1
Дом деда Егора Матвеевича стоял на окраине деревни, потому он первый и увидел «пришельца». От станции тянулась тропинка — сначала лесом, потом через кладбище, затем полем — и аккурат к околице. Егор Матвеевич вышел на солнышко погреться, там у него под старой сосной скамеечка оборудована. Сидит он, что-то под нос мурлычет, и вдруг глядь — по тропинке юноша топает. Высокий, белобрысый, в яркой курточке, с мешком за спиной.
"Мать честная! — подумал дед. — Кто такой? Давно в наших краях гостей не было". И позвал внука:
— Митька! Подь сюды…
Внук в это время в сарае пытался отремонтировать велосипед фирмы братьев Люфье, который они с приятелем, Колькой Власовым откопали в подвале заброшенного барского имения. Колька заявил:
— Это барахло, в лучшем случав — можно сдать в металлолом.
Но деловой Митька поспорил с ним на магнитофонную кассету, что через два дня аппарат будет на ходу. Теперь он, перемазанный машинным маслом, в одних трусах сидел на корточках и пытался натянуть на ржавые «звездочки» отмытую в керосине цепь.
— Ну чего тебе? — недовольно отозвался внук.
— Я кому сказал, подь сюды! — строго повторил Егор Матвеевич.
Митька знал: с дедом лучше не связываться, поэтому тяжело вздохнул, провел ладонью под носом, оставив на лице тёмный след, и вышел из своего «ангара».
— Ну чего?..
— Видишь? — Егор Матвеевич указал на приближающуюся фигуру.
Тут надо сказать, что деревня Лыково, где будут происходить основные события этой истории, располагалась в так называемой глубинке. В лучшие свои годы насчитывала она двадцать четыре двора, из которых ныне действовали только девять. Большая часть была заколочена, и жители их подались в разные края — кто в районный центр, кто в областной, а некоторых волна "новой жизни" занесла даже в столицу. А в Лыкове остались только старики и старушки, да и мудрый предприимчивый мужик Степан Коротков со своей женой Марфой и восемнадцатилетней дочерью — красавицей Варварой. Что касается Митьки и Кольки, то родители сослали их в деревню на каникулы, чему они нисколько не огорчились. В пионерском лагере скукота и почти воинская дисциплина, а здесь — раздолье, полная свобода и масса таинственных мест: сразу за деревней начинался заповедный бор, в котором, по слухам, до сих пор водилась нечистая сила, в роще, на холме, уже упомянутой выше развалины усадьбы, опять же — озеро с золотыми карасями, к тому же прошу учесть малину и землянику… Одним словом, кра-со-та!
Однако душа людская жаждет общения. Новый человек нечасто забредал в здешний глухой угол. Поэтому Митька обрадовался происшествию и стал с нетерпением ждать, когда подойдёт незнакомец.
Юноша приблизился, достал из нагрудного кармана очки, водрузил их на свой смешной курносый нос и громко произнёс:
— Ой, вы гой еси, добры молодцы!
Дед чуть не упал со скамейки, а Митька сразу сообразил: "Псих. Из дурдома сбежал. Ясное дело, кто же ещё сюда заберётся…"
Парень заметил их реакцию, усмехнулся и ужи нормальным тоном сказал:
— Извините. Я пошутил… Здравствуйте.
Егор Матвеевич и Митька дружно кивнули.
— Это деревня Лыково?
— Так точно, — резво ответил дед.
— А где здесь изба Фроловых? Я правнук Дарьи Павловны. Емельяном меня зовут…
Тут Егор Матвеевич пригляделся к пришельцу и уловил в нём знакомые черты. Точно, вылитый Кузьма Фролов! Только долговязый и худой… А так одно лицо: глаза голубые, хитрющие, нос картошкой, соломенный чуб, уши-лопухи…
— Ох, ты!.. Каким же ветром тебя занесло? Вон ваша хата — уж сколько лет в разоре стоит. Сама-то Дарья жива?
— Жива-здорова, — ответствовал Емельян. — Чего ей сделается? В бассейн ходит, в фольклорном ансамбле — запевала, её пол-Москвы знает.
— Она сызмальства бедовая была, — вздохнув, крякнул дед. — А ты, значит, решил родовое гнездо проведать? Что ж, похвально… Чай, краевед?
— Нет, дедушка. Я студент, биофизик. Слыхал про такую науку?
— Дык… — начал было Егор Матвеевич.
Но тут в разговор вклинился Митька.
— Живая природа — зеркало Вселенной, — солидно заявил он.
Емельян с удивлением глянул поверх очков. Конечно, стоит перед тобой пацан с голым пузом, рожа чумазая — и вдруг такое.
— Отменно, молодой человек! — искренне восхитился студент.
— Внук, — с гордостью пояснил Егор Матвеевич. — Головастый. Рукодел. Рекомендую… Без помощника всё равно в избе порядок не наведёшь.
Только он произнёс эти слова, как по небу с лёгким шорохом, с севера на юг, оставляя за собой сизое мерцание, проскользнула какая-то штуковина. Не то бочка, не то веретено, не то большая бутылка… Но почудилось Емельяну, что разглядел он в её чреве некую фигуру, вроде даже очертания человека или ещё какого существа.
— Что?! Что?! — с полным изумлением воскликнул он.
— Так это… как его… Нэ-лэ-о.
— Неопознанный летающий объект, — расшифровал Митька. — Они тут часто носятся…
2
Весть о том, что в Лыково вернулся потомок Фроловых, молнией облетела всех жителей деревни. То один, то другой подходил к заброшенному двору, где уже вовсю кипела работа. Емельян с помощью Митьки и Кольки сбил с окон доски, поправил дверь, крыльцо и теперь, засучив рукава, яростно отмывал полы и лавки от вековой пыли. Покончив с этим делом, студент оглядел редкую стайку стариков и старух, весело спросил:
— А что, уважаемые, лошади у вас водятся? Мне со станции приборы привезти нужно.
— Подвода только у Коротковых имеется, — сказала баба Марья, самая любопытная и проворная. — Они богатые. У них даже телевизор есть.
— На кой ляд? — осведомился Емельян. — Ведь электричества в деревне нет.
— Так для этого… как его… — Баба Марья с надеждой посмотрела на Митьку.
— Для престижу, — солидно пояснил тот.
— Вот, — соглашаясь, кивнула бабка
Студент хмыкнул, снял с носа очки, протёр их платочком.
— Ну что ж, ведите к вашему Короткову. Посмотрим на здешнего Журдена.
А Степан Данилович Коротков в это время осматривал ульи. Пчёлы отработали первоцвет, пора было качать душистый мёд. Трудолюбивые насекомые привыкли к хозяину и безболезненно разрешали ему изучать самые заветные уголки своего сложного хозяйства. Но вообще звери были лютые и чужих жалили нещадно.
Степей Данилович вынул рамку, полюбовался и, обращаясь к дочери, сказал:
— Смотри-ка, Варвара, какой радужный сот. Вот оранжевая пыльца — с одуванчика, вот голубая — с васильков, коричневая — с яблони… Будет чем пчелиных деток кормить.
