет притворяетесь, будто ваша жена жива, хотя она на самом деле мертва, с целью проживания в замке. Согласно бумагам он принадлежит вам, цитирую, только «пока она жива или же до…».

До совершеннолетия старшего сына, если таковой будет! Маркиз знал условия завещания покойного тестя наизусть, а также был прекрасно осведомлен о претензиях зятя, изложенных в многочисленных угрожающих письмах, посланных продажными адвокатами, вроде этого нового.

Тем не менее даже неумолимый голос юриста с каждым новым словом становился все тише. Серж раздвинул занавески, с которых дождем посыпались высохшие трупики мух и мотыльков, и угасающий дневной свет упал прямо на портрет Сибилл, великолепной в своей девятнадцатилетней наготе, от короны кудрявых светлых волос до маленьких ступней.

— Вы видите? — торжествующе воскликнул маркиз. — Она не мертва! Подобная красота не может умереть! Этого нельзя позволить! — Задыхаясь, он схватил за руку мэтра Польтнэра, привлекая внимание алиениста. — Я могу показать вам все ссылки на мою работу о Bufonidae. [4] Есть сотни свидетельств того, что жабы выживают, заключенные в высохшей грязи или даже в камнях, включая данные из Австралии, где