Жилин Виктор
День свершений
Эти ребята вынырнули со стороны пустыря и двигали точнехонько к проему. Резво двигали. Если бы не Джуро, мой напарник, я бы их наверняка проморгал ну и схлопотал бы от Ялмара. Не впервой, конечно, но радости, сами понимаете, мало — рука у гада тяжелая. В общем, спасибо Джуро, он хоть и дрыхнул все утро, пригревшись тут же, на кровле, но вдруг его будто укололо. Глаза продрал, морда в ржавчине, башкой туда-сюда: «А это что за типы?..»
Крыша старого цеха — самое высокое место в округе, тут завсегда дозорный пост. Весь Комбинат как на ладони: развалина на развалине, глядеть тошно. От зданий одни скелеты; кругом кирпич битый, бетон, скрученная арматура, мусор, дрянь всякая — попробуй там что отрой? А вот старьевщики как-то ухитряются.
Сразу за оградой — бетонные чаши отстойников, залитые какой-то окаменевшей гадостью, за ними до самых гор — сизая гниль золоотвала, вся в мелких трещинах, будто сеть черная сверху наброшена. Негде здесь укрыться, хоть ты лопни. Как я их проморгал — ума не приложу! Ну словно из-под земли, как демоны! Сгоряча я даже на мнимонов погрешил, может, думаю, ранние пташки? Глянул вверх — оранжевый час идет, какие, к чертям, мнимоны?!
Потом-то я допер. Не иначе как по каналу они пробрались, что к отстойникам подходит, больше неоткуда. А это, я вам скажу, суметь надо — там в два счета костыли обломаешь и поминай, как звали.
В общем, шустрые ребята. Но какого дьявола они сюда поперлись? На старьевщиков вроде не похожи — ни повозки, ни тачки, да и одежонка не та, чистая больно. Зрение у меня — что надо, но сколько ни пялился, оружия не разглядел. Может у них что и есть, только не то здесь место, чтобы пушки свои прятать. Чуть зазевался — и амба. Это вам не столица! Тут как родился, сразу палец на спусковой крючок и гляди в оба. Одно слово — Зенит! Катакомбы, шахты, городишек брошенных — пропасть. Опять же, горы в двух шагах. Ну, а население известно какое: вся рвань под семью сферами сюда стекается.
Раньше, говорят, в наши края кругачи наведывались, порядок, значит, наводить. Вроде считается, что все Призенитье запретно для поселений — фон, мол, какой-то. Смех и грех. Чуть что, весь сброд — в катакомбы, как крысы, и никакими силами их оттуда не выковыряешь: там целый подземный город. Теперь не суются. Я тут полгода, ни одного кругача в глаза не видел — не до нас им теперь. Правда, Пузырь божился, что вчера их конный патруль встретил, но Пузырь есть Пузырь, ему и не такое мерещится, который месяц не просыхает…
А эти трое шпарят себе открыто, средь бела дня, словно по проспекту, и прямиком к нам. Это, значит, к Ялмару в лапы, ну а кто он такой — всем известно. И чем это пахнет — тоже.
— Психи, что ли? — ворчит тут Джуро и бинокль достает. Единственный на всю ватагу, его только дозорным и доверяют. Долго крутил, настраивался, биноклик-то дрянненький. Вдруг, смотрю, замер, в окуляры вдавился.
— Постой, постой, — сипит. — А ведь там — девка! Чтоб мне сдохнуть — девка! Ну-ка, Стэн, глянь…
И бинокль бесценный мне сует. Я, конечно, не поверил. Джуро у нас малость того, чокнутый он на этой почве, всюду ему бабы мерещатся. Откуда им здесь взяться? Старухи древние, всякие там колдуньи, знахарки, гадалки — эти да, встречаются. А женщин молодых сроду не бывало, если какая и заводится, то спаси и помилуй, не было и не надо!
Навел я фокус. Эти трое вот-вот к пролому подойдут. Гуськом топают, торопятся. Первый — здоровенный дядя, аж квадратный весь, в бинокль не влезает, честное слово. Грудь колесом, за плечами рюкзачок — нас с Джуро запихать можно, еще место останется. Одет чудно, не по-здешнему. Куртка широченная, под стать мешку, шаровары, высокие ботинки — то ли армейские, то ли нет — не поймешь; на башке какая-то дикая шапчонка, вроде петушиного гребня — красная. Где только выкопал?..
Следом белобрысый паренек топает вразвалочку, башкой все крутит любопытный, значит. Тоже с рюкзаком, но поменьше. Раз в пять. Молодой, может, чуть постарше меня, чистенький такой, упитанный — явно не из наших.
Двинул я бинокль левее — чуть не выронил, даже окуляры вспотели. Святая сфера, Джуре-то не привиделось! Третьей действительно шла девица — и какая!.. Даже в мутные стекла ей дать: эта из настоящих! Что надо девица, ничего подобного здесь не было и быть не может. Сразу видно: или из столицы, или с горных ферм, что за Седловиной, там, по слухам, еще сохранились семейные кланы… Высокая, прямая, русые волосы до плеч. На голове ничего нет, так и идет простоволосая. И хотите верь хотите нет — в штанах! Натурально в мужских штанах, я потому и не разглядел сразу. Да еще куртка балахоном до пояса, поди различи!
Тут Джуро у меня бинокль выхватывает и по шее — это чтоб не зевал больше.
— Дуй к Ялмару, — рычит. — Чтоб одна нога здесь, другая там!
А у самого морда, как у пса голодного, вот-вот слюни пустит. Так бы и врезал, право слово!..
Шагнул я к люку, деваться-то некуда. По правде говоря, меня это не касалось. Если тем остолопам жить надоело, черт с ними, туда дорога. Но девицу-то зачем с собой таскать заговоренная она у них, что ли?!
— Стой! — шипит Джуро в спину. — Тут останешься. Глаз с них не спускай! И смотри меня, сучья кость!..
Сверкнул-глазищами бешеными и вниз. Ружьишко и бинокль, конечно, с собой прихватил — не доверяет, гнида. Все старики в ватаге мне не доверяют: чувствуют, конечно. Как волка корми…
Ну, вернулся я на пост у трубы — что оставалось делать?! Эти чокнутые уже пролома навали, по территории двигают. Ну, чего, спрашивается, они тут потеряли? Ведь каждому идиоту известно. Комбинат с окрестностями — за ватагой Ялмара: три десятка вольных, один другого краше, и по каждому давным-давно перекладина плачет.
Тут внизу, на площадке, зашевелились. Смотрю, сам Ялмар, Джуро, Шакал с братанам Пузырь со своей псиной рыжей — видать, уже хватанул где-то… И все рванули к водокачке только пыль столбом. Ясное дело, там и перехватят. Еще группа — человек семь — почесала обход к дыре, перекрыть выход. Короче, все кто оставался на Комбинате. Вот это да-а!..
А троица эта как ни в чем не бывало меж куч мусора пробирается, и никак им водокачку-то не миновать, потому что дорога через развалины одна, а там, значит, друзья добрые ждут не дождутся.
Посмотрел я вокруг. За оградой — пусто; самого болота; на тропе, что к Станции ведет ни души. Наши сегодня на фермах промышляют, раньше утра никак не появятся. Тут меня осенило — вот он, мой шанс долгожданный! Ведь всей этой братии сейчас не до меня будет, а когда вспомнят — меня и след простыл.
Как только я это сообразил, сразу и ходу — некогда раздумывать. Главное — время! Не первый раз драпаю, знаю. Ялмар, змеюга плешивая, все окрестные ватаги насчет меня предупредил. Успею катакомбы миновать, считай — дело сделано: там горы, ищи-свищи…
